Безучастный ко всему, кроме мух, календарь настаивал на зиме картинкой перелинявшего не по погоде восторженного зайца. На деле, косой прототип хоронился под мохнатыми лапами областных елей, коря себя за излишнюю доверчивость.
Первые, робкие холода сменила основательная оттепель. Основательная в том смысле, что ни посетители, ни обитатели Сокольнического парка не усомнились в серьезности ее намерений. Старички-пенсионеры припомнили лета, когда подобные декабрьские «катаклизмы» уже случались. Молодые мамашки, обреченно толкающие детские коляски по раскисшим дорожкам, обозвали природное явление «выкрутасами»; видимо, по причине скудного словарного запаса или от желания отмахнуться от заурядной грушевидной рифмы, пропахшей укропом и бессильным состраданием.
Плюс два
Кряхтя и поругиваясь, собачники облачили питомцев в яркие комбинезоны. Ибо протереть – пусть даже четыре – лапы проще, нежели тузика целиком.
Растаявшие пруды вновь испещрились утиными силуэтами. Столичные кряквы давно отказались от утомительной привычки мигрировать зимою на юг – их вполне устраивают незамерзающие воды Москвы-реки и Яузы. Что до еды, так в большом и сердобольном городе прокормиться несложно.
Подброшенный в птичью кормушку кусок сала обрюзг и посерел. В морозилке он выглядел значительно моложавее. Озадаченная пищевой метаморфозой синица нерешительно подскакивала, примеривалась, но клюнуть - еще вчера белую с розовыми прожилками - плоть не торопилась.
Затяжная осень бередила душу, словно поздняя – не ко двору любовь. Хм, - «беззубой белке воз орехов».
Впрочем…