И вот наконец настал долгожданный сентябрь. Теперь мы с Ромой каждый день встречались на лекциях. Я почти не сводила с него глаз, а поскольку он и сам постоянно смотрел в мою сторону, то наши взгляды пересекались довольно часто. Я видела, что нравлюсь ему, – разумеется, он тоже заметил, что я к нему неравнодушна. Моя первоначальная мысль о дате его рождения подтвердилась: он родился 2 октября 1975, пусть и не в один день со мной, но его день рождения плавно перетекал в мой – я родилась 3-го, мы совпадали по всем знакам. Родственную душу я угадала безошибочно.
Хотя мы с Ромой сразу выделили друг друга из среды однокурсников, отношения наши были самые обычные. Он, несмотря на исключительное обаяние и идеально красивую внешность, столь пленявшую взоры прекрасных дам, отличался некоторой застенчивостью; я же считала, что право первого шага во все века и времена принадлежало мужчине, а инициатива со стороны женщины сродни навязчивости – дурной тон...
Таким образом, время шло, ничего не меняя: оставалось только мечтать… Но, как некогда справедливо заметил мой друг Вадим, – люди мечты редко способны к решительным действиям. А поскольку мы с Ромой оба принадлежали к породе мечтателей – ситуация складывалась тупиковая.
Между тем Вадим не собирался со мной расставаться. Хотя замечал, что я всё витаю в облаках и мысли мои далеко, и, скорее всего, догадывался, что в университете я нашла новый объект для мечтаний, но ни о чем не спрашивал. Лишь иногда говорил: «Юлька, спустись на землю!» А на землю-то мне как раз и не хотелось. Я бы желала полностью раствориться в своих грёзах и уже никогда не возвращаться к реальной действительности. А эта действительность представала мне в лице Казанцева. К которому я – как и признавалась Ане – не стала относиться хуже, но который, увы, не являлся моим идеалом. К тому же, Вадим был моей полной противоположностью. Он родился в апреле 74-го и по гороскопу Овен. А Овен и Весы – это две крайности, которые крайне редко совмещаются. Как и подобает противоположностям, на время мы притянулись друг к другу, – но это время не могло длиться вечно: охлаждение было неминуемо. Со мной это случилось раньше, поскольку сила любви изначально была меньшей. Однако и со стороны Вадима охлаждение должно было наступить. Я лишь ждала момента, когда он сам решит распрощаться со мной, – мне не хотелось причинять ему боль.
Если бы Рома решился на объяснение, я была бы поставлена перед необходимостью окончательного выбора. А так я продолжала встречаться с Вадимом; он и был моим молодым человеком – в глазах окружающих. А когда мне исполнилось 18 лет, дал понять, что желал бы стать чем-то большим. В день моего восемнадцатилетия, после всех поздравлений, он как бы невзначай сказал:
– Ну, теперь можно подавать заявление в ЗАГС.
– Сначала надо доучиться, – возразила я, – а потом уже всё остальное. А заодно посмотрим, не изменятся ли твои чувства к тому времени.
– Посмотрим, не изменятся ли твои, – сказал он, внимательно глядя на меня. И я поневоле опустила глаза…
http://www.proza.ru/2020/01/12/1404