- Я, брат, по жизни оптимист. Меня жизнь ломает-роняет, а я встал, отряхнулся и дальше ходу.
- Что ж у тебя, и плохого настроения не бывает?
- Как только намёк появляется - в зародыше душу, зарядку делаю, холодной водой обливаюсь, смотришь - как и не было,
- А грустить случается? Не так чтоб тоска зелёная, а именно светлая такая грусть, уютная.
- Нет, знаешь, не случается, потому как от этой-твоей грусти до плохого настроения - один шаг. Не могу себе никакой-такой грусти позволить.
- А страх у тебя бывает? К примеру, окажись на краю пропасти и ни влево ни вправо ходу нет, неужели и тогда в тебе ничего кроме оптимизма в душе?
- Что проку от страха, ну сорвешься, значит так на роду написано. А ты пока не сорвался, пой марш какой-нибудь для поддержания духа.
- Эдак домаршируешься. Страх на то и дан, чтоб выход искать, а не песни духоподъёмные голосить.
- Нет, тут ты не прав! Падать в пропасть и петь, это брат, такой восторг, такое умиление, что и прослезиться не грех!
- Ничего себе, картина маслом "Грачи прилетели".
- Вот именно, маслом. Потому как акварели твои, они на воде замешаны, а должен быть гранит, крепость неприступная!
- Может и Любовь ни к чему?
- Смотря кого любить, Любовь тоже должна быть полезной. А то - "Возлюби врага своего"... Не-ет, ты его прихлопни, а потом уж думай, стоило гада жалеть иль нет.
- Все-то у тебя без полутонов, чёрно-белое, как у Маяковского.
- Да, у меня всегда полдень в душе - сто-сорок-солнц!
- Так у него, что слово - маузер, а револьвер всегда жёлт.
- Размазня ты, брат, вот что скажу, "Пьеро" слезливый. Пойми, даже если твоё дело совсем дрянь, ты должен показать другим, будто это им хреново, а у тебя - зашибись!
- А не лучше ли попросить чтоб тебе помогли?