— Голову, Олежек, нельзя мыть чаще одного раза в месяц!
52-летний бульдозерист по прозвищу Профессор сидел за столом в моём вагончике и философствовал. Час назад его зачморили двое водил — Вовка-Москвич с Ринатом Хабибуллиным — и экскаваторщик Юзек. Ну, в самом деле, Профессор почти никогда не мылся, а уж голову свою драгоценную вообще держал как можно дальше от воды.
Когда-то этот человек был старшим научным сотрудником какого-то очень важного НИИ, защитил диссертацию на тему, которую мы так и не узнали (он её забыл), а потом у него "съехала крыша". Профессор попал в "дурку", его там кое-как подлатали и выпустили на вольные хлеба. Обратно в НИИ не взяли.
Был 1982-й год, работяги получали в два-три раза больше, чем рядовые учёные и образованные инженеры, и Профессор неповреждёнными остатками мозга понял, что дальше ему лучше быть рабочим. А поскольку у него сгорел не весь мозг, он стремительно выучился на бульдозериста и поехал на Крайний Север, где о его печальном эпизоде с психушкой никто не знал. Два года спустя он устроился в Механизированную колонну № 172, примерно в это же время там оказался и я, только в роли прораба.
Третий зимний месяц подряд мы жили безвылазно на 195-м километре трассы Новый Уренгой—Ямбург. Восемнадцать жилых вагончиков, два — столовая, один — мастерская-слесарка, один — под дизель-генератор.
Туалет — в тундре. Профессор выстроил нам комфортную "крепость" примерно десять на десять метров. Он натолкал снега, получились четыре стены высотой около двух метров — и не дуло, и видно не было.
Вечером в столовке кто-то сказал, что Профессора надо отблагодарить за такой прекрасный "туалет типа сортир". Тут же выскочил рыжий Вовка-Москвич и противным своим бабьим голоском запричитал, что Профессор сначала, мол, пусть помоется, а уж потом можно будет подумать насчёт благодарности. Хабибулин, который жил с Профессором в одном вагончике, подхватил, стал жаловаться на вонь и срач, его поддержал Юзек, который и сам не очень любил мыться, и тут пришёл Профессор. На него наорали, потом поблагодарили, потом поворчали — дурдом, короче.
Через час-полтора он зашёл ко мне в вагончик за чаем. Я попросил его присесть, он примостился на краешке стула и с улыбкой стал ждать.
— Профессор, — дружелюбно сказал я. — Ты почему не моешься?
— Я моюсь! — тут же ответил он. — Просто нечасто.
— Почему?
— Потому что это очень опасно.
— Почему это?
— Лучше не спрашивай. Я знаю, что говорю.
— Слушай, у тебя волосы склеиваются уже от жира, смотреть неприятно!
— Ничего, это нормально, так должно быть.
— Что нормально?
— Что от жира. Это их персональная защита.
— От чего?
— Да от всех вредностей!
— Мы от вредностей моем с мылом руки, тело, голову. Шампунями пользуемся.
— Олежек, мы в этом мире живём, дышим этим не очень чистым воздухом, едим эту не самую стерильную еду, нас дождь или снег омывает. Не каждый же день омывает, правда? Изредка. Как и весь этот мир. И изнутри — мы ведь не моем с мылом желудок после каждого приёма пищи? Вот так и надо жить. Просто и без лишних усилий.
— От тебя плохо пахнет, Профессор. Воняет уже. Ребята жалуются.
— От меня нормально пахнет. Человеком. Так же, как от лесного зверя пахнет зверем. Если бы я мог ходить без одежды, я бы ходил, но тут север. Холодно. Я пробовал, конечно, но быстро замерзаю. И милицию ещё соседи вызвали. Решил пока так. Летом ещё раз попробую.
— Ну, а голову, хотя бы?
— Голову, Олежек, нельзя мыть чаще одного раза в месяц!
— Почему?!
— Вредно для волос и кожи головы. Можешь вообще лысым остаться.
— Так это же отлично!
— Не скажи. Раз нам даны волосы, значит, с какой-то целью? Без них холодно, например. Но в Средней Азии я бы брил голову, конечно.
— Ладно... Когда у тебя запланирована следующая помывка?
— А вот в воскресенье с мужиками в баню пойдём, тогда и сам помоюсь, и носки заодно постираю.
— Ты стираешь носки?!
— Конечно! Раз в месяц, в бане. Чаще нет смысла. Сейчас объясню...
— Нет уж, хватит! Вот твой чай и иди.
— Спасибо. А насчёт волос — подумай. Это же, помимо прочего, антенны для связи с космосом! Они должны быть всегда хорошо смазаны!
Я понятия не имею, что стало с Профессором дальше — наши пути разошлись в 1987-м. Но очень хочу верить, что он услышал сигналы от наших братьев по разуму, и они забрали его на далёкую и прекрасную Альфу Центавра.