– Кофе?
– Не откажусь.
Джеймс Вудс пододвинул стакан Бронну Харльски, более известному как Санитар Джо. Русый крепкий мужчина кивнул в знак согласия и принял столь необходимый для него подарок. Джеймс улыбнулся: он любил, когда утро начиналось с кофе. К тому же напиток был столь ароматным.
– Не возражаете, если я буду делать небольшие пометки? Дело в том, что я только что получил ваши материалы, – Вудс вздохнул. – Еле все успеваю. Очень много дел
– Даже таких резонансных?
– Да.
– Понимаю, – скромно заметил Бронн. – Признаться, это я настоял на том, чтобы общались именно вы. Я очень тщательно изучил вашу биографию.
– Почему именно я?
– Потому что я хочу понять, прав ли. Вы ведь видный психолог.
– Разве вы не поняли это, когда начали убивать? Подобный поступок требует глубокого осмысления. Не так ли?
– Не уверен. Ведь убийство человека – это как убийство любого другого существа. Различать убийство человека и животного – крайне двулично.
– Двулично?
– Да. Ведь когда мы убиваем ради еды, это нормально. Ради одежды – нормально. Ради охоты – нормально. Но стоит убить человека и всё – ты преступник.
– Это волнует общество.
– Согласен. И это волнение входит в мотив моих действий.
– Это применимо ко всем двадцати убийствам?
– Да.
– Изнасилованиям?
– Я любил свою работу. Точнее занятие, – Бронн отхлебнул кофе. – Знаете, говорят, что надо совмещать приятное с полезным. Поэтому, если была возможность насладиться девушкой, я не противился.
– Вы сказали, что хотите определить, правы ли вы?
– Да. Хочу. Ведь иногда человек способен заплутать в своих мыслях. А мне и поговорить-то было не с кем. Сами понимаете: у убийц одно лишь одиночество.
– Согласен.
– Скажите, доктор, можно ведь к вам так обращаться?
– Конечно.
– Скажите, зачем мы живем?
– Вы обо мне? Или обо всех?
– Давайте начнём с вас.
– Я стараюсь помогать людям находить виновных в преступлениях.
– То есть вы помогаете людям жить?
– Да. Людям. И обществу. В целом.
– Вот, правильно. Тогда нам стоит расширить вопрос и понять: нужно ли это общество? Ведь с того момента, как появилась наша цивилизация, все, что мы делаем – это лишь истребляем других. Животных. Растений. Засоряем океаны. Несем лишь губительную деятельность.
– Но есть искусство.
– И что? Нарисовать красками животного происхождения, на несчастном трупе дерева, в виде рамы и холста, каракули? А дерево их оценит? Или оно просто хочет жить? Вам было бы приятно, если бы вас прибили к стене и разрисовали на память?
– Думаю, нет.
– Вот именно.
– Но как вы, убив двадцать девушек, помешаете этому тысячелетнему процессу?
– Привлеку внимание.
– О, пара недель и все забудут.
– Нет. В криминалистике, понятие «серийные убийцы» появилось сравнительно недавно. И мой вызов, мое обращение, адресовано именно к ним. Эти люди увидят, что я создал прецедент. Увидят, что ко мне приезжают деятели, с частными клиниками, и поймут, что мы можем быть услышаны.
– Идея не нова, более того, это можно делать не убивая.
– Убив девушек, я тоже помог обществу. Ведь их основная цель – плодить таких же, как они.
– Знаете, – Вудс откинулся в кресле, – а ведь вам светит пожизненное. И ваши мемуары –их не издадут. С этим тоже строго. Как вы будете жить с той мыслью, что уже никак не влияете на человеческое двуличие? Ведь в тюрьме, не убивая людей, вы станете точно таким же, как и остальные – потребителем. Это укладывается в вашу мораль?
– Вы намекаете на самоубийство? Я думал об этом.
– А как иначе? Есть животных, одеваться в части их тел. Пусть даже и в тюрьме. Не против ли этого вы бились? Как вы сказали, мы оставляем только отходы. И нас все больше и больше, – Вудс протер очки. – Так что, скажите честно: когда вы собираетесь умереть?
– Как переведут в одиночку.
– То есть уже завтра? До приговора вас будут держать именно там.
– Это… – Бронн замешкался.
– Сомневаетесь? – Вудс махнул охраннику. – Подумайте над этим. А ещё, жертвы у вас были более чем красивые. Не знаю, если честно, как такая избирательность влияла на вашу миссию. Ведь вы вполне могли бы ограничиться некрасивыми и больными девушками. Вы же санитар.