Сестра Елена

Пролог.

Я ехал по железной дороге на восток, когда на безымянном полустанке увидел её.
Она стояла у будки и немигающим взглядом провожала паровоз, который в клубах пара несся через тайгу.
- Кто она? – спросил я у проводника, принёсшего мне чай.
Проводник не удивился, словно знал, что я спрошу у него об этой женщине.
- Это сестра Елена, - спокойно проговорил он.
- Сестра Елена? – не понял я. – Монашка что ли? А почему она тут?
Проводник выдержал трагическую паузу, затем бросил на меня полупрезрительный взгляд, и сказал:
- Если господину будет угодно, то я попозже подойду, и расскажу о ней…
Ехать было еще долго, развлечений в пути не предвиделось, поэтому я ответил, что подожду, когда он освободится.
Проводник поклонился, и вышел из купе, оставив меня наедине со своими мыслями об этой таинственной сестре Елене.
Спустя час в дверь постучали, я разрешил войти, и в купе протиснулся проводник с подносом.
- Не желаете ли перекусить? – спросил он.
От обеда я не отказался.
Снова выждав паузу (о, боже, какой артист пропадает, подумалось мне!) проводник, глядя в сумеречное окно, начал рассказ.

1.

Сестра Елена, в девичестве Елена Серафимовна Коклухина, была дочерью местного, разорившегося помещика.
Красоты девушка была неописуемой!..
Строгий овал лица вкупе с ярко-красными пухлыми губками, и зелеными глазами, выделялся на фоне чуть рыжеватых волос.
Стройное тело с волнующими изгибами свело с ума не одного местного кавалера, независимо от достатка и умственных способностей.
Многие добивались её руки у старого Серафима, но тот берёг её, втайне надеясь выдать за кого-нибудь побогаче.
Шло время, и даже многие неуступчивые женихи начали сомневаться, и жениться на других.
А Леночка всё была свободна.
И вдруг округу облетела новость.
Елена Серафимовна вышла-таки замуж, и стала матушкой Еленой.
Её избранником оказался местный священник, назначенный к ним в село, служить в местном храме.
Батюшка, Власий Порфирьевич Неугоднов, был роста большого, и силы неимоверной.
Случалось, и телегу вместе с седоками вытаскивал из грязи.
Телом был крепок, а душой кроток.
Слов бранных никто от него не слышал, зато молитвы знал назубок.
И храм привел в порядок.
Прежний батюшка любил горькую, и однажды замёрз, не дойдя до дома всего улицу. Утром нашли, а он как деревянный. Похоронили его, и с тех пор стоял храм без батюшки, лишь старухи порой собирались там, и своими силами поддерживали порядок.
Весной прислали отца Власия.
Как они познакомились, никто толком и не знал, настолько это всё было стремительно.
Но, так или иначе, они стали мужем и женой.
Надо сказать, что вёл службу отец Власий настолько хорошо, что из дальних деревень и сёл приходили его послушать и совета спросить.
Никому не отказывал батюшка, и порой был занят до самого вечера.
Матушка Елена не роптала, и всё принимала со смирением. Вела хозяйство, и помогала отцу Власию по храму.
Местные нарадоваться на них не могли.
Но дьявол, который никогда не упустит момента, решил разрушить это счастье, и решил вмешаться.

2.

В пяти верстах от села Осиновое было село Филимоново.
Там тоже был храм. Ну как храм, церковь…
Приход был небольшим, так как деревня была мала дворами.
В церкви служил батюшка Пантелеймон.
Пантелеймон был не молод и не стар, лет было под сорок.
Красивая и аккуратная бородка обрамляла его подбородок, придавая его лицу добродушное выражение.
Его-то дьявол и избрал своим орудием.
Прослышав, что в соседнем селе появился батюшка, Пантелеймон запряг свою кобылу, и направился в Осиновое засвидетельствовать почтение.
Выехал после полудня, надеясь к вечеру вернуться домой.
Так случилось, что отец Власий отсутствовал и дома оказалась одна матушка Елена.
Когда она открыла Пантелеймону дверь, тот, изумлённый её красотой, спросил, где отец Власий, и дома ли матушка.
Елена ответила, что она жена Власия, и пригласила гостя в дом.
Пантелеймон вошел.
«Надо же, какая матушка у отца Власия, необыкновенная» подумал Пантелеймон, и попросил напиться.
Елена подала ему ковшик с водой, и гость коснулся словно невзначай рук хозяйки.
Та смутилась, а увидев в глазах гостя озорной огонёк, смутилась еще больше, и еле слышно сказала, что сходит за отцом Власием.
Повернулась, и выбежала на улицу, моля Бога о том, чтобы гость не заметил её смущение.
Но гость заметил, и самодовольно усмехнулся, азарт захватил его.
Раздались шаги, и в горницу вошел отец Власий.
- Здравствуй, сосед, здравствуй, - наполнил горницу бас Власия. – Слава Богу заехал, а то у меня времени ну никак нет, а посетить соседа это ж богоугодное дело!
- Так у тебя приход-то вон, какой большой, а у меня всего чуток, и то медведь унёс, - пошутил Пантелеймон, украдкой глядя на Елену.
Та улыбнулась шутке, показав ровные белые зубы, и гость окончательно влюбился.
- Садись, потрапезничаем, чем Бог послал, - хлебосольным жестом пригласил Власий гостя к столу.
Пантелеймон хоть и не был голоден, но согласился, настолько его пленила матушка Елена.

3.

Возвращаясь домой, Пантелеймон не следил за дорогой.
Все его мысли заполнила прекрасная матушка.
Её лицо виделось во всём, в облаках, в кронах деревьев, даже птицы пели её голосом.
Да, дьявол умеет пустить пыль в глаза и совратить человека с пути истинного!..
С той поры Пантелеймон всё чаще бывал у соседей, и они настолько привыкли к нему, что отец Власий, уезжая куда-либо, просил Пантелеймона позаботиться о Елене.
Того не нужно было долго упрашивать.
О Боже, если б только Власий знал, к чему всё это приведёт, то он уехал бы в самую дальнюю епархию, был бы простым послушником, но не дал бы сотвориться греху.
Но так или иначе, события шли своим чередом.
Однажды отец Власий уехал по делам, за тканью для одежд и церковной литературой, и попросил Пантелеймона поглядеть за женой, и, в случае надобности, помочь в чём.
А тот и рад.
Отец Власий уехал, радуясь, что Бог не оставил его, и дал в друзья такого человека, которому можно верить, как самому себе.
Ах, если б он только знал, что творится сейчас в его доме, то он бы не немедля повернул коней, и ринулся бы обратно… Ах, если б он только знал…
Оставшись наедине с Еленой Пантелеймон места себе не находил.
Его всюду окружала прекрасная молодая женщина, мысли о ней сводили с ума. Пантелеймон злился на себя за эту любовь, и отчаянно молился, чтобы бог избавил его от искуса, и направил его по заповеди «не возлюби жены ближнего своего», и снова срывался. Страсть безумила его сердце, и сжигала душу.
Елена чувствовала, что с Пантелеймоном что-то происходит, и в глубине души догадывалась, почему.
Она старалась не оставаться с ним наедине надолго, и подолгу не заходила домой, надеясь, что Пантелеймон ляжет спать, и не будет смотреть на неё так, будто хочет обжечь глазами.
Как назло, пошёл дождь, и Елене пришлось войти в дом.
Увидев её, Пантелеймон вскочил из-за стола, и сказал:
- Где вы ходите, матушка, ведь вечер уже, да и дождь начался…
У Елены пересохло в горле, настолько страшно выглядел Пантелеймон.
Глаза его, казалось, прожигали насквозь… Еще секунда, и он кинется на неё, и исцелует, заласкает до смерти.
Елене стало страшно, и она кивнула, не в силах сказать слова. Слёзы катились из прекрасных глаз её, и она не смела вытереть их, чтобы гость не заметил этих слёз страха.
Но он заметил.
Подойдя, он достал из кармана платок, и осторожно вытер её глаза.
- Елена… - хриплым голосом сказал он. – Елена….
Он замолчал, словно забыл все слова. Она подняла голову, и посмотрела на него.
И тут безумная страсть накрыла их с головой.
Весь мир перестал существовать для них, а они стали центром мироздания. Им было мало друг друга, и хотелось насытиться этой страстью вновь и вновь, и снова хотеть её…

4.

Утром Пантелеймон уехал.
Счастливый.
Его душа стремилась остаться, но нужно было уезжать.
Горькое его было счастье…
Знать, что любимая и желанная его женщина, единственная в целом свете, вот, только руку протяни, но приходится уезжать.
Отец Власий, приехав домой, ничего не заподозрил.
Только Елена, сказавшись больной, лежала на кровати.
- Душа моя, - спросил у неё муж. – что с тобой? Может, тебе что нужно?
- Нет, ничего не нужно, - прошептала Елена, и заплакала.
Власий решил, что это от слабости, и не стал более расспрашивать.
Оставив жену дома, он поспешил на службу.
Но дьявол на то и дьявол, если бы не встретился ему по дороге в образе вездесущей сплетницы-старухи.
- Здравствуйте, батюшка, поклонилась она ему.
- Здравствуй, - поклонился в ответ отец Власий. – Чем я могу помочь?
Старуха поначалу замялась, а потом ка на исповеди выдала, что стала свидетелем греха его жены с гостем.
- Ну, Бог бы не допустил такого, - добродушно рассмеялся отец Власий, и поспешил на службу.
Но мысль о том, что это всё-таки правда не давали отцу Власию покоя, и он еле дождавшись конца службы, поспешил домой.
- Скажи мне, это правда? – спросил он у Елены.
Та склонила голову, поняв, чём речь, и еле слышно прошептала, что правда.
Никто и никогда не видел отца Власия таким разъярённым.
Шумно раздувая ноздри, и вздыбив гриву волос, он ходил по комнате, и спрашивал, пытаясь узнать, как и почему это произошло.
- Ну скажи мне, скажи, я ли тебя не любил?! – и сквозь сердце у него текла не кровь, а яд. – Почему, умоляю тебя, почему?!
Он то кричал, ты срывался на еле различимый шепот.
Елена плакала.
- Ну прости меня, прости, это я виноват! – отец Власий упал на колени перед кроватью, взял руку Елены, и принялся осыпать её поцелуями. – Это я виноват, я только я…
Отец Власий был кроток нравом, и очень любил свою жену, и она любила его.
И потому, несмотря на то, что произошло, у них снова воцарился мир.
Всё у них пошло по-старому.
Только Пантелеймон больше не появлялся у них в доме.
И он тоже любил Елену.

5.

Сгорая от страсти, Пантелеймон места себе не находил.
Наконец он решился.
Он задумал украсть Елену.
Купил коня, одежду, собрал припасов. Он надеялся уехать с ней в Грецию, или вообще, в Турцию, где его никто и никогда не найдёт.
Стояли жаркие июльские дни, и по ночам часто бывали грозы. В одну из таких ночей, когда на горизонте клубилась огромная туча, в которой сердито перекатывались жернова, высекающие искры, он стоял у дома отца Власия, и смотрел в окно, надеясь, что Елена заметит его и выйдет.
Действительно, Елена в сполохе молнии увидела его.
Она вышла во двор.
И тут же Пантелеймон сжал ей в своих объятьях.
- Я всё подготовил, решайся, мы убежим так далеко, что нас никто не найдёт, где будем только ты и я, - отчаянно шептал он ей.
Елена слабо сопротивлялась, и только стонала.
Но дьявол и тут успел.
Ни Елена, ни Пантелеймон не знали, что Власий тоже заметил того, кто однажды чуть не лишил его любимой, и вот, вновь пришёл довершить своё чёрное дело. Взгляд отца Власия стал холоден и жесток. Он взял ружьё, и свою старую двустволку, и зарядил его.
Когда Елена почти была согласна бежать с Пантелеймоном, грянул выстрел.
Он был точен.
Пантелеймон, сражённый в самое сердце, пал к ногами любимой, силясь хотя в последний миг прошептать ей слова любви…
Второй выстрел предназначался Елене.
Но судьба сберегла её, и пуля просто застряла в ружье.
Тогда отец Власий, с горящими от бешенства глазами взял сапожный нож, и воткнул его в сердце своей жены…
И тут судьба сохранила Елену.
Нож скользнул по одежде, и воткнулся ниже.
Истекая кровью, Елена упала…
Власий, подумавши, что он убил её, отбросил окровавленный нож, упал на колени, и обнял умирающую жену. Он громко кричал, словно от боли, словно это его ударили ножом, словно это в него стреляли.
Он молил Бога о смерти, он хотел вонзить этот нож себе в сердце, но руки отказывались отпускать тело любимой…

6.

На выстрел и крики прибежали люди.
Всё было ясно без слов.
Отец Власий покорно встал, и дал связать себе руки.
Глаза его были полуприкрыты, а лицо было серого цвета.
Взгляд был безумный, и прояснялся лишь тогда, когда был устремлён на Елену…
Потом была тюрьма и суд. Власия приговорили к вечной ссылке в Сибирь. Он с покорностью выслушал приговор.
Пантелеймона похоронили в Филимоново, и постепенно его могила заросла, потому что не было того, кто ухаживал бы за ней.
Елена выжила. Врачи сумели спасти её, и от той ночи у неё остался шрам на груди и пустота. Осталась одна лишь оболочка, словно и не человек вовсе, а одна плоть.
Оправившись от раны, она решила последовать за своим супругом.
Догнав его на этом безымянном полустанке, она не успела совсем чуть-чуть.
Один из конвоиров, сердитый тем, что Власий постоянно погружен в себя, и порой не слышит, когда к нему обращаются, в сердцах ударил его прикладом по голове.
Отец Власий умер на руках своей жены. Его похоронили тут же. И Елена осталась тут.
Жила отшельницей, своим трудом.
Никто её не навещал, а люди из окрестных деревень считали сумасшедшей.
Так шел за годом год.
И каждый раз она встречала паровоз, который ехал мимо. Наверное, он что-то напоминал ей из прошлой жизни… Что-то неуловимо таинственное и юное.

Эпилог…

Закончив своё повествование, проводник встал и вышел, унося с собой поднос. Я не задерживал его.
Я думал о Елене.
О том, почему она так поступила, и есть ли ей оправдание за смерть двух человек…
Хотя, кто я такой, чтобы осуждать любовь, возможно, нечистую похоть и страсть со стороны Пантелеймона, и безусловно чистую и сильную со стороны Елены…
Ведь кто знает, что повстречайся ей Пантелеймон прежде Власия, она была бы счастлива с ним. Больше всего было жалко Власия. Судьба дала ему всё, но отобрала гораздо больше – саму жизнь.
Что ж, все в этой истории понесли своё наказание, и еще неизвестно, что было хуже для Елены.
Умереть, или остаться жить, зная, что те, кто любил её, не смотря ни на что, мертвы по её вине…
Кто знает, кто знает…
Жизнь рассудит…