Скрип колёс при торможении и сразу грохот железных дверей прорезали утреннюю тишину. Эхо прокатилось по пустому коридору отделения полиции. Дежурный повернул голову, и перед ним предстала картина: четверо в полицейской форме закатывали в отделение коляску с инвалидом. Мужчина в инвалидном кресле с непониманием и тревогой смотрел то на дежурного, то на сопровождающих. Где-то рядом хлопнула дверь, появился еще один сотрудник полиции, которого мужчина посчитал следователем.
– Гаринов Юрий Витальевич в отделение доставлен, – отрапортовал один из сопровождавших подошедшему сотруднику.
Юрий напряжённо смотрел на следователя с немым вопросом «За что?»
Сотрудник полиции, которого он воспринимал, как следователя, отвернулся. Затем к Юрию подошёл здоровенный, то ли тренированный, то ли просто откормленный полицейский. Пальцы у него были расставлены веером. Полицейский закатил коляску в следственный кабинет, посмотрел на Юрия тяжёлым взглядом и тихо произнёс:
– Лучше сразу во всём признавайся!
В следственном кабинете Юрий три часа ждал адвоката. Своего он вызвать не мог: телефон забрали при обыске. Этим утром в квартиру Юрия ворвались полицейские, вооружённые автоматами, в масках. Они привезли с собой понятых. Сказали, что свозят на час-полтора и отпустят домой.
В силу особенностей последствий полученной ранее травмы, Юрий не мог находиться в сидячем положении более двух часов. Ему необходимо было менять положение: два часа сидя, два лёжа, иначе возникали невыносимые боли. В туалет он самостоятельно не ходил, эта процедура занимала полчаса по времени, ему требовался ортопедический матрац.
Покалеченный в 2004 году выстрелом в спину, Юрий жил так уже много лет. Ходить не мог, ползком передвигался по квартире, ездил на автомобиле с ручным управлением, и даже вёл небольшой бизнес по продаже дисков. Из-за этого бизнеса как раз его и подстрелили конкуренты в тот далекий уже 2004 год. Оправившись от ранения, Юрий продолжил заниматься своим бизнесом: продавал диски. Зарабатываемых денег хватало на оплату сиделки и даже на помощь дочери, инвалиду с детства.
Когда, наконец, явился адвокат, Юрию понадобился перерыв. Он просил следователя позволить ему поменять памперс, но в ответ прозвучало: «Сперва признавайся!» По отношению к инвалиду с данным видом заболеваний действия полицейских были настоящей пыткой. Прошёл час, другой, третий. Боли становились невыносимыми, из-под несчастного текло, он умолял прекратить допрос. Адвокат несколько раз просил проявляющих жестокое отношение к инвалиду полицейских остановиться, объявить перерыв, записывал ходатайства в протокол, но всё было тщетно.
Юрий не понимал, в чём его обвиняют. В ушах стоял крик: «Признавайся!» В чём? Может, в колдовстве? Одно Юрий отчётливо понимал: признаваться ни в чем нельзя.
Перед глазами вставал образ деда, не вернувшегося с войны, которого он знал только по фотографиям. Мелькнула мысль: «Что бы сказал дед, сложивший голову в борьбе с фашизмом, если бы увидел, как такими, по существу фашистскими способами, обходятся с его внуком, практически пытают».
С начала допроса прошло долгих шесть часов. Без перерыва. В окна глядела темнота. Словно во сне, Юрий подписывал поднесённые адвокатом бумаги: «Не согласен». Далее ставил подпись. Текста Юрий не читал, да и мог ли он тогда читать?
На странице Юрия, в социальной сети «ВКонтакте», есть статья «Меня убивали два раза». Это название предельно точно характеризует произошедшее, конца которому еще нет.
После того рокового выстрела он восстанавливался более десяти лет. Пуля попала в позвоночник, задела кишечник, после чего хирургам пришлось часть кишечника удалить. После операции его постоянно мучила грыжа. При падении был повреждён тазобедренный сустав. Юрий занимался по восемь – десять часов в день. За эти десять лет он научился ползать, стал самостоятельно добираться до ванны, мыться, бриться. Жил один. Дочь и жена, у которой здоровье было уже изрядно подорвано, проживали теперь отдельно. Юрий ни в чём жену не винил и не винит, напротив, всегда пытался ей с дочерью помочь. Купил автомобиль, переделал на ручное управление, долго и упорно отрабатывал навыки езды. Вскоре ничем не уступал в управлении автомобилем другим автомобилистам.
В своей статье Юрий написал: «Я ездил на машине, встречался с дочерью, и мы с ней могли ездить, куда только захочется. Главное, что я не сидел дома, а жил жизнью той, которой мне удалось добиться».
Далее Юрий описывает, как его убивали второй раз на допросе двадцать пятого апреля 2017 года. «Я занимался и восстанавливался более десяти лет, и процесс восстановления продолжался. Во время этого восьмичасового пыточного допроса весь мой труд за эти годы был уничтожен». Теперь к множеству заболеваний Юрия добавились болезни урологические. Это усилило муки, и без того наполнявшие каждый день его нелёгкой жизни.
Средств на лечение теперь не было. Счёт, открытый им для сохранения средств от продажи квартиры, на который он последнее время жил с дочерью, был заблокирован. При обыске наложили арест на автомобиль, компьютер. Юрий узнал, что его обвиняют в незаконном приобретении, хранении и сбыте контрафактных дисков.
Сейчас у Юрия не стало денег на оплату услуг сиделки, он остался дома один на один со своей бедой: беспомощный инвалид.
Питаться Юрий стал чаем с хлебом и сыром, что для него губительно. Социальные службы выделили Юрию на два-три раза в неделю социального работника, делать уборку. Юрий нуждался в серьёзном лечении. В Перми отсутствуют специализированные центры для таких больных. Пребывание в обычной муниципальной больнице без кровати с креплениями, специального матраца, ухода сиделки способно было лишь ухудшить положение Юрия. Врачи «Скорой помощи» порой удивлялись, как он ещё жив, но, исходя из вышеперечисленных обстоятельств, на доставке в стационар не настаивали.
Прошло два месяца после обыска и допроса. С помощью адвоката и комиссии по правам человека удалось разблокировать пенсионный счет: пенсия не снималась в течение двух месяцев ещё до прихода полиции. Скопившаяся денежная сумма неплохо выручила на какое-то время. Периодически Юрий стал приглашать сиделку, купил подержанный планшет, появилась связь с внешним миром. Юрий выкладывал на страницу в «ВКонтакте» информацию о своих злоключениях, просил о помощи и всё больше читал политических статей.
Возникшие в памяти картины советского прошлого резко контрастировали с капиталистической действительностью. Вспоминались счастливые дни детства, юности, лето в деревне, родной завод.
Да, Юрий вдруг понял, что жил тогда в счастливой стране! Как давно это было! Пришедшие сегодня к власти появились не враз. Предпосылки уже были в начале восьмидесятых. Неслышно проникала в души людей буржуазная идеология. Враги готовили переворот. Искусственно создавался дефицит, неравенство зарплат рабочего и инженера закладывали фундамент недовольства в определённых кругах. Юрий был тогда заместителем начальника цеха на Ленинском оборонном заводе в Перми. Работал целыми днями порой без выходных за зарплату двести рублей, в то время как зарплата рабочего составляла четыреста при двух выходных и обычном рабочем дне. Уйдя с поста начальника, Юрий устроился рабочим, и эти дни запомнились ему как одни из самых счастливых дней в жизни.
А дальше – контрреволюционный переворот, иначе и назвать события начала 90-х годов невозможно. Предатели рвали родную землю на части. Ленинский завод закрыли. Куда идти? Юрий стал торговать дисками. В то время происходила подмена ценностей и идеалов. Сильным стали считать человека успешного в бизнесе. У Юрия тогда всё ладилось, и, казалось, он вполне соответствовал этому навязанному сверху образцу. Но это только казалось. В конкурентной борьбе выигрывают люди без совести, не останавливающиеся ни перед чем. Вот, его и устранили. Теперь Юрий был уже твёрдо убеждён, что его тогда, да и сейчас заказали. И когда стреляли, и когда калечили в полиции. Но ведь был же другой мир, когда «человек человеку друг, товарищ и брат». А нынче «человек человеку волк». Мир, которым правят деньги, бесчеловечен. И нельзя мириться с этими звериными законами. Как же ему бороться в таком беспомощном положении? Нет, он не беспомощен! Руки уверенно работают с планшетом. Надо распространять правду! Пусть видят все, как жируют Ксения С. и Лиза П., когда миллионы погибают в нищете! Пусть все знают, что огромные богатства сосредоточились в кармане горстки не имеющих совести – олигархов, которым плевать на ограбленный ими народ. Пусть революционные песни вновь зовут на борьбу! Юрий работал подолгу, до темноты в глазах, страшные боли терзали его, но он отдыхал и снова брал в руки планшет, на экране которого полыхало красное знамя. Оно поднималось над баррикадой, рвалось вперёд, звало за собой под призывное звучание Варшавянки. В интернете Юрий нашёл единомышленников – коммунистов, и вскоре встретился с товарищами, уже не на экране планшета. Их так же сжимали жёсткие тиски капитализма. Все люди в буржуазном обществе загнаны системой в жёсткие рамки: работа без отдыха, мизерная зарплата, и постоянный риск потерять всё. При таких обстоятельствах помогать трудно. Люди, поддерживавшие Николая Островского, жили в свободной стране. А человеку, находящемуся в рабском положении, очень тяжело найти время и средства для помощи товарищу. И трудно бороться в создавшейся обстановке. Но лучше медленно двигаться к свободе, чем стоять на месте. И сознание того, что ты не один, придаёт сил.
А полиция продолжала уничтожать Юрия. Им мало было оставить человека без средств к существованию, вызывали и вызывали под угрозой ареста. Полтора километра сиделка катила его коляску до здания полиции.
Юрия вызывают на бесконечные заседания суда. Юрий воспринимал ситуацию, как намеренное создание множества преград для нормальной жизни.
На его балконе висит лозунг: «Умираю, но не сдаюсь». А в «ВКонтакте», на странице Юрия, мы читаем слова, обращённые к людям:
«Жить в таких условиях невозможно, но после заката всегда наступает рассвет, и он наступит не только у меня, но и у всех нас. Я в это верю!»