Моя любовь. А если она не одна, тогда как – «мои любви»? Или может «мои любови»?
Вообще-то я однолюбка. Так считают все, кто меня знает. А я вот задумалась – так ли это на самом деле. В моем возрасте такие слова уже «не слушаются», потому что я уже «не смотрюсь». Но так ведь было не всегда. И я попытаюсьразобраться, саму себя понять, кто я – однолюбка или многолюбка.
Что в старости делать остаётся. Опять же в «Пиковой даме», помните, старую графиню, которую Герман страхом убил. Как она молодость вспоминала..
Влюбляться я начала рано. Мне и пяти не было, когда я устроила драму из отъезда соседского мальчика;
– Мамочка, как я без Игоря жить буду? – плакала я.
Сама-то я об этом не помнила, но мама не раз рассказывала.
В восемь лет, это я сама отлично помню, влюбилась в сына хозяев четырехклассника Рому. Очень умный мальчик был, «Мёртвые души» в своём возрасте читал. В каком классе это сочиение Гоголя проходят, а он так рано серьёзную литературу читал. Внучка нашей домработницы, взрослая девушка, находила, о чём с ним говорить. А я переживала, ревновала..
В восьмом классе тоже был мальчик, что нравился мне. На Чапаева похожий. Даже
с усами, не такими, конечно, как у Чапаева, но ведь и сам-то малец.
В институте было два Бориса. Один с фронта, второй из училища в институт пришли. Эти всем нравились. В военном – значит герои.
О том, что под мундиром бьются и ординарные сердца, я узнала гораздо позже, работая уже врачом в госпитале. А в ранние годы, нафаршированные романтикой, девчёнки смотрели на тех, кто в форме, как на героев.
Живые герои отлично уживались с героями из книг и кинокартин. И отношение к тем и к другим отличалось немногим, а может и ничем Но вот появился Вова. В нём было всё. На фронте был, форму носил, учился отлично, даже лучше всех, и вообще был «свой» не только со мной, со всеми, не как ухажёр – как друг, товарищ и брат. Портфели за девчёнками носил. Когда Нина Лебедева купила в центральном универмаге смешную шляпу – насмеялись сколько хотели. А потом Вова пошёл с ней шляпу сдавать. Мужем представился и настоял, что такое безобразие на голове жены не потерпит. Или жена без шляпы, или в шляпе, но не жена. Приняли шляпу обратно, не стали разрушать молодую «советскую семью».
Серьёзно я о нём не думала вначале, а он – не знаю. Но подход нашёл.
При всей своей влюбчивости, я была недотрогой. Наум Комаровер как-то под руку взять попытался – не позволила. А Вова готовиться к сессии предложил. Тоже упиралась. Я в сессию отсыпалась и отъедалась. А тут извольте навытяжку сидеть. Отказывалась. Грубо не могла, причину назвать тоже неловко.
Неправильно сообразила, мотивировала тем, что вниз потяну патентованного отличника.
В общем, не открутилась. Втянулась в учебу, чуть сама в круглые не вышла. Вова строгим был. Выпрашивала пять минут поспать, так он ровно через пять и будил.
Полина Григорьевна сказала папе: «Люся скоро замуж выйдет».
У меня, видно, была репутация старой девы, потому что папа ей на это ответил: «С чего ты взяла, дай Бог, чтоб она в 28 лет замуж вышла».
А Полина Григорьевна подметила, что я пару раз имя Вовы упомянула.
В тот год на меня женихи, как из мешка посыпались, чуть ли не все разом. Четырёх помню точно. Один был из Скуратов, лётчик, высокий в военной форме. Я его даже рассмотреть не успела. Кто бы ни пришёл – Вова тут как тут. Заблокировал он меня. После экзаменов надумал стулья перетягивать, что-то на коммунальной кухне мастерил. Обаял соседей по квартире. А я так и не узнала, что нашла, что потеряла.
Прожили мы с ним тридцать четыре года, не безоблачных, но о том, чтобы в сторону кто-то из нас – этого не было. С ним разве соскучишься. Вова шутки очень любил. Мне говорил: «Тебя куда угодно пущу, не побоюсь». Но и я ему: «Не больно задавайся». А всё же любовь была одна и у него, и у меня, одна на двоих.
Соседка наша Мая, молодая женщина, как-то сказала мне: «Скучно так жить. На старости лет и вспомнить нечего будет».Сама-то она хвастала своими приключениями.
Я ей не судья, а в моём случае она неправа. Чего-чего, а скуки я действительно не знала. Тоску – да, тоску испытала, когда не стало его и моих дорогих родителей. Тоска и скука не одно и то же.
И ещё я по этому поводу думаю, что у каждого любовь на свой лад и что сколько людей, столько и «любвей».
1997 г.