(Начало: http://www.proza.ru/2020/01/29/958)
ГЛАВА 24. СЕСТРА КАТЯ
За порядком на кладбище следит сестра Катя, как её ласково здесь называют. Она знает, кто и где похоронен, и охотно рассказывает их истории. Говорит сестра Екатерина выразительно, живо, эмоционально. Мы идём между могилками, а она вспоминает о тех, кто покоится под крестами православными: «Эта умерла от рака, эту тоже рак убрал, этот — от старости, а эта маком отравилась. Я ей говорила, чтобы не вздумала печь пироги с маком. Ты что, совсем что ли? Нельзя ведь тебе, вредно, заболеешь, а она своё. Напекла, наелась, и так ей было лихо, в больницу попала, но так и не поправилась. Приехал священник, причастил, уехал, а тут уж звонят, мол, ваша монахиня умерла. Ведь я ж ей говорила, что нельзя, а она не послушалась. А хоро-о-ошая экономка была. Ну, что тут сделаешь?». Идём мы дальше. — «А это были хорошие люди, муж с женой. Любили наш монастырь, часто ездили и помогали всегда. Сначала он помер, а потом она. Их дочка тут похоронила».
Сестра Катя одета в серое простое платье, подпоясанное пояском, на голове — незамысловатый платок, из-под которого выбиваются пряди седых волос, руки все в земле перепачканы. «Представляешь? — запросто обращается она ко мне, — землю-то у меня украли. Я привезла её на тележке и оставила вот тут. Не возить же туда-сюда. Ну, кому она нужна? А они украли!» Тут она совершенно по-детски подняла плечи и развела в стороны руки, выражая не только лицом, но и всем телом полное своё недоумение. Я предложила сестре Кате помочь убирать могилки, вспомнив, как на Валааме много лет тому назад мы с дочкой Анастасией поднимали старые заброшенные могилки монахов и послушников, но Катя решительно отказалась: «Не-е-ет, не надо. Я землю знаю, а она — меня, потому я её никому не доверю. Всё попортят». Она отказалась даже от помощи отвезти с кладбища тачку, нагруженную всяким рабочим инвентарём. Маленькая, сухонькая, она привычным жестом схватила большую тачку и ловко так покатила её по дорожке.
Сестре Екатерине 67 лет, и уже много лет она ходит в послушницах. Вот что она мне поведала о себе в задушевном разговоре: «Фамилия моя трудная. Слушай. Гла-то-лен-кова, — сказала она нараспев, чётко выговаривая каждый слог. — Отец мой был итальянец, а мать наполовину русская, наполовину итальянка. А родилась я в Шанхае». — «А у Вас нет братьев и сестёр?» — спросила я. «Слава Богу, что нету. Я ведь болела. Меня владыка Иоанн (Максимович) в детский приют устроил. У меня эпилепсия была, приступы по двенадцать-пятнадцать раз в день. Мучилась я-я-я-я!— сестра Катя даже зажмурилась, вспоминая об этом. — А как стали прославлять Ксению Блаженную (1), так — трах! и всё и кончилось, и больше не было ни разу".
Вдруг, увидев кошку, бегущую по монастырскому двору, она резко поменяла тему разговора: «Кошка может цапнуть. Не гладь её. Чёрная она. Я не люблю кошек». И добавила: «Я собачек люблю». — «А как Вы молитесь?» — спросила я. «Молюсь. Всегда молюсь. И когда с другими разговариваю, тоже молюсь. Сердцем молюсь. Меня владыка Иоанн научил, а больше никто. Он ведь меня крестил и прислуживать учил. Я очень хорошо архиерейскую службу знала. Я, когда ногу сломала, в больницу попала, так владыка Серафим приехал: “Хватит лежать, пошли. Ты нам нужна на службу”. А если не буду прислуживать, будет всё вот так», — при этом она описывала в воздухе круги, изображая беспорядок и хаос.
Разговаривать с сестрой Екатериной легко и весело. Я сказала ей, что была в Шанхае, в том самом храме, который владыка Иоанн строил и где они молились. «А как там сейчас? Что там?» Я стала рассказывать то, что в своё время описала в статье «Русский Шанхай без русских» для читателей журнала «Православная Русь». Сестра Катя очень внимательно, не мигая и как-то строго смотрела мне прямо в лицо своими серьёзными ясно-голубыми глазами, словно проверяя, не придумываю ли я всё это. Наверное, в тот момент она попыталась мысленным взором увидеть то, о чём я рассказывала.
И вдруг опять она заговорила совсем о другом, показывая на окна дома, затянутые местами потемневшей сеткой: «Тараканов тут было видимо-невидимо. Я им говорю: надо мыло развести и полить — и не будет тараканов. Они мыло не любят». Я не нашлась, что сказать на такое её замечание, и просто промолчала. Мы вместе помолчали, думая каждая о своём. «А ты пришлёшь мне фотографию собора Иоанна Шанхайского?» — неожиданно возвращаясь к прошлой теме, попросила сестра Катя. Я пообещала. Ведь в этой её скромной просьбе — всё: и память сердца, и любовь к владыке Иоанну, воспоминания о детских годах, и связь далёкого прошлого с близким будущим. Я обязательно пришлю фотографию дорогой сестре Екатерине, к которой я успела привязаться всей душой. Да и не я одна. Мне говорили, что специально к ней едут люди. Приезжают издалека и спрашивают: «Где здесь блаженная Екатерина?»
(1) Блаженная Ксения Петербургская, Христа ради юродивая (XIX в.), была прославлена РПЦ в 1988 г. День её памяти — 24 января/ 6 февраля.
(Продолжение: http://www.proza.ru/2019/12/15/1531)