Хемингуэй Эрнест сказал: Писать можно только пьяным, рецензировать свое, только трезвым.
Обычный разговор. Да мы даже и не пили. Грамм по сто, чуть больше, может по пятьсот и больше. Ночь сидели, просто говорили. Для нас мелочь. Мы не понимаем скандала по пьянке, словами дорожим всегда. Поговорить, то да. Да и попеть песни, если сильно выпили – то таки да. Мать его с Полтавы хохлушка, моя получается прабабушка была всегда веселой и на редкость жизнерадостной. Прадед привез ее оттуда, по любви взаимной, с похода на турков. Там было все просто. Угнали девок турки из села к себе, казаки настигли, всех порубали в ноль. Десять к одному примерно, да просто дураки, размялись они конечно славно, но легко, прадед смеялся искренне. Янычаров не было, там славяне, серьезные бойцы. Увидел испуганную, мелкую и красивую девчушку, запал навсегда, вот она, моя жена. Она тоже, спас красавец казак, о таком мечтала с детства, свершилось. Ладно смеяться, было на самом деле так.
Дед, отца своего часто вспоминал. Да, крайне крутой был. В ряду первых, кто основал город и Верным назвали. Китайцам отбили желание навсегда. Доказали что крайне зря, здесь пытаться быть, они быстро поняли. Хотя хотели очень там быть, резко раздумали. Потом переименовали в Алма-Ату,
Яблок-Отец, давно было. Сами с корейцами, китайцами и греками, казахами, яблони насадили. Апорт, летний и зимний, это нечто. Его не продают, его мало, но подарить можно, легко. Он больше нигде не растет, настоящий. Казахи гордятся не зря, даже столицу поименовали.
Дед вспоминал прадеда и мою прабабушку, мне крайне интересно. Он скупо говорит, но заслушиваешься. Их я, не застал живыми. Но в рассказах, все рядом. Выпивали помаленьку. Нам поговорить интересно. Дед и внук рядом и навсегда. Дед вспоминает:
Нас одиннадцать детей, отец любил шугать. Веселые потешки были, всегда забавные, смеялись до колик в животе, носились как угорелые. Отца сильно все любили, знали, что и он нас. Из очередного похода, не знаю куда, уже давно атаманом был, не вернулся. Казаки просто вздохнули горестно, обычное наше дело.
Нас не оставили, голода там не знали. Община казацкая взяла на поруки.
Кормить до сыта и вкусно, это понятно. Гораздо сложнее, постигать казацкую науку.
Учили жестко. Школа своя, училка учила нас грамматике и арифметике, читала интересные книжки. В пять лет, уверенно держался в седле, в семь рубил шашкой с размаху, на скаку лозу. Стрелять, это сложно, но научился. Много разных и все особенные. Большая разница, с револьвера ты палишь , или с пистолета, не сравнить, это для непонимающих. Винтовки все разные, надо соображать калибр и длину. Оптика для дураков, когда он за километр, бывает нужна. Автомат интересен конечно. Пулеметы не люблю, сыпят пулями, без толку. Винторез проще, сколько патронов. Естественно, столько их меньше вражин. Смеются казаки, это же как дважды два.
Убить казака можно, но крайне сложно, умный еще десяток раз подумает. Связываться или нет, там воины с пеленок. Личный бой и владение ножом, кнутом, шашкой и пикой, это отдельно, но больно. Травмировались часто. Как на собаке быстро все заживет, смеялись наставники, и правда. Привыкли. Заживало в малые сроки, легко. Маскировка отдельно. Сидеть неподвижно часами, стало потом привычно. Увидят, мимо проходя в лесу, удар кнутом по спине. Не просто проходили, искали нас.
Пластуны все, отдельная элитная, часть казаков. Воспитать и научить этому можно, но только с раннего детства. Но все очень жестко.
Потом понимали все пацаны, что не зря плакали, я тоже и пацаны все ночами. Поняли мы не раз, познав лиха, потом.
Дед всегда лаконичен. Далее он:
Песни протяжные и другие хохлятские мать очень любила. Приучила и всю родню их петь. Все пели: « Челым на речке, зирочку чае»… . Или « Она ростом невеличка, да косами хороша, ейна коса до пояса, в косах лента зелена»… . Пели при выпивке все. Немцы, хохлы, китайцы, весь Кавказ и другие. Запомнил одно, если начались песни, то пьяных никого не будет. Это жесткий факт. Будут хорошие и доброжелательные люди. Песни разные, есть каждому, где изложить душу. Но все их знали и поддерживали голосами, особенно женщины. Сильно сближало, ведь все раскрывались.
Женщины у казаков другие, хозяйка семьи, мужики часто отсутствуют, в походе. Она ответственая за всех, это нормально, обычно. Детей правда много. Как и любая другая женщина, русская или рядом нации, им с казаками рядом проще, женщинам. Обороняться не надо, рядом казаки пожилые, крутые, обычные. Им легко, башку снять, много еще как убить. Все это для них легко. В обиду не дадут, никого и никогда.
Дед и мой отец плакали при песне: « Пошел солдат в широко поле, на перекрестке трех дорог» … . Короче нашел могилку своей и дальше сожалел, что нахрен ему покоренные три державы, он любимую потерял. Песня пронзительная. Пою в компании хорошей по пьянке, на рыбалке, среди мужиков.
Отвлекусь про себя, болтаем о сокровенном. Нам интересно с дедом и забавно, ночь средняя, мой рассказ ему для разрядки:
Все знают, если прозвучало, сокращенно. Громко и скандировано песня. Про крейсер Варяг, надо вставать, просыпаться: НАВЕРХ ВЫ ТОВАРИЩИ ВСЕ ПО МЕСТАМ! ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД НАСТУПАЕТ! ГОТОВЫЕ К БОЮ ОРУДИЯ В РЯД! НА СОЛНЦЕ ЗЛОВЕЩЕ СВЕРКАЮТ! ПОЩАДЫ НИКТО НЕ ЖЕЛАЕТ!.
Потом еще громче, истошно громко и с воодушевлением для них:
- ТАК ГРОМЧЕ МУЗЫКА! ИГРАЙ ПОБЕДУ! МЫ ПОБЕДИМ И ВРАГ БЕЖИТ БЕЖИТ БЕЖИТ! ТАК ЗА ЦАРЯ! ЗА РОДИНУ! ЗА ВЕРУ! МЫ ГРЯНЕМ ГРОЗНОЕ УРА! УРА! УРА!
Это утром, раз собрались на рыбалку, надо вставать. НАДО!
Встают, матерятся сильно. Чай ароматный, горячий. Рядом река, чистейшая вода , сети полные раков и клюющая рыба. Протоку я уже три раза переплыл. Да там и плыть то, метров пятьдесят, дальше пологие берега. Пора мужиков будить, песню задорную петь.
- Хорош пытаться драться, каратист бля, купаться надо, пошли. Похмелитесь потом, кто захочет.
Вода, как парное молоко. Резвятся в ней, как малые дети. Забавно и смешно быть с ними рядом.
Но, всегда есть одно Но.
Русалок я честно боюсь здесь. Они там водятся, видел пару раз. Плескались при полной луне, обнаженные великолепные девушки, звали к себе. Семь мужиков сидели завороженно, один встал и пошел, его с трудом все навалясь вернули. Там девушки и часто женщины из садоводств , и из деревень издревле исчезали. Мужики тоже тонули, их всех нашли. Девушек и женщин ни одной, никогда, непонятно почему.
Заводь большая, Подковой называется, такая и есть, глубины огромные. Лесок в три сотни метров не хватает измерить, песок везде, течения воды нет, или слабое. Местные туда просто не суются. Да там говорят, вообще рыбы нет, глаза прячут, бледнеют и плыть туда наотрез отказываются. Наверное не зря, их понимаю. Они точно есть.
Ладно, расскажу, было дело реальное. Видел и общался. Опыт, нет не очень плохой, ожог от поцелуя на руке не заживает, мне он очень нравится. Если забудешь или отвлечешься, резко тускнеет. Мужиков тогда охватила паника, а меня злость. Отошел от них и нырнул, не раздевшись. Увидел еще под водой глаза одной. Не яркое свечение, а глаза. Но это так, личное, глаза ее , темные и ярко светлые, надежда в них. Ожог от поцелуя, помню губы, их отпечаток есть на руке, сквозь тонкую рубашку, только коснулась, похоже навсегда. На рубашке огромный ожог. Выбросил рубашку в реку, так надо. Это правильно, так понял. Залупастым быть могу до конца, но здесь понял, другие законы, их не знаю! До конца не успокоился, глаза в которых надежда, ждут. Вернусь, покоя не дают, вернусь один. Ожог, мне приятный, зудится когда о ней забываю, могу продемонстрировать. Один, на запясье, яркий в виде губ, всегда, здесь шуток нет.
Он всегда есть, гормональными и другими мазями мазал, бледнеет на пару дней, понял что бесполезно.
Извиняюсь, отвлекся.
Сибирь большая.
- Вот Леньке позвоню, узнаешь почем фунт лиха - грозила деду бабушка. Ругались крайне редко. Она Брежнева в девичестве, Ленька двоюродный брат, общались в детстве активно. Кто бы знал, что генсеком станет. Деду на это наплевать.
Меня шугала по серьезному.
- Я тебя породила, я тебя и убью - Но это когда сильно накосячил, нередко.
- Меня мать породила! - возмущался, но зря. Добрейшая была бабушка. Залечивала ранки с приговором, кормила так, что за уши от тарелки не оттащишь. Борщ ее, это нечто. Готовила всегда в тайне, обязательно сутки в духовке. Дед отказывался от других блюд, я тоже, насколько вкусно это было. Воссоздать даже близко, не получилось. Покрестила тайно. Гладя по голове, горестно шептала: - Да за что же такие, неуемные все родились.
Понять ее можно. У деда было семь, без него, братьев и три сестры. Братья в разные годы ушли на войну. Три похоронки, остальные в начале войны сгинули. Не те мужики, кто сдавался, крайне крутыми были. Кодекс чести в крови, казачество. Такие будут биться до конца. Не умеют по другому. Не знают, как иначе. Хотя выучка деда была, их отца. Обычно все и крайне жестко. Возраст имеет значение. Пятилетнего не заставят крутить полное сальто с подобием шашки в руке, семилетнего легко. Нож чтобы летал как бабочка, среди пальцев, это после тринадцати. Биться легко но честно, с тремя, лучше пять или лучше больше, неважно. Учили жестко, может было и жестоко. Мелочь. Но важно, потом пригодилось. Спиной отталкиваться от земли ударить и перехватить нож и много прочее, это мелочь. Забавно.
Все это сейчас, не важно.
Но двое вернулись, один на костылях без ноги, второй со слепой меткой на глазе. Вот были мужики. Постоянно шутили над увечьями, подкалывали друг друга. Не грустили, занятия себе нашли. Юмор самый настоящий, смеялись искренне.
Хотелось только их обнять и быть рядом всегда с ними. Дед по возрасту не попал на войну, младшой сильно, морпех всего. Но свою долю познал. Морская пехота, их там серьезно учили, от трех диверсантов, он точно отобьется, талант есть биться и стрелять. Но инструкторам там быть, отказался наотрез. Не мое. Распределили в УВД, послали в Казахстан, да и родня рядом, казачество. Распределили в милицию, война кончилась. Японцев заставили замириться. Не хочу даже говорить об ядерных бомбандировках. Наши военные той войны, с немцами опыт, расхреначили бы их всех, японцев армию, за тройку месяцев. Квантунская армия, миллион человек, разгромлена за два месяца. Их просто для нас мало, только раззадорились. Обиды вспомнить, Цусиму, Порт Артур, был бы разговор. Вот нафиг бомбить атомными бомбами, стала бы социалистической республикой, Японской. Интересно. Жалко Хиросиму и Нагасаки.
Нет, неправильно начато. Начнем по-другому. Все проще. Сидели два мужика, почти одного роста и веса. Долго сидели, ночь и еще, просто соскучились, выпивали, болтали о своем. Разница в возрасте существенная , дед и внук. Я уже больше его, акселерация мля. Жир мало умеем нарасщивать, его просто нет. Но оба за девяносто кг, просто так получилось, большие и высокие. Косая сажень в плечах мелочь, стесняемся этого сильно. Вдруг не прав, всяко бывает. Больше был сосед, кличали его только - Полтора Ивана - он боялся дверей, сложно пройти, калиток особенно, оставались в руке. Вот бочки 300 литровые с соляркой любил с кузова таскать, там единственно главное, на ногу с размаху не ставить. Добрейшим был человеком, но далеко не дурак. Детей любил, его мы просто обожали, своих не имел. Один на голове, по двое на плечах, еще с десяток цеплялось на руках и поясе. Он нас прогуливал, гудел что-то, мощный бас, пел песню. Работал на грузовике, домкратом не пользовался, умер внезапно дома, во сне. Жена потом помутилась разумом. Горе было для всех.
Плевать на политику:
Спокойный вопрос деда, внук уже 25 лет, зав реанимацией, а он 40 лет в милиции, начальник района, на границе с Китаем в Казахстане. Для него это ерунда. Там редко, кто в неделю из райотдела не погибал . Чеченцы ссыльные, самый спокойный народ, у них кодекс чести в крови, если их конечно не доставать. Уйгуры, татары, греки и китайцы конечно. Корейцев и ссыльных немцев с избытком. Там не простые нации. Казахи, одни из коренных народов и присланные до революции казаки не в счет, самые добрые и справедливые, из них формировали милицию. Но крутые были, а там было бесполезно, быть другими. Людоедство было, таких ликвидировали на месте. Труп в степь выбрасывали. Казахов в степи обычай, пусть волки и лисы растаскивают, дрянь не должна лежать в земле.
Упустил, там был еще огромный военный городок. . Кварталов на двадцать ракетчиков и прочих. Вокруг нашпигованы войска пехотные и танковые. Куда деться от стройбата, они все строили. У них были часто пацанами в гостях. Такие же рас****яи, только мы помладше. Нас всегда привечали и даже кормили. Мы спокойные и хорошие, они показывали нам дембельские альбомы, читали скабрезные рассказы и позволяли собирать патроны со стрельбищ. Мины противотанковые, учебные отбирали. Много их валялось. Они подбрасывали танк на пол метра, без осколков. Были пацаны вроде нас, в костер их бросали. Находили потом ошметки тел.
Вопрос деда: - Ты сколько, человек убил? - разговор по честному .
Ответить нельзя честно и нечестно тоже : - Честно, не знаю. Чаще лекарств нет, банальных. У ветеринаров брал. У них без проблем. Многое не понимаю в Медицине. Но из нескольких сот трупов, есть может и моя вина. Не может быть, что нет. Конечно есть. Надо быть до конца залупастым. Быком не просто так прозвали. Устаешь. Гнобят по полной. Их много, меняются, но хорошо одно. В руководстве медицины сейчас, почти все ноль, от реальной медицины далеки, ума редко кто нажил. Но связи родственные часто. Если окрыситься по настоящему, полетят головы. Меня они боялись, я нет. Но в родительские дни, на кладбище детское не езжу, слишком много знакомых. Есть и у меня там, потом на следующий день. Могилка своя. Так получилось.
- Не знаю, не считал, много. Поначалу были дураки, начинали в реанимации с чистого листа, но быстро учились. За полгода от открытия детской реанимации похоронили 74 человека, за второй уже год 64. Смертность за полтора года уменьшили в три раза. С нами стали врачи старой формации, уважительно считаться. Тем более умирать стали только у нас. А это крайне существенно. В любом случае, психологическая травма врача и матери, и рядом расположенных матерей и… . Короче, сначала начали умирать у нас. Потом резко уменьшились до 12-18. Мы учились, два месяца в Киеве, через год два месяца в Ленинграде, до этого Москва
Нас хорошо. Шесть лет учили, потом еще год, потом еще. Мировых масштабов профессора, крайне крутые и умные. Они уже прошли, настолько много, настолько мало и прожили. Как губка впитывает воду, слушал и учился у них. Был любимым разгильдяем, учеником, все к себе звали . Хотели рядом иметь, со мной надежно, такие не продают и не предают, вдобавок умный. Но родители и все у нас здесь, не бросить. Узнавали себя, так просто, а кто без греха. Результат стал. Стали умирать те, кого невозможно спасти , но всегда бывает, но… , Это жизнь, а смерть рядом, реанимационное отделение. Спасли безнадежных много. С работы редко уходил, если есть вариант спасения, тогда всегда здесь.
Вопрос встречный от меня:
- Дед , а сколько человек Вы убили?
Кстати у казаков, обращение к старшим, только на Вы. Пять минут назад звонок: Да мам, как Вы себя чувствуете … .
Дальше дед:
- Не знаю, перестрелок много было. Скорее всего убивал, я ведь всегда бил без промаха. Мы не считали, наверно много. Но от автомата я наотрез отказался, винтовка и пистолет надежнее, Те сыпят пулями без толку. Пулемет бывает нужен, когда их много больше. Винторез надежнее.
Здесь проще, сколько патронов, столько меньше врагов, не считал, зарубок на прикладе не делал. Наверно много, но и они в объятия не рвались, я тоже. Не снились ночами. Хотя обычно в глаз, если целится из винтовки, тогда в переносицу. А как по другому? Не понимаю, все там просто. Или он, или ты.
- Но как назначили , командиром всей районной милиции. Сам лично убил из пистолета несколько.
Мужичек мелкий, прикидывался казахом, он китайцем оказался, был каннибалом, шесть человек съел, не по голоду. Его я первым кончил.
Потом трое, но они бандиты, убивали всех, детей малых не жалели. Таких тоже не жалел, хотя катались в ногах, молили о жизни. Они кончали всех наглухо.
Материться буду, ведь так нельзя, никогда. Казахи просили отдать им, их. Плохо бы свою жизнь завершили, но есть закон и отходить от обычаев надо. Напополам разрывать конями, арканом привязанных к коням, казахов понимал, очень сожалел, что нельзя. Был на страже закона.
Кончал их по очереди, каждого в лоб, удовольствие не получил. Как отрекся , будто от нечистого. Казахи возмущались, увидев трупы, успокоились.
Вру, когда в лоб, кровь летит, одного хватит, лучше в затылок. Дети с карточек вживую, им улыбки рисовали, родители и всех много рядом, как живых, их мертвых усадили и засняли и сами позировали. Типа крутые, пусть все боятся их. Меня от снимков трясло. Даже рука дрожала. Кончал их жестко, спокойно.
Вопрос деда:
- Ты как бы? - впервые при деде начал материться.
- По мне, лучше казахские обычаи. Более справедливо.
Мне клали маленький пистолет под подушкой игрушечный. У деда ТТ , всегда, он других не признавал. Было раза три, стреляли по окнам. Ложились на пол, бабушка брала одеяла и подушки, засыпали спокойно. Были выстрелы, дед в никуда отстреливался, просто от досады, садил обоймы, одну за другой. Потом затыкали окна подушками. Спали спокойно. Но дед таких шуток не прощал. Находил всех, его бандюганы уважали, и таких сами, ему сдавали. Хотя их предупреждали, что крайне зря. Мент правильный. Трупы их не находили, просто исчезали, но все правильно, он своих защищает, иначе неправильно будет. Нормальный разговор.
Казаки, они очень хороший народ, но везде есть планка, ее нельзя переходить.
Дед мне по пьянке. Разговор полу пьяный, если не связно, извиняюсь.
- Тебе хватит , или еще. Поговорим?.
- Пока хорош. Пойдёмте перекурим. Да и наверно можно по стопке. Граненый стакан каждый представит. Там 250 грамм, по 125 умеренная доза. Для разговора. Понемногу, еще можно.
Деда похоже заклинило - Как меня казах не застрелил? - с него начал разговор.
- Да все просто. Нас взвод, 34 человека. Их просочилось через границу с Китаем 20- 25 лиц, разных национальностей. . Начали творить безобразия. Убийств много и ограбления , насиловали, вели себя нагло. Послали взвод их ликвидировать. Их за пятьдесят оказалось, наших потеряли с десяток, но никто не ушел. Был паренек Саармат, он всех их раненых кончил, но у него были свои счеты. Не вопрос.
- Идет взвод, на конях. Долго все. Я заспорил с рядом едущим, что застрелю орла, беркута с одной пули. Он высоко, размером отсюда с воробья. Взял опережение, выстрелил, тот камнем вниз. Огромным оказался, крылья за два метра, каждый. . Какое ни какое, для всех развлечение. Но прискакал маленький казашонок, рыдал и обнимал беркута. Он его пестовал много лет, тот не только зайца и лис притаскивал, охотился на волков. Казах вынул из кобуры винчестер, мелкое оружие, но в седле удобное. Против 30 с лишним стволов, не побоялся . Я вышел вперед и покаялся в содеянном. Он долго думал, три десятка стволов, были на него нацелены. Топнул ногой и уехал. Командир потом сокрушался. Надо было его просто пристрелить, несчастный человек, потерял беркута, жалко его, сожалел. На меня смотрел строго и осуждающе.
Нравы были еще те. Понял, виноватый. За глупость не будут судить строго, взвод за спиной. Да ничего подобного, Мелкий придурок, орла прибил, охотничьего, за просто так. Стыдно, по настоящему стыдно. Прости, дурак. Он понял, только бы дернулся, изрешетили как дуршлаг, но все равно стыдно. Так воспитывали молодых.
- Скажи мне дед, где весь арсенал? - здесь дед стушевался.
- Вам ни к чему, лет может через сто, двести, скажу как найти им, другим. Вас всех сейчас положат, в рядок. Крайне опасно, прапраправнуки получат сообщение.
Здесь нет вопросов, все сказано ясно. Хотя конечно я знал, где основная часть оружия. Он их сдал при увольнении из милиции по стажу. Но знал Деда и себя, Он не был дураком. Раритеты оружия никогда не сдаст, как казак, это никогда нельзя.
- Ладно, неправда, что утопил в туалете. Просто спрятал. Скажи где? Посмотреть хочу.
У деда была пристройка к дому, большая, всегда на замке. Но ключ я выследил, когда его срочно вызвали, машина уже рядом стояла, он забыв про меня, открыл потайную дверку и резко вышел.
Восторг Алладина я понял, когда зашел в пристройку. Открыв рот от изумления смотрел. Идеальный порядок. Она метров пять длиной. Слева, какие-то железяки, разные ногайки, насадки для пик, справа понятные мне. Сначала в три ряда ножи, часть без ножен и чехлов. Все разные, все необычные и не похожие. Потом штыки, я их узнал, таких на картинках изображали, на винтовки насаженные, рядом другие в виде длинных, разных клинков. Потом мелкие ножички, похоже дамские, под маленькую ручку, но очень хорошо украшенные золотом и камнями. Дальше штук раз в двадцать: сабли и шашки, палаши. Клинки, кто не в ножнах дымчатые, похоже дамасская сталь. Рукоятки каменьями и золотом инкрустированы. Ножны у трех очень яркие.
Дальше стал тормозить. Револьверы от Кольта, самовзводимые и номер 17 меня поразил и пара десятков от Нагана и Смит-Вессона, до наших, не знал марки. Потом пистолеты. Браунинг и Вальтер, я знал хорошо, дед показывал нам. ТТ и ПТ вообще без проблем, разбирали и собирали в пол минуты. Маузер конечно хорош, но не как игрушка, Беретта тоже, там нужна рука и навык. Другие модели пистолетов, просто не знаю.
Среди винтовок и ружей вообще потерялся. Какие то типа трехлинейки и Драгунского хорошо знал, дед нас учил из них стрелять. Остальные, темный лес, даже трехствольная. Многие с обильной резьбой и инкрустациями на ложе и прикладах.
Понял, что это трофеи не только деда, а его отца и других предков. Казак и оружие, это взаимная любовь.
- Знаю, что ты видел нашу оружейку. Ума у тебя не хватило, замести следы. Натоптал босыми ногами и оружие трогал, но об этом молчал - дед смеялся искренне. - Я тебя назавтра уже вычислил. Наследил слишком много. Думал, что сам расскажешь, но на нет и вопросов нет. Молодец это просто и понятно. Завтра поедем, покажу, где она, пещерка, а теперь давай спать, головой подушки коснись. Спать пора.
- Поехали, хватит спать. Бабушка уже собрала в дорогу, шмат соленого сала, несколько луковиц, краюху хлеба. Салат из моркови, жесткий, салат из свежей капусты, яблоки.
Поехали на Запорождце, мелком, да великолепная машина, проходимость, как у крутого джипа. Дед правда был хмур, но выпили по 100 грамм самогонки, резко повеселел, разговорился:
- Запомни 28 километр, теперь вправо.
Дорога мелкая упирается в овраг. Да там мелкий ручей, но стены за три метра.
- Лестницу доставай, пожарную сборную, она на пристройке машины сверху.
- Через ручей и метров иди сто, ставь лестницу и жди меня.
Дед отогнал машину за километр в ложбину
Минут через двадцать появился.
- Ладно и отсюда доберемся. Теперь вперед.
Шли с час, масса одинаковых сопок с ущельями. Масса отверстий, пещер, такая там природа.
Смотри теперь: Отодвинул легко скалу рукой и прошел в пещеру.
Кинжалы и стилеты и добрые ножи, все в смазке валялись грудой в углу. Шпаги и палаши с серебряным и золотым орнаментом. Рядом пищали и аркебузы и пара медных пушек. Круто около стен в маленьком углу, сундучек. Там только камни, самоцветные.
.