Невицкое, закарпатье. 1966 г.
ТАНЕЧКА-2
В понедельник мы с братом собрались на пляж в полной готовности. Взяли плед, карты, фотоаппарат, попить. Разлеглись под ярким солнцем. Брат даже сходил окунуться в быстрой речке с мутной водой. Она оказалась холодной, так как текла с гор.
Рядом с нами сидела, лежала компания из двух девчонок и парня не первой молодости. Мы пригласили их поиграть в карты и они согласились. Парень отказался. Это были две молодые девушки. Одна чёрненькая, миниатюрная Таня из Киева, другая, с формами, Наташа из (не помню). У них тоже палатка метрах в 20-ти от нашей, повыше по склону горы. Их там аж пятеро. И та самая Люба тоже с ними в этой палатке.
Мы доигрались в карты до пота. Пошли в речку. Я тоже. Хотя боялся при таком быстром течении утонуть. Какой из меня пловец, ты знаешь. Мы хорошо провели время, и на следующий день всё повторилось.
Наташа оказалась очень похожей на жену брата. Мы с ним это заметили. И тем более интересно было проводить время вместе, как давние знакомые.
Отыграв очередного «дурака» на солнцепёке, я предложил Тане:
-- Пойдём в тень под деревья, остынем.
Она согласилась. Там продавали мороженое, и мы съели по порции, гуляя в плавках и босиком по прохладной тропинке.
Пока разговаривали и смеялись, я схватил её на руки и понёс. Она обхватила меня за шею:
-- Смотри – уронишь.
-- Нет!
И понёс её дальше в гору. Надо было где-то остановиться и возвращаться.
Вернулись. В тени было прохладно и мы развалились погреться. Каждый на своём пледе.
-- Где вас носило? – спросил брат.
Я сказал, что ели мороженое и вам того с Наташей желаю. Брат принёс два мороженых и угостил Наташу.
Наша дружба с Таней крепла, и мы уже стали быть вместе чаще вдвоём. Уходили от отеля подальше, в магазин, рынок. Фотографировались, плёнки пришлось проявить только в Ленинграде.
-- Скажи, Таня, а что вашу соседку мы не встречаем нигде. Что с ней?
-- Ничего. Она днём чаще спит, но не одна. Они с парнем даже не встают поесть. Кувыркаются при нас, даже нас не замечают.
-- Удивительная дева…
Мы с братом часто ходили в магазин за вином. Брали сухое и сладкое креплёное и смешивали. Было достаточно вкусно.
Однажды я Таню пригласил в нашу палатку. Брата не было. Мы попили вкусного вина, и мы с Таней опрокинулись на мою койку.
Что я только не выделывал, всё было напрасно. Таня, как танк, выдерживала атаку стойко и молча. Обессилев, мы оба заснули вповалку.
Вернувшись, брат не стал нас тревожить, и мы проснулись ранним утром.
Мы встали заспанные. И я повёл её к её палатке. Там все спали, а я, недолго думая, залез к Тане под одеяло на узкую кровать и промучил себя ещё одной бессонной ночью.
Кажется в среду опять состоялось всенародное гулянье у гостиницы. Девчонки подпевали песню «Черемшина», которую я услышал впервые. Я попросил Таню написать мне слова песни, что она и сделала на украинском языке. Так она звучит мелодичнее.
Потом играл баян, и я попросил поиграть для танцующих. Всем понравилось, а я отметился в глазах девчонок своими способностями.
-- Это у тебя в крови. Ты не забываешь нигде, как бы не забыть отметиться. Продолжим?
-- Да, наливай.
Отпуск проходил, надо было думать о билетах. Многие уже знакомые слиняли, появились другие отдыхающие. Таня с Наташей тоже стали собираться домой. Нам было ещё рано.
Жалко было расставаться. Уж очень приятные встретились девчата, да и другие из их палатки.
Фёдор достаёт и показывает мне фотографию троих: Таня, Наташа и он в Ужгороде на скамейке.
-- Действительно симпатичные и приятные девушки. А где же твой брат?
-- Он нас снимал, а в объектив старался не попадать, чтобы дома не оправдываться в том, чего не было. молодая жена, маленький сын.
-- Понятно.
Не мог я так с Танечкой расстаться. Конечно, мы обменялись адресами, обещали писать друг другу. Я-то был уже с дипломом, а Таня собиралась учиться в киевском Университете.
Перед её отлётом в Киев мы договорились забраться на эту заманчивую гору, под которой мы жили. Утром я взял поесть, бутылку вкусного вина, плед и мы, предупредив брата, отправились в нелёгкий поход.
Шли, останавливаясь, осматриваясь. Кругом деревья, кусты, в просветах было видно здание гостиницы внизу. Очень красиво.
Выше нам попались строения с людьми, транспортом, пиломатериалами. Нас рабочие провожали удивлёнными взглядами, но не спрашивали, что мы задумали. А выше к вершине уже никого не было. Только небо, солнце и другая растительность, которой внизу не попадалась.
Время двигалось к обеду, и мы сели в тени под кроной большого дерева пообедать. Стрекотали кузнечики, чирикали редкие птички. Мухи тоже были.
Слегка захмелев, обнимаясь, у молодого парня пробудился естественный инстинкт, и началось завоевание редутов противника.
А сопротивления-то и не оказалось. Было явное согласие противника сдаться в плен, но боязно и больно.
Сейчас я с трудом вспоминаю, как всё происходило. Помню, что мы оказались не на пледе, а на траве, на вершине бугра, под которым мы вначале расположились, куда, упираясь ногами, она уползла вместе со мной.
Очнувшись от происшедшего, я не понял, был ли завоёван редут, или опять нет? Спрашивать у поверженного противника было неудобно, да и не важно.
Но что это было так восхитительно, не передать. Таня слегка улыбалась и лежала неподвижно.
Я предложил ей ещё вина, она отказалась. Я допил, чтобы не тащить бутылку вниз. Немного отдохнув, мы стали спускаться той же пыльной дорогой вниз. Рабочих уже не было, всё заперто.
-- Хорошо бы кто-нибудь взял меня на руки и принёс в палатку.
-- Танечка, ты имеешь в виду меня?
-- А кто ещё здесь, кроме тебя?
Я принял её слова всерьёз, поднял её, поцеловал и поставил на ножки.
-- Ладно, доползём. Вместе веселее…
Федя приостановился, чтобы отдышаться, будто нёс Таню на руках до палатки.
и продолжил...