Глава 21
Черный уровень
Алексей крутил баранку своего Гольфа, а мысли его витали далеко от дороги. То, что ему рассказала Лу, его сильно удивило, и заставило опять взглянуть и на саму Станцию, и на ее задачи под несколько другим углом зрения.
Бывшая роботесса Лу Эмо оказалась силарианкой, несколько лет назад тайно внедренной в штат Станции. Цивилизация силариан не исчезла бесследно, она почти пять миллионов лет назад задалась вопросом: имеет ли кто-либо право диктовать свою волю другим, навязывать чуждые стереотипы поведения и алгоритмы развития? Что лучше – помочь цивилизации избежать кровопролитных войн, страданий и лишений и получить через несколько тысяч лет «правильное», но «стерильное» общество, практически неспособное противостоять штормам и бурям, бушующим в океане Вселенной, не говоря уже о злой воле, или оставить планету один на один со своими проблемами и болезнями с тем, чтобы получить развитое технически и пассионарно сильное, но, возможно, жестокое и беспринципное эгоцентрическое общество? Какова та цена, которую надо платить за технический прогресс? А сколько стоит отсутствие агрессии или наличие миролюбия у космического игрока? Как, на каких таких галактических вселенских весах взвесить все это? А что такое живая материя? Почему не в пример мертвой материи, живые элементы, даже поставленные в абсолютно одинаковые условия, не гарантируют идентичный результат? В чем разница живого и неживого? В свободе выбора? А что это такое – «свобода выбора»? И почему неорганика не имеет этого выбора? Или имеет, но мы не знаем об этом…
Все эти вопросы, которые не имели четких ответов, вернее, имели очень большое количество трактовок и комментариев, привели к тому, что силариане решили завершить свою прогрессорскую деятельность на созданной ими Станции. Вместе с этим было решено, что те представители разумных рас, которые уже работают в стволах, будут оставлены на своих местах, как, впрочем, и вся Станция, за исключением Ствола Альфа. Оставшимся инопланетянам был дан карт бланш на использование практически всего инженерного оборудования и научного инструментария.
Как уже знал Алексей, пестрый конгломерат сабспейсеров быстро пришел в себя после загадочной эвакуации силариан и продолжил выполнение привычных и знакомых задач, не особо утруждая себя моральными и психологическими дефинициями, на которых чуть не сломали голову силариане.
Сама же Силарианская сверхцивилизация не смогла однозначно ответить на поставленные временем вопросы и раскололась на несколько империй, которые постепенно вполне мирно отдалились друг от друга и в физическом и в психосоциальном смыслах. Во всяком случае, Лу не смогла ответить Алексею, где сейчас существуют и чем занимаются другие цивилизации силариан. Каждая из них достигла фантастических высот технологий и была способна не позволять никому извне ее тревожить. Все эти цивилизации отгородились от остального мира непроницаемыми стенами.
Та империя, к которой принадлежала Лу, сложилась на базе идей о позитивности прогрессорской деятельности в космосе. В том секторе Вселенной, куда удалилась «позитивистская» часть силариан, волею высших судеб сначала не было планет, где зажглась бы искра разума. Нет, пригодные для жизни планеты были, и немало, но вот, разум пока обходил их стороной. Летели столетия, текли тысячелетия, медленно раскручивались миллионнолетние галактические эры, и, наконец, на некоторых планетах были свершились первые разумные действия. Силариане не удержались и взяли под крыло слабых, неопытных и пока еще глупых аборигенов. Сценарий стал повторяться, но тут на одной из планет, где развивалась молодая и совсем еще малочисленная цивилизация, разразилась трагедия. Прибыв на планету в очередной раз (а силариане старались, все-таки, делать это как можно реже), они не обнаружили на планете ни одного аборигена.
Население, а это несколько сотен тысяч гуманоидов, просто исчезло! Остались дома, мануфактуры, культурно-религиозные сооружения, возделанные поля и фермы. По пастбищам сиротливо разбредались стада одомашненных животных, за которыми не было никакого присмотра, вхолостую работали жернова водяных мельниц, догорал уголь в кузнечных печах, опустевшие парусники уносило в море.
Вот тогда силариане и решили проверить: а как обстоят дела со Станцией, которая была изначально заточена под решение вопросов прогрессорского толка. Так в стволах начала свою работу агент Лу Эмо. Пока Леша не смог добиться от своей напарницы четкого объяснения, почему было решено выдавать ее за андроида. Но как бы там ни было, Лу успешно внедрилась в станционную структуру и проводила тонкую, опасную и очень сложную работу. Цивилизация на Зее, а, скорее, страшные, по своей сути, открытия несчастного Коваля, очень заинтересовали силариан, особенно после нескольких трагических и необъяснимых событий с отдельными подшефными цивилизациями, которые явно имели прямую связь с исчезновением населения молодой планеты.
Ненароков совершенно автоматически затормозил на красном светофоре. Плотный ручей тепло укутанных пешеходов потек по переходу перед капотом его Фольксвагена – молодые девчушки и ребята с наушниками на голове, люди среднего возраста с кейсами и спортивными сумками, старушки с авоськами и баулами на колесиках. День был выходной, и машин было мало – на светофоре, вместе с Алексеем, встало всего несколько легковушек. Сзади подкатил и начал требовательно хрюкать правительственный членовоз с синей кастрюлей на крыше. Алексей чертыхнулся и чуть сдал вперед и вправо, чтобы торопыга проехал. Дорогущий Майбах протиснулся между машинами и стал напирать на переходящих улицу горожан, продолжая противно хрипеть. Сзади, бампер в бампер, двигался джип охраны. Когда машины проехали мимо Ненарокова, он почувствовал легкий, но ощутимый душевный дискомфорт. Пытаясь понять, в чем дело, Леша завертел головой, но ничего необычного в поле его зрения не происходило: машины стояли на светофоре, а пешеходы равнодушно обтекали нагло лезущий к перекрестку Майбах с джипом.
Какая-то согбенная старушка, горбатая и колченогая настолько, что ее голова была ниже уровня решетки радиатора членовоза, замешкалась перед черной машиной и в растерянности остановилась. На одной, скрюченной старческой подагрой руке, болталась бесформенная сумка, другая опиралась на поддерживающий костыль, счетверенный на конце для большей устойчивости. Старушка судорожно поправляла сумку, которая пыталась соскользнуть с руки. Но ей мешал старенький, потерявший цвет и форму ватник. Проходивший рядом молодой парнишка, не погнушался затрапезного и довольно непривлекательного вида бабушки и, наклонившись и сказав ей что-то, аккуратно взял под руку и потянул к тротуару. Но старушка то ли не поняла, то ли по причине медлительности мозговых процессов, не сдвинулась с места и продолжала поправлять съехавшую сумку. Парень терпеливо, но настойчиво тянул ее за собой. Оно и правильно – светофор уже начал попискивать чаще.
Нервы не выдержали у водителя Майбаха – он опять начал громко хрюкать и двинулся прямо на старушку с парнем. У Лешки вступило в поясницу от предчувствия чего-то недоброго. В следующую секунду он увидел, как парень выпрямился, посмотрел прямо на черный лимузин и что-то зло крикнул. Но, вместо того, чтобы остановиться, Майбах покатил прямо на них. Парень мог бы отскочить в сторону, но то ли не захотел, то ли растерялся. Скорее всего, он думал, что водитель только пугает. В итоге хромированный радиатор Майбаха ударил их обоих, и они, поскользнувшись, повалились на ледяной асфальт. Водитель нажал на тормоз, но поздно – людей подмяло под машину.
В толпе пешеходов кто-то пронзительно закричал. Из стоящей рядом Мазды выскочил водитель и побежал, крича и размахивая огромной бейсбольной битой, в сторону остановившегося было Майбаха.
Лешка тоже уже открывал дверь, собираясь выскочить из машины, когда Майбах рванул с места, вкатывая в лед и старуху и парня, а джип включил оглушительную сирену и, ускоряясь в кильватере лимузина, проехался по ним широченной шипованной резиной еще раз.
Выпрыгнув из Гольфа, Алексей поскользнулся и оглушительно больно ударился головой, навзничь упав на дорогу. Слава богу, сознания не потерял и как Ванька-встанька вскочил на ноги. Майбах и джип уже пролетели перекресток и топили в сторону Кутузовского. Старуха и парень двумя бесформенными кучами тряпья лежали на заснеженной дороге, а чуть в стороне, под горку, дребезжа и подпрыгивая на неровностях, катился бабулькин счетверенный на конце костыль…
Над парнем уже склонился какой-то человек и, протянув руку к шее, явно пытался нащупать пульс, а водитель Мазды в бессильной злобе запустил свою биту вдогонку удаляющимся машинам и – о чудо! – попал и разбил стекло двери багажника Гелентвагена. Но кортеж лишь прибавил ходу. Остальные свидетели происшествия окаменело стояли по обе стороны дороги. Алексей бросился обратно к Гольфу, врубил первую передачу и рванул с места. Турбированный движок VR6, конечно, не мог соревноваться с шестилитровым двенадцатигоршковым мотором Майбаха, но, с учетом погоды, был способен повиснуть у него на хвосте.
Лихорадочно меняя передачи, Ненароков соединился с Лу:
- Лу!!! Преследую машину А 1001 МР Майбах с джипом охраны! Они только что сбили двух человек на площади Индиры Ганди! Я уверен, что в Майбахе Грэм! Я его почувствовал!
- Стоп, стоп, стоп!!! – раздалось в ответ. – Продержись на хвосте еще немного… Так, так, так. Все, уходи, мы его вычислили и ведем. Остановись, Леша, всех запалишь!
Ненароков нехотя сбросил скорость и подрулил к обочине. Постоял несколько минут, потом развернулся и поехал обратно, на площадь Индиры Ганди.
Там, как ни странно, уже стояла одна карета скорой помощи, а вот гаишников видно не было. Лешка поставил Гольф у гостиницы «Университетская» и пошел к месту происшествия. Несчастная старушка не подавала признаков жизни, а вот над парнем хлопотали два медика, разложив рядом носилки. Алексей подошел поближе:
- Жив?
Один из медиков, не оборачиваясь, бросил:
- Пока да, но довезем ли?.. Помогите лучше!
Алексей и водитель Мазды, который по-прежнему был здесь, помогли приподнять и аккуратно положить парня на носилки. Врачи живо погрузили их в карету и, включив свою сирену, рванули в больницу. Спустя минуту на перекресток выехала еще одна карета скорой помощи и патрульный Форд ДПС. Врач из скорой подбежал к старушке и склонился над ней. Из Форда вышел милицейский лейтенант и остановил свой взгляд на Лешке и водителе Мазды, который к тому времени подобрал свою биту и держал в руке. Лейтенант бесцветно произнес:
- Вы видели, как все было?
Этот вопрос услышали многие, лейтенанта обступили плотной толпой и заговорили все разом. Тот поднял руку вверх:
- Спокойно, товарищи, спокойно! Во всем разберемся. Прошу разойтись всех, кроме свидетелей.
Гаишный лейтенант оказался вполне добросовестным, грамотным и терпеливым офицером. Он, пока его напарник мерил перекресток рулеткой, выслушал более десятка показаний, записал данные пятнадцати свидетелей. Удивился он только один раз, когда Ненароков назвал ему номер Майбаха.
- Э-э-э… Алексей Иванович, - лейтенант сверился со своими записями. – Госномера А 1001 МР в природе не существует, уж поверьте мне!
- Нет, номер был именно такой, он верно говорит, - вмешался водитель Мазды. – Причем на второй машине, Гелентвагене, номер был А 1002 МР.
- Вы бы убрали свою биту, - вполне миролюбиво посмотрел на него лейтенант. – А то мне придется еще один протокол составлять…
Водитель Мазды понял намек и забросил биту в багажник своей машины.
Спустя час Алексей сел в Гольф и поехал домой. Делать сегодня совсем ничего не хотелось – сцена на перекрестке произвела на него тягостное и удручающее впечатление. День был бесповоротно испорчен. А планировал он на сегодня исключительно мирные дела: заскочить на работу и написать заявление на имя генерального директора ООО ЮНИВОКС Эдуарда Семеновича Кирштейна с просьбой предоставить отпуск на неделю за свой счет и заехать к родителям, чайку попить. Он давно у них не был и чувствовал в этом свою вину.
«Попил чайку, называется!» - невесело подумал он, втискивая Гольф в узкий просвет между огромными Хаммером и Фордом Эскалад. Поставив машину на охрану, он направился к дому, но по дороге зашел в ближайший продуктовый магазин и купил пару банок любимой Баварии, несколько пакетиков копченой нарезки и еще теплого лаваша. Совсем некстати вспомнились вкуснейшие пироги, которые они с Лу покупали в Моке на Зее.
В подъезде возле большого лифта стояло несколько человек и бабка-консьержка. Двое были в робах Мослифта. Двери шикарного KONE были распахнуты, и оттуда лился приятный теплый свет. Как это ни странно, но поразительное изделие финской фирмы дисциплинировало жильцов дома, и люксовый подъемный механизм вот уже более двух недель был в исправном состоянии и даже пол в нем был тщательно помыт, а плоский цифровой монитор бережно протерт. В какой-то степени лифт стал местом паломничества жителей соседних подъездов и домов – длинный язык консьержки, да и многих из тех, кто присутствовал при дебильной выходке младшего лейтенанта местного отделения УВД, сделали свое дело, и подъезд номер два в доме сто сорок пять по Мичуринскому проспекту стал минимеккой районного масштаба. Бабка-консьержка с важным видом проводила «экскурсии». Некоторые «паломники» до самого последнего момента не верили, в то, что рассказывала старушенция и откровенно посмеивались, но когда та с победным видом нажимала кнопку вызова, и раскрывшиеся створки дверей являли взору невозможное совсем из другого, сказочного мира, лица скептиков и критиков вытягивались, и ядовитые реплики сами по себе угасали.
Даже ДЭЗ, видимо, в минуту бюрократической растерянности и административной неразберихи, выделил денег на ремонт всех подъездов дома. Особенно тщательно марафет навели в популярном подъезде № 2, который с чьей-то легкой руки стали называть «финским». Стены были аккуратно выкрашены в приятный цвет под розовый мрамор, по ним пущена широкая декоративная деревянная рейка, повешены новые аккуратные почтовые ящики, на лестнице сооружена современная аппарель для детских колясок, а покореженные газовые светильники с засиженными мухами плафонами заменены на галогеновые лампочки, мягко, но ярко светившие из круглых отверстий в фальш-потолке. В маленьком лифте обновили внутренние панели, заменили кнопочный пульт, внешние двери обоих лифтов на первом этаже поменяли на совершенно новые, современные. А самое главное – входные двери тамбура и каморку консьержки забрали в стекло с пластиковыми рамами. Кто-то даже принес из квартиры кадку с огромным раскидистым фикусом и поставил ее под лестницей.
Теперь подъезд напоминал нулевой этаж бюджетного многоквартирного дома в благополучном районе среднестатистической европейской столицы. В нем стало светло и просторно. Лешка внутренне был рад, что имеет непосредственное отношение к этим изменениям, но, конечно, говорить об этом не мог.
Он извинился и стал протискиваться между стоящими и консьержкой, справедливо полагая, что это очередная экскурсия из соседних домов, но один из мужчин, высокий и широкоплечий в серой облитой дубленке, слегка придержал его за руку:
- Извините, молодой человек, вы здесь живете?
- Да, а в чём дело? – Алексей осторожно высвободил локоть.
- Не могли бы вы ответить на пару вопросов?
Перед лицом Ненарокова развернулась бордовая книжица, в которой он успел прочитать: «ФСБ России, майор Комаров».
- Слушаю вас, - насторожился Алексей.
- Как вас?..
- Ненароков Алексей.
- Вы были здесь, Алексей, когда произошло… э-э-э, произошла замена лифта?
- К сожалению, нет.
- Почему, «к сожалению»? – вскинул взгляд широкоплечий.
- Да потому что я точно дал бы в морду этому лейтюхе, и не было бы никакой стрельбы! – выпалил Леша.
- Ну-ну, молодой человек, не ершитесь. Могло бы быть и хуже – не дай Бог подстрелил бы вас этот дурной лейтенант. Так что для вас, наверное, лучше говорить «к счастью».
- Как знаете, вам виднее… - поостыл Алексей.
- А что-нибудь особенное видели, наблюдали в предшествующие событию дни, или в последующие? – фсбэшник внимательно смотрел на Ненарокова.
Тот на секунду задумался, потом медленно ответил:
- Нет, сожалею, ничего такого припомнить не могу, честное слово!
- А как сами-то для себя объясняете все это? – кивок в сторону финского лифта.
- А черт его знает! Помните, как в фильме: «Так выпьем же за кибернетике!» - не удержался и широко улыбнулся Лешка, вспомнив старую, но по-прежнему популярную кинокомедию. – А вы, я смотрю, собрались что-то делать с нашим чудом…
Человек в робе Мослифта проворчал:
- Демонтировать будем…
- А зачем? – удивился Алексей. – Кому он помешал? А может, он через пару дней снова превратится в Карачаровский пенал!
- Приказ… - начал было Мослифт, но его оттер майор.
- Ну, «идите пока, товарищ Джебраил»… - продолжил он цитирование фильма.
Техники Мослифта расступились, освобождая ему дорогу. Алексей зашел в лифт и тронул сенсорную кнопку на золотой панели. В самый момент закрывания дверей до его слуха донесся громкий шепот консьержки:
- Это c восемьдесят первой… Его, кажись, и правда, дома не было тогда…
Алексей отпер ключом квартиру № 81, зашел в прихожую и зажег свет. Из комнаты доносились приглушенные голоса: один принадлежал Лу, второй был незнакомый, мужской. Говорили на неизвестном языке. Лешка попытался в своем миникомпе настроить универсальный переводчик – линган – но прибор забуксовал и не смог распознать язык.
«Похоже на силарианский! - прислушался Ненароков. – Вот только диалект совершенно незнакомый».
Он снял куртку, бросил ее на вешалку и заглянул в комнату.
Эмо сидела на тахте наклонившись вперед и подперев голову руками, упертыми локтями в колени. Перед ней в кресле, которого отродясь не было в квартире Лешки, спиной к двери развалился незнакомец с длинными темными прямыми волосами в светлых брюках и куртке. Эмо, заметив Алексея сделала жест рукой: мол, подожди, не входи. Незнакомец повернулся и внимательно посмотрел пронзительными темными глазами на Наблюдателя. Тот слегка пожал плечами и поплелся на кухню – заварить кофе и положить покупки в холодильник, которые, судя по всему, пригодятся.
Как раз вскипела вода в электрическом чайнике, когда на кухне появилась Лу.
- Твой гость будет кофе? – спросил Алексей и потянулся за чашками.
- Гость? – вскинула брови Эмо. – А-а-а… Это не гость, это его проекция.
- Что? Как это? – не поверил Ненароков и прошел в комнату.
Так и есть: ни гостя, ни кресла! Он обернулся и вопросительно посмотрел на Лу.
- Напарник, мы, то есть силариане, уже очень давно для личных контактов используем нуль-проекцию. Полная иллюзия того, что ты общаешься с оригиналом, а не волновым пучком голограммы, - проговорила Эмо, появляясь в проеме двери с дымящейся чашкой в руке.
- А кто это был? – Лешка вернулся на кухню и полез в холодильник в поисках замороженных покупных пельменей.
- Руководитель проекта «Гербарий» Стил Бадоз, но дело не в этом, Леш, и даже не в том, что мы упустили Гела Грэма…
- Что?! – аж подпрыгнул Алексей и вывернул часть содержимого морозилки на пол. – Чтоб тебя!.. Они упустили Грэма! Из-за этой сволочи три часа назад погибла ни в чем не повинная старуха, не известно, выживет ли парнила! Чёрт, я так и знал, так и знал!.. И ты спокойно об этом говоришь, Лу! Ну как можно!
- Леша, успокойся. Есть новости и поважнее.
Ненароков, присевший, чтобы собрать с пола рассыпавшиеся замороженные свертки, поднял голову:
- И что это за «поважнее»?
- Вот, слушай. Наша глубокая пространственная разведка наткнулась на необычную активность на черном уровне. Сначала было обнаружено странное и довольно мощное нейроизлучение…
- Подожди, подожди, - остановил ее Алексей, запихнул в морозильную камеру собранные с пола продукты и захлопнул холодильник. – Что такое «черный уровень»?
- Извини. Как бы тебе… Ага, вот! Помнишь вашу последнюю высадку на Зею? Вы использовали модуль Эксплорер, погрузив его на «перископную глубину» в подпространственной складке. Так вот, этот уровень считается у нас пограничным или переходным, потому что и физические законы, и метрика пространства не сильно различаются. А вот дальше все сильно усложняется по мере смены уровней. Пока мы знаем пять уровней: уже названный, пограничный и далее – белый, серый, темный и черный. Но это совсем не значит, что мы знаем об этих континуумах все. Ничего подобного. Если пограничный, белый и, с определенной натяжкой, серый, нами более или менее изучены, то этого нельзя сказать о темном и черном. В них мы пока чувствуем себя неуютно, особенно на черном, где не все законы и пространственные флуктуации нам понятны…
- Вообще-то довольно удивительно слышать такие признания от цивилизации, история развития которой насчитывает миллионы лет, - не удержался Ненароков.
- Да, Алекс, ты прав, конечно. Но надо иметь ввиду, что развитие любой цивилизации – это не прямолинейный график по возрастающей, или нисходящей (такое тоже, к сожалению, бывает). Общество развивается по своим, довольно сложным законам, и никакие социологии, политологии, футурологии, философско-мировоззренческие теории, ни, тем более, идеологические мутные сиропы, пока не смогли, да и не смогут, наверное, никогда предсказать и предопределить развитие общества во всех его нюансах. Опыт многих сотен лет вашей, Леша, молодой цивилизации, говорит о том, что вы так и не смогли до сих пор выработать четкие правила развития. А почему? Потому что эти правила настолько размыты, туманны и неопределенны, что с полным основанием можно считать, что их попросту не существует! Я уже говорила, что любое общество подчиняется лишь самым общим законам, характерным для того или иного периода. Взять, хотя бы трактат вашего философа Освальда Шпенглера «Закат Европы». В начале двадцатого века он был принят в штыки почти всеми философами, но уже во второй половине прошлого века, значительное число философов-историков не подвергали сомнению заложенные в книге идеи цикличности и обособленности развития культур. Спустя пару десятилетий маятник качнулся обратно, и спор вокруг умной, но мрачной и холодной книги разгорелся с новой силой. То есть, на протяжении всего одного (одного!) века оценки этого гениального по своей сути трактата менялись несколько раз диаметрально! Диаметрально, Леша! Просто живая природа подчиняется совсем другим законам, нежели чем мертвая, а что уж говорить о сообществе живых объектов, которые, каждый в отдельности, в своей неповторимой индивидуальности осознали сами себя.
Эмо замолчала.
- Хорошо, будем считать, что я все понял и что я читал Шпенглера, Шопенгауэра, Канта, Ницше, кто там, блин, еще есть?..
- Не ёрничай, не надо, - слегка скривилась Лу. – Продолжаю, с твоего позволения. Было обнаружено необычное нейроизлучение. Необычное тем, что оно, с одной стороны, походило на стандартный фон, присущий любому большому скоплению мыслящих существ – городу, например – но с той разницей, что оно было не размыто, как это бывает обычно, а сильно концентрированно. Оно было поразительно… плотным, что ли. В общем, разведгруппа постаралась, насколько это возможно на этом уровне, расставить сеть наблюдения. Это не так просто, как тебе может показаться, Алексей. Короче, разведчиками была обнаружена загадочная деятельность на фоне интенсивного мнемоизлучения. Не буду вдаваться в подробности, но суть в том, что там, на этом запредельном уровне происходит нечто, не укладывающееся в наши понятия о научных исследованиях, философских учениях и моральных дефинициях. Похоже, что там Коллекционеры собирают воедино то, что забрали на других мирах…
- То есть?.. – замер в ожидании неприятного Лешка.
- Ты всё сам понял, не придуривайся. Они собрали… назовем это… слепки, да, слепки сознания многих сотен тысяч, может быть даже миллионов разумных существ и готовятся проводить, или уже проводят ужасный эксперимент… Ужасный.
В прихожей раздался звонок домофона. Алексей и Лу переглянулись.
- Ты кого-нибудь ждешь?
- Нет… Подожди, сейчас все узнаем.
Алексей подошел к аппарату и снял трубку:
- Кто это? Слушаю вас!
- Алексей, это Ермолай. Мы тут с Пантелеем… - донеслось из миниатюрного динамика. – Откроешь?
Ненароков резко обернулся и посмотрел в глаза Эмо. Девушка не отвела взгляда и тихо сказала:
- Если бы они захотели, то могли зайти и без нашего согласия, а то и просто телепортировать прямо в квартиру.
Алексей молча повесил трубку и нажал кнопку отпирания двери в подъезде.
* * *
Ермолай и Пантелей стояли в прихожей и, переглядываясь между собой, смотрели на Наблюдателя. Но Алексей не спешил приглашать их в комнату. Несмотря на то, что Лу считала, что, может, их приход и к лучшему, он пока еще не принял окончательного решения и стоял, скрестив руки на груди и переводя взгляд с крепыша на гиганта. Ермолай спокойно стоял и просто ждал, держа в руках теплые перчатки, а Пантелей маялся. Эта миссия явно была ему не по душе, и он стоял, мял в больших руках шапку-ушанку и бросал вопросительно-беспомощные взгляды то на Ненарокова, то на своего начальника-напарника. Наконец, он не выдержал:
- Эта… Алексей… того, можно?
- Ладно, чего уж там! – махнул рукой Ненароков, развернулся и пошел на кухню. – Раздевайтесь.
В прихожей оживленно завозились.
- Чашек у меня только три, одному придется пить из стакана! – громко и злорадно объявил из кухни Алексей.
- Хе, а зачем это нам четыре… - начал было Пантелей.
- Из стакана будешь пить как раз ты, Пантелеймонище! – появилась в проеме двери Лу и грозно глянула на вошедших.
- Ермоша, скажи, это мне снится? Я сплю? – вопросил оторопевший Пантелей. – Ведь это же Лу Эмо! Жива, здорова, в смысле все системы функционируют исправ... – он осекся, увидев в руке Лу надкусанное печенье.
- Нет, Пантелеймонище, тебе это даже не померещилось, как Понтию Пилату, - сухо ответил крепыш. – Это действительно Лу Эмо, Агент-корректировщик класса А-7АРе, на жаргоне «ластик». Только, сдается мне, что буквенно-цифровая андроидная индикация теперь лишняя, да и с самого начала была бутафорской. Не так ли, мадмуазель?
Обстановка слегка накалилась: гигант удивленно переводил взгляд с Ермолая на Лу, а Ермолай, чуть сощурившись, вперился в бывшую роботессу. В глазах Эмо появился озорной огонек. Обстановку разрядил Леша, крикнув из кухни:
- Ну, мы будем пить кофе или нет?!
Первым принял условия игры Пантелей. Он снял свои гигантские луноходы и двинулся на кухню, помочь Алексею. Ермолай и Лу еще несколько секунд простояли, в упор глядя друг на друга. Затем Лу развернулась и ушла обратно в комнату, а Крепыш, стянув меховые унты, последовал за ней.
Алексей при помощи Пантелея сварганил кофе и расставил дымящиеся чашки и стакан на старенький, поцарапанный цветастый жостовский поднос. На него же Пантелей пристроил несколько блюдечек с печеньем. Но как только Ненароков собрался отнести все это в комнату, гигант преградил ему дорогу:
- Алекс, подожди, не ходи туда, пусть они пообщаются.
Лешка поставил поднос на стол, так что звякнули ложки, и хмуро взглянул на сабспейсера:
- Почему я должен тебя слушать, а?
- Алекс, не обижайся, но уверяю тебя – у них есть что обсудить! -гигант, видя, что Наблюдатель не проявляет настойчивости, вышел из дверного проема, сел на краешек кухонного «уголка» и придвинул к себе стакан. – Из стакана, так из стакана, подумаешь, делов-то!
Он с удовольствием отхлебывал горячий кофе, но не забывал поглядывать на Алексея, который засунул руки в карманы и облокотился о мойку. Простодушного и прямолинейного на вид Пантелея не могла ввести в заблуждение расслабленно-безразличная поза Ненарокова и его отсутствующий взгляд в окно. Опытнейший сабспейсер видел, как напряжен его визави, и каких усилий ему стоило сдерживаться.
А Алексей, действительно был зол на эту парочку за то, что они пришли неожиданно и застали у него Лу, чем раскрыли ее.
- Cкажи-ка мне, Пантелей, откуда Ермолай знает про Понтия Пилата, и, судя по цитате, читал Булгакова? – только чтобы протянуть время спросил Алексей.
- Кого-кого?
- Булгакова Михаила Афанасьевича, Мастер и Маргарита!
- А-а-а… Так тут ничего удивительного нет. Мы с ним специалисты по земной цивилизации и очень часто работаем в твоей стране. Поэтому пришлось пройти полный мнемокурс вашей истории и культуры, - гигант встал, высыпал из турки кофе, ополоснул и засыпал новую порцию.
- Полный курс по России? – переспросил Ненароков.
- Нет, зачем же? По всем крупнейшим странам и древним цивилизациям. А как же!
- За ваш мнемокурс большинство студентов истфаков стояли бы в очереди…
- Ну, и где же обещанный кофе? – требовательно донеслось из комнаты.
- Да и коньячок не помешал бы…
Продолжение: http://proza.ru/2019/12/21/1301