История, которую я хочу поведать вам, читатель, курьезна и печальна одновременно. Произошла она с моим знакомым. Ивана я не видела много лет и с трудом узнала в основательно раздобревшем лысом мужчине былого красавца и покорителя женских сердец.
Морем и дальними странствиями Ваня, начитавшись Грина, грезил с детства. Представляя себя отважным капитаном Греем, приплывающим на алых парусах к своей Ассоль. После окончания Мурманской мореходки он исколесил по голубым водным просторам, пожалуй, полмира. Повидал много красивых стран и женщин. Бравый и романтичный, молодой мореман нравился представительницам прекрасного пола. Но влюбился без памяти в женщину старше себя на восемь лет, «разведенку» с ребенком.
Ее мурманскую двухкомнатную квартиру, доставшуюся от мужа-подводника, моряк обставил по последнему слову техники и моды. А уж красавицу жену и ее дочь после каждого возвращения из очередного загранрейса заваливал дорогими подарками. Прощаясь перед очередным рейсом, Иван все не мог оторваться от жены, страстно целуя каждый ее пальчик: «Ты у меня самая-самая...» Потом, грозно нахмурившись, произнес: «Смотри тут у меня!» — «Да ты что, Ванечка! Ты для меня — единственный и неповторимый!..» -- ворковала Люба.
Когда моряк через полгода плавания позвонил в дверь своей квартиры, дверь ему открыл незнакомый мужчина в накинутом на голое тело Ванином же халате. Иван ошалело смотрел на незнакомца, пока тот не вывел его из оцепенения вопросом: «Вам кого?..» Сгладить последствия тривиальной ситуации под названием «Муж не вовремя вернулся из командировки» попыталась подоспевшая из магазина жена. Она на ходу придумала версию о двоюродном брате, неожиданно приехавшем в гости.
Иван простил жену. Но когда он, вернувшись из плавания, опять наткнулся на очередного Любиного любовника, терпение лопнуло. Гордо хлопнув дверью, Ванечка ушел из дома в чем был, оставив все нажитое неверной жене. В холостяках красавец—капитан, тем более так благородно поступивший с изменницей—женой, ходил недолго. В следующий рейс кухонной рабочей с ними отправилась смазливая бабенка Галина. За время плавания она «приручила» капитана.
Вернувшись на берег, Иван как порядочный мужчина отправился с новой суженой в ЗАГС. Галина Михайловна была старше мужа на четырнадцать лет, а ее дочь младше нового «папы» на девять. Когда они втроем выходили «в свет», люди путались в определениях, кто в этой семье кем приходится, больше склоняясь к тому, что мужчина идет с молодой женой и тещей. Молодожены поселились во Владивостоке, и через год, родив еще одну дочь, располневшая Галина осела дома.
Длительное плавание и неизбежное чувство одиночества, которое испытывают люди, оторванные надолго от родного дома, частенько толкают на необдуманные поступки (с природой сложно справиться). Вот так в одном из рейсов у Ивана и закрутился роман с официанткой. Возвращалась из рейса Наташа уже на третьем месяце беременности. Капитан обещал развестись с женой, но не спешил. Видя, что любимый мужчина не предпринимает никаких решительных действий, Наталья решила ускорить ход событий. И в один из дней отправилась к сопернице для решительного разговора.
Предложение, которое та ей сделала в ответ, по-моему, достойно войти в историю любовных отношений Мужчины и Женщины. Выслушав Наташин рассказ о том, как они с Ваней любят друг друга, но тот, в силу своей интеллигентности, не решается сказать об этом жене, Галина, помолчав, неожиданно предложила: «Хорошо, забирай его. Но ты сама понимаешь, мне нужно будет на что-то жить и детей растить. Взамен ты мне должна принести ну, допустим, тысяч сорок». Ошеломленная Наталья, тем не менее, радостно закивала головой. Сговорились на тридцати тысячах.
Что такое в восьмидесятые собрать тридцать тысяч рублей, представить может только взрослое поколение. Наташа собрала эти деньги за неделю. Недостающие три тысячи принесла драгоценностями, которые она сумела cкопить за всю свою жизнь. Друзей у нее было много, давали под расписку и так — всем объясняла, что, мол, больна мама и срочно нужны деньги на лечение.
Когда Наталья принесла эту сумасшедшую сумму, дверь открыл растерявшийся Иван. Заседал «любовный треугольник» недолго, «фрукт раздора» больше молчал. В заключение Галина сказала: «Ну что ж, забирай его. Хотя вы ж понимаете, с такими деньгами я не могу одна остаться в доме. Может, ты пришлешь через час сюда молодчиков, которые ограбят или, того хуже, убьют меня! Так что пусть Ванюша побудет со мной эту ночь, а с утра я отнесу деньги в сберкассу, и после этого он может уходить на все четыре стороны».
Напрасно ждала Наталья на следующий день любимого. За ночь Галина сумела переломить решение любвеобильного мужа уйти от нее, оставив себе таким образом и Ваню, и «выкуп» за него. Но после супружеской измены она поставила ветренику условие уехать из Владивостока. Они переехали на Украину, купив в Севастополе двухэтажный особнячок. Но жизнь и там не заладилась. Иван стал то и дело похаживать налево. «Гражданские жены и, наверняка, дети у меня разбросаны по всему свету, — констатирует он. — Были всякие, но своей «половинки» так и не и нашел...»
Десять лет назад (в сорок пять лет) он женился в третий раз, на женщине моложе себя на пять лет. Для Веры это первый брак. Третья жена так сумела скрутить в бараний рог кэпа, что он лишний раз и слова боится сказать. Вся приобретенная недвижимость (а денег капитан сумел за время плаваний накопить немало) записана на Верино имя. Ценные бумаги и бриллианты лежат в специальном сейфе тоже на ее имя. Детей она ему не родила, а детей Ивана не считает родственниками. И, упаси боже, ему заикнуться о том, что надо бы помочь дочкам или сестре, которая, мол, тяжело живет. Да и мать у нее доживала последние годы. Вера прямо зеленеет от злости, стоит ему заикнуться о родственниках. Саму-то родственниками Бог обидел. Куда копит, непонятно.
А Иван, похоже, махнул на все рукой. Все чаще он напивается в одиночку. Совсем захмелев, бывший капитан начинает плакаться на судьбу. Чередуя бахвальство своей неотразимостью: «Да за меня сорок!..» Немного подумав, поправляется: «Не, тридцать тысяч давали!..» И всхлипывает: «Только Наташка меня и любила…» Вера, услышав пьяные всхлипывания мужа, хлопает дверью: «Ну, началось! Опять нажрался!» На что Иван неизменно резюмирует: «Все бабы — дуры...»