Мы лежим с тобой в маленьком гробике
Ты костями прижалась ко мне
Череп твой аккуратно обглоданный
Улыбается ласково мне.
Первая ваша мысль будет, конечно – «А это что за бредятина?». Согласен! И считаю, что эта ваша мысль имеет право на существование. И она правильная и своевременная … Так вот! … Это, дружок, не бредятина, а старая песенка, уходящая своими корнями в истоки чёрного юмора. И слушая её, у меня возникает – как куча вопросов. Так и куча невероятных открытий и откровений.
Во-первых – как в маленьком гробике поместились два скелетика? Что они делают там вдвоём? И почему они маленькие? Кто они – гномы, эльфы, карлики? … Если так, то это какая-то неземная любовь … Любовь, которая перечёркивает понятие – «любовь до гроба» - перешагивает через гроб и идёт дальше … Туда – куда нет дороги … Где другой мир … другие ценности … другая жизнь.
И тут явно просматривается какая-то тайна … Тайна, которая возникает в тебе при виде колышущего куста … Куста, из которого слышатся подозрительные шорохи … приглушённые вздохи … таинственная возня.
И я даже не сомневаюсь, что тут же найдутся скептики, которые скажут: - «Нет тут никакой тайны. И тут всё ясно, как божий день – в кустах Ванька Маньку дерёт, как Сидорову козочку!» … Тьфу! … Пошляки и циники! Других слов просто не нахожу! … Этот контингент людишек всегда акт возвышенной любви обращает в банальный половой акт … Ставит всё с ног на голову … И у них получается так – мать гиббона … значит - гиббона мать. Смысл вроде бы и один, но звучит как-то не по интеллигентному.
Что за время! … Что за нравы! … Никакой дисциплины! … Никакого порядка! … Анархия в голове … анархия в поведении … анархия в заднице … анархия в умах … И сразу же на ум приходят слова песни Михаила Ножкина:
А на кладбище – так спокойненько
Ни врагов, ни друзей не видать.
Всё культурненько, всё пристойненько -
Исключительная благодать.
Вот она мечта человечества! Вот она благодать любого цивилизованного общества! … Ухоженные и симметрично расположенные могилки … тишина … благолепие … умиротворённость … Никаких тебе волнений, возмущений, демонстраций, бесчинств … Никаких, будоражащих личность, эмоций … Кругом только покой, повиновение и равноправие … Никаких непристойностей и вольнодумства … Никакого стремления к власти, к наживе, к эксплуатации, к экспроприации … Всё – торжественно – чинно – благопристойно – возвышенно.
И я с завистью смотрю в сторону кладбища и поворачиваюсь задом к своему времени … К времени, где маленький мальчик, выплюнув соску, залезает на стульчик и кидает этому миру свой гневный вызов:
Дети играли в подвале в гестапо -
Зверски замучен сантехник Потапов.
Я падаю в обморок, поднимаюсь и вижу, что стишок не влазит ни в какие ворота … Он крушит устои нашего общества … нашего процветания … нашего благополучия … К чему призывает это неразумное чадо? … Чтобы мы погрязли в нечистотах! … Чтобы мы забыли, что такое унитаз и в дело пошло ведро и кастрюля! … И чтобы потом, открыв окно, мы выбрасывали их содержимое на головы зазевавшихся прохожих! … Да это чистой воды апокалипсис … Армагеддон … конец света.
Но юный поэт не останавливается на достигнутом, и наш мир корчится в конвульсиях от его безжалостных слов:
Маленький мальчик нашёл пулемёт -
Больше в деревне никто не живёт.
И мне опять становится плохо … Я вхожу в ступор … Дайте мне яду! … Вылейте мою водку на землю! … Разбейте моё сердце! … И я понимаю, что нам всем очень и очень ещё повезло. Повезло в том, что пулемёт нашёл маленький мальчик, а не взрослый придурок … И случись такое, то в минус пошла бы не маленькая безлюдная задрипанная деревенька, а минимум – областной центр. … И что от этого стишка сквозит махровым экстремизмом и терроризмом.
Хотя нет! От терроризма не сквозит – от него нас просто сдувает. Сдувает в какую-то мерзость - в грязь, кровь, дерьмо.
Но хватит скулить! Хватит причитать! Хватит плакаться! Вон что-то промелькнуло мимо – что-то хорошее и доброе … Какая-то малюсенькая искорка заботы о здоровье нации:
Иду я по кладбищу - молча курю.
На холмик могильный с опаской гляжу.
Вдруг глас из могилы: - «Тебя проводить?»
Вот так, очень быстро, я бросил курить.
Аллилуйя! Свершилось! Гип-гип! Ура! Ура! Ура! Сопли умиления стекают на мою грудь – я в шоке … я в восторге … я в соплях. Вот она панацея вечной молодости … панацея долголетия … добрая фея наших надежд … наших сокровенных желаний. Теперь уже не надо горстями жрать лекарство от курения, обматывать себя никотиновым пластырем и задыхаться от спрея Никоретто - всё это конечно прекрасно и весьма романтично, но от этой заразы не хочется, не только курить, но и жить.
Ну, а теперь другое дело! Теперь ты смело можешь идти на кладбище и если не пополнишь ряды душевнобольных, то заикаясь и подмигивая, будешь рассказывать другим о свершившемся чуде.
Но мальчика на стуле уже не интересует наше здоровье – даже наоборот:
Девочка Маша купаться пошла.
В среду нырнула …
В субботу всплыла.
Ну вот! Приехали! Вернее – приплыли!
По моему телу начинают бегать мурашки … И не какие-нибудь мелкие и невзрачные, а величиной с грецкий орех … Да, чего там с грецкий орех – с кулак! А если честно - с пивную кружку.
Кстати! Коль речь зашла о пивной кружке – не лизнуть ли и мне самому пивка … приплюсовав к нему сушёную воблу.
И сразу же из моего сознания выплывают стихи Сергея Маратканова:
А душа моя светлая
Соком брызгает томным -
Мне бы воблу заветную
Захлебать пивом тёмным.
А следом из глупеньких мозгов выползают другие стихи – когда-то и где-то услышанные мною – и когда-то и где-то сочинённые кем-то.
Плакала берёза, хохотал крыжовник,
Подрались за вишню роза и шиповник,
Сквернословил тополь, пела песни слива:
Вот такая штука – демидрол и пиво.
Только не подумайте, что начав писать этот рассказ, я хлебнул пивка с демидролом … Вроде бы нет! Хотя! … Хотя сейчас выяснять это уже поздно, потому что в воздухе начинают витать патриотические нотки чёрного юмора:
Штирлица зверски Мюллер пытал
Нюхать портянки свои заставлял.
К счастью неведомо было уродине
Штирлицу нравились запахи Родины.
У меня сразу же появилось желание сделать себе харакири … Взять огромный столовый нож … и бац … правда, мысленно … но зато – безжалостно и жестоко. Но хлебнув немного пивка, я подумал: - А что, собственно говоря, мы хотим от мальчика стоящего на стуле?
Маленький мальчик нашёл тамагочи
Жал на все кнопки – три дня и три ночи.
Долго не ел он и долго не спал,
После чего шизофреником стал.
И неудивительно! Какой, к чёрту, в таком состоянии патриотизм. Ну, есть чуть-чуть – и, слава Богу! … И будем надеяться, что это "чуть-чуть" защитит нас от внешнего врага.
Но мы, кажись, залезли с вами в какие-то дебри, хотя вначале разговор шёл о кладбище … И надеюсь, что своим нахальством мы не обидели тех, кто ушёл туда, чтобы увидеть Вечность! ... Вечность, познав которую, навряд ли опустишься до каких-то там обид.
Ну, а смеяться с нами, познавшие Вечность, готовы всегда – над собой, над нашей глупостью, над чёртом, над дьяволом … над всем, всем, всем – над чем только можно … Да, впрочем, и над тем, над кем и нельзя … Только чтобы их не забывали! Только чтобы они были с нами … среди нас – в нашей памяти … в нашей благодарности к ним … в нашей радости … и даже в нашем горе.
А кладбище ... кладбище, это их мир. И в нём наша память … Наша печаль ... Печаль, о тех, кто ушёл из нашего мира … Ушёл, чтобы не вернуться ... Ушёл навсегда! ... И это наша боль ... Боль, которая живёт с нами. И которая когда-нибудь умирает в нас ... И как ни горько об этом думать, но всем уготовлена эта участь ... Участь, от которой никому не уйти!
Ну, а коль от этого не уйти ... Коль нет возможности зачахнуть в бессмертии ... То давайте не будем грустить … Давайте будем смеяться … и плакать! ... Но только от смеха!
И в заключении, хочу продекларировать слова царя, сказки Леонида Филатова о Стрельце:
Мне б огреть тебя плетьми
Четырьмя или пятьми
Чтобы ты не изгалялся
Над серьёзными людьми!
Но поскольку я спокон
Чту порядок и закон -
Вот тебе пятак на водку
И пошёл отседа вон!
И царь-батюшка прав – надо валить отсель по-быстрому … Пока по шее не дали или чего хуже не сделали.
Млечный Путь, вспыхнув весь, заблестел серебром.
В вечном беге настиг меня вечер.
Я мечтаю ... Лечу.
Я несусь напролом.
Ненавижу! ... Люблю! ... Очарован! ... Взбешён!
Этот мир без меня ...
Этот мир без тебя ...
Этот мир слишком горд - никого не ценя!
Он - сама красота!
Он - сама теплота!
Вместе с тем он Ничто, как сама ПУСТОТА!
Мы бежим от него, ночь пронзая в тиши
В диком беге безумия полном.
Прокляная её!
Прокляная его!
Прокляная Судьбу и себя самого!
Тех, которых Судьба
Словно Смерть обняла -
Прокляла! Прокляла! Прокляла!
Обрекла в слепоту!
Обрекла в ногату!
Обрекла в темноту!
И в саму ЧЕРНОТУ!
В НИЩЕТУ ... НИЩЕТУ ... НИЩЕТУ!
А всё потому, что пребываем в вечных бегах … А сможем ли убежать от себя – это , пожалуй, очень и очень непростой вопрос? ... Ибо рождены мы в прекрасном, но жестоком мире! ... И рождены изгоями! .... И как бы, не хотелось бы нам, ими не быть - нам не убежать от себя ... не убежать от своей сущности .... не убежать от окружающей нас пустоты, которую мы должны хоть чем-нибудь заполнить!
Да! Таков этот мир ... И мы - живущие или прозябающие в нём - всего лишь только его гости!!!
Если парашютист спрыгнув с самолёта полетел вдруг - не вниз, а вверх. А папа Иннокентий III матерясь, как сапожник, стал благословлять еретиков. И из крана вместо воды вдруг потекла кровь ... Не пугайтесь! ... Ничего страшного! ... Это всего лишь только означает, что ВЫ СОШЛИ С УМА!!!
Ну, а мир наш сошёл с ума уже давно! И сейчас в нём лениво, но стабильно вершаться дела сопоставимые только с чёрным юмором ...