Одной из причин развала армии сто лет назад было проникновение в ее ряды всякого рода «неблагонадежных элементов» (в политическом смысле, естественно). Иными словами, тех, кто «точил ее изнутри», подрывая фундаментальные основы.
Недаром, товарищ Ленин, в своей речи на Всероссийском совещании политпросветов губернских и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 года уделил огромное внимание этим «средствам политической борьбы классов» - «надо перевоспитать массы, а перевоспитать их может только агитация и пропаганда» .
Естественно, что после революции 1905 года были сделаны значительные шаги по усложнению такого проникновения. В частности, введена многоступенчатая система проверки лиц, поступающих на военную службу. Однако и «на старуху бывает проруха». Можно сколько угодно строить отдельные защитные барьеры, но, если Something is rotten in the state of Denmark (не все ладно в датском королевстве), такая защита рано или поздно все равно даст сбой.
Примером тому является прямо-таки детективная история, которая разыгралась в июле 1909 года в одной из частей Виленской местной бригады. Ее начальнику поступило донесение от одного из уездных воинских начальников, что нижний чин – унтер-офицер конвойной команды, неблагонадежного поведения, т.е. был ранее замешан в политической акции и за это наказан гражданскими лицами.
Сей факт пришел в действие целый механизм по выяснению причин произошедшего. Новобранца приняли и распределили. Причем не куда-нибудь, а в конвойную команду – сопровождать и охранять арестантов (в том числе таких же политически неблагонадежных лиц).
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРЕСТУПНИК
В КОНВОЙНОЙ КОМАНДЕ!
Естественно, что возникли вопросы. Главное, что интересовало воинское начальство – почему об инциденте не стало известно заранее.
****
Так, Начальник Виленской местной бригады генерал-майор Х.А. Янушевский запрашивал Начальника Минской местной бригады генерал-майора А.И. Арпашева от 28 июля 1909 года за №4603 :
«… Из поступившей ко мне от Россиенского уездного воинского начальника переписки усматривается, что крестьянин Любавичской волости, деревни Ахремова, Ефим Курачев, за участие 6 и 11 декабря 1905 года в м. Любавичах на митинге, постановлением Могилевского губернатора, на основании обязательного постановления для Могилевской губернии 30 ноября 1905 года, повергнут аресту при полицейском управлении на 3 месяца.
Названный крестьянин в 1907 году Оршанским уездным по воинской повинности присутствием был принят на военную службу и назначен в Россиенскую конвойную команду, где в настоящее время состоит унтер-офицером, а потому, заменяя означенное взыскание наказанием воинским, приказом по бригаде Курачев лишен унтер-офицерского звания и подвергнут простому аресту на 2 недели.
Имея в виду, что в конвойные команды должны назначаться новобранцы вполне благонадежные, Курачев не подлежал назначению в конвойную команду…».
Дело было пущено по инстанциям.
Из предписания Начальника Минской местной бригады генерал-майора А.И. Арпашева Оршанскому уездному воинскому начальнику полковнику Е.Л. Лукашевскому от 29 июля 1909 года за №4088 :
“… Предписываю надписью на сем документе донести мне, было ли Вам известно о совершенном проступке новобранцем Курачевым, почему он был назначен в Россиенскую конвойную команду, и было ли Вами сообщено начальнику этой команды о том, что на него наложено взыскание в административном порядке…».
Как часто бывает в таких случаях, своей вины подчиненные на находили, а все грехи списывали на предыдущее руководство:
Рапорт Оршанского уездного воинского начальника полковника Е.Л. Лукашевского Начальнику Минской местной бригады генерал-майору А.И. Арпашеву от 1 августа 1909 года за №2341:
«… Доношу, что по наведенным справкам в делах вверенного мне Управления о совершенном проступке новобранцем Курачевым никаких сведений не оказалось, и Курачев был назначен на службу в Россиенскую конвойную команду в 1907 году моим предместником, полковником Радченко…» .
В итоге в военном ведомстве виновные так и не были найдены. Но предпринята попытка отыскать их «на стороне», в соседнем министерстве – Внутренних Дел. Ведь полиция тоже в определенной мере отвечала за воинский призыв.
Предписание Начальника Минской местной бригады генерал-майора А.И. Арпашева Оршанскому уездному воинскому начальнику полковнику Е.Л. Лукашевскому от 4 августа 1909 года за №4222:
«… Предписываю снестись с местной полицией о том – было ли ей известно, что новобранец Курачев, как участвовавший в митинге, политически неблагонадежный и было ли ею сообщено об этом во вверенное Вами управление, и если нет, то почему…» .
Однако сделать из полицейских «стрелочников» не получилось.
Рапорт помощника исправника Оршанского уездного полицейского управления в Управление Оршанского уездного воинского начальника от 13 августа 1909 года:
«… С возвращением настоящей переписки Оршанское уездное полицейское управление уведомляет Управление Оршанского уездного воинского начальника, что сведения о благонадежности новобранца Ефима Курача, не были сообщены в виду того, что таковые сообщаются по требованию Воинского начальника о тех новобранцах, которые намечены к зачислению на службу в войска Гвардии и 1-го железнодорожного батальона…» .
Вот как!
****
Как видно из ответа: не спросили – сами виноваты. Ну, и собственно – мораль всей этой недолгой истории. Даже в такой, жестко иерархической структуре, как Военное Министерство, порой не удавалось навести должного порядка. Вроде как бы по Уставу спросить есть с кого, а в итоге получается не с кого…
Глобально же, проблема скрывалась только в одном. В порядке назначения на службу.
Согласно инструкциям Главного Штаба и «Правилам для руководства при выборе новобранцев в различные роды войск», самые лучшие (как по физическому сложению, так и красивой наружности) отбирались в войска гвардии. Естественно, что к таким новобранцам было самое пристальное внимание, и применялась самая тщательная проверка. Далее все шло по нисходящей.
В армейскую пехоту же и вовсе набирали всех тех, кто не подошел по условиям отбора в специальные войска. Короче, по остаточному принципу. А конвойные команды длительное время вообще не фигурировали в инструкциях – порой было даже не совсем ясно, кого туда зачислять.
Поэтому и ответ полицейского исправника был соответствующим: новобранец не в Гвардию зачисляется? Значит, не будет пристальной проверки…