Смуглянка и соседка

Леся Каплун
В коммунальной квартире из пяти семей жила-была одна кошка. И звали её Смуглянка. Смуглянка была пепельного цвета без единого пятнышка, с невыразительными глазами, длинная и худющая, с абсолютно гладкой шерстью и хвостом-палкой.  Никому в голову не приходило погладить её подобно другим кошкам. Её просто не касались. Она жила сама по себе, даже не пытаясь приласкаться. Невозможно было представить её, подобно другим кошкам, свернувшейся калачиком (сельдь – калачиком?) и мурлыкающей свои кошачьи песни. Она вообще не подавала голоса.  Ещё Смуглянка отличалась плодовитостью. Подолгу отсутствуя, она появлялась, чтобы родить котят и снова исчезнуть. Можно сказать, что она была уличной кошкой, хотя и имела свой дом.
Опекала Смуглянку соседка Серафима Михайловна. Она не работала и почти всегда находилась дома. Она же заботилась и о потомстве нерадивой матери. Забота выражалась в том, чтобы отдать слепых котят Фросе, убиравшей у нас места общего пользования, для утопления.

Фрося – убогая девушка не первой молодости, совпадала в вопросе деторождения со Смуглянкой. Живя в общежитии, она была доступна парням и удобна тем, что ни на что не претендовала. Беременности она донашивала, рожала детей, но из роддома их не забирала, а если и забирала, то на короткое время с тем, чтобы сдать в «Дом малютки».В таких случаях Серафима Михайловна собирала тряпьё для этих новорожденных. Полная, румяная Фрося, с вечной блаженной улыбкой на лице, не внушала чувства жалости к себе. Детей же её никто из нас никогда не видел,  их как бы и не было вовсе. Итак, Фрося освобождала от забот о котятах и мать, и её хозяев.

Однажды случился прокол. То ли Фрося была в роддоме, то ли Серафима Михайловна в отъезде, но только котята не были пристроены. А Смуглянка, полизав их, и предоставив им на какое-то время свои пустые соски, исчезла.
Котята беспомощно шевелились живым комком, жалобно попискивая. Все волновались:
– Ну когда же, наконец, явится эта, с позволения сказать, мать?
Часы шли, а Смуглянка не появлялась. Голодные котята издавали раздирающие душу звуки.  Я была дома. Это было невыносимо. Надо было что-то делать.
Я выгрузила книги из тумбы письменного стола и, устроив мягкое гнездо, перенесла туда котят. Но это было лишь пол-дела. Котятам стало теплее. Они расшевелились и крики их стали настойчивее. Они резали слух, проникали в душу.. Я нашлась: согрела молоко и стала поить их из пипетки. Но котята не умели брать пипетку в рот и сосать и я капала молоко в разинутые в крике рты, а они попёрхивались, захлёбывались.Процедура грозила растянуться надолго, и притом бытьнеэффективной.


Мне было 18 лет. Теперь я могу признаться, что сидела на полу с котёнком и пипеткой в руках и, не стесняясь, плакала в три ручья от жалости и беспомощности.
Выручила Смуглянка. В какой-то час она вспомнила о своих брошенных детях и явилась покормить их. Дальнейшая судьба котят мне не известна. Скорее всего, их постигла участь всех потомков Смуглянки. Так мы и сосуществовали мирно, пока в комнату умершей бабушки Немковской не вселилась новая соседка – Рая Народицкая.


Рая была женщиной лет 45-ти, крупная и сильная. Её можно бы назвать красивой, если бы не полное отсутствие одухотворенности - то ли солдат в юбке, то ли робот. Она жила одна. Старший сын был женат, младший куда-то завербовался. Рая была независима во всём. И по натуре. Она не улыбалась и обладала удивительно неприятным голосом – резким и громким. До неё  о голосах я знала, что они бывают обыкновенными и приятными, а ещё – прекрасными. С её появлением, я узнала, что голоса могут резать слух.  Может, я расскажу когда-нибудь о том,  какие последствия связаны с ее голосом  в нашей жизни.. Рая была потрясающе деловитой. Придя с работы, она, не раздеваясь, летела прямо в кухню и ставила на плиту то кастрюлю с водой, то ли выварку для белья. . Рая была шумной, яркой, энергичной и этим резко контрастировала со всеми остальными в нашей мирной коммуналке.
Она была ярким пятном на фоне нашей серой массы. И странное дело, это ощутила Смуглянка.

Уж не знаю, как там у них началось, но факт – отношения между кошкой-старожилом и новой соседкой не сложились. Это проявилось недвусмысленно. Приходя с работы, Рая обнаруживала под своей дверью ароматную кучу. Поднимался страшный крик, Рая искала преступницу, которая, как ни странно, и не пряталась. Рая била Смуглянку под свои выкрики и кормила ее по принципу безотходного производства, мол, что сделала, то и съешь. После экзекуции, не проронившую ни звука Смуглянку, Рая вышвыривала на чёрный ход. Проходило какое-то время, а иногда уже на следующий день всё повторялось – и куча, и избиение, и кормление, и вышвыривание.
Однажды, когда я готовила  обед, мимо меня пролетела Рая со Смуглянкой в руках. Она была страшной: бледное, перекошенное злобой лицо. Нечего было и думать остановить её. Дверь на чёрный ход с треском захлопнулась и тут же раздались удары о твёрдое. Рая била молча, с остервенением, живым телом о перила лестницы..
О!.. Теперь бы я знала что мне делать, но тогда..Мне казалось, что этому ужасу не будет конца. Наконец, всё стихло. Вошла Рая и сквозь зубы пробурчала:
– Больше она гадить не будет.
– Вы убили её!
– Почему убила, почему убила, – ужасным своим голосом выкрикнула Рая и умчалась в свой коридор.

Смуглянка не появлялась. Я рассказала соседям о том, что произошло. Все были убеждены, что Смуглянка куда-то уползла и умерла. Но она появилась. Ещё более тощая со следами запекшейся крови на мордочке.
В тот же день, прийдя с работы, Рая подняла звериный крик по поводу кучи под дверью. Это была явная месть и... победа маленького, умирающего, но храброго и принципиального существа. Даже сейчас когда  давным-давно ни Смуглянки, ни Раи нет на свете, я содрогаюсь от озноба, вызванного воспоминаниями, я испытываю не  злорадство, а торжество победы над мучителем.

Эта старая история неожиданно получила продолжение спустя много лет, ибо моему младшему сыну было уже примерно 3,5 – 4 года когда я рассказала ему о Смуглянке и совершила промах с педагогической точки зрения.. Я не предусмотрела силу впечатления. На следующее утро Витя умывался, стоя на табуретке у крана на кухне. Вошла Рая. Ребёнок оказался на одном с ней уровне и, глядя прямо на неё прищуренным взглядом, весь напрягшись, отчётливо произнёс:
– Ты почему убила Смуглянку?
– Какую Смуглянку, какую Смуглянку? – точно как когда-то  мне. – Почему убила, почему убила? – сказала Рая и быстро ушла из кухни. Я была недовольна собой, потому что, не желая назвать имя соседки, всё же проговорилась, поддавшись Витиным приставаниям. Мне казалось, не стой он  на табуретке – набросился бы на Раю, а я, будучи в то время в шесть  раз старше, не сумела защитить бедное животное.

Было муторно на душе, да и сейчас, когда я пишу об этом, не лучше. Свои грехи я не забываю, и не важно, что это было конкретно.

                1993 г.