Александр Воробьёв, Леонид Лейзеров «Путь. Повесть самопознания».
Предисловие. У каждого свой путь на земле. Мы идём, ползём, бежим, используем авто, водный транспорт и самолёты; мы стремимся, несёмся, шагаем в толпе таких же путников. Но есть Духовный путь, который каждый должен пройти в одиночку – Путь познания….
Два друга, которые, в силу обстоятельств, не виделись более сорока лет, снова встретились в трагический, переломный момент жизни: оба неизлечимо больны.
Подпись: «Уважаемой Ирине на добрую память от соавтора и издателя. Александр Воробьёв. 02.06.19г., г. Москва. Всегда с Вами».
I
Только ненормальный может подниматься в три часа ночи (или утра?) и скорёхонько собираться на работу. Значит, я - ненормальная. Но не дура, я это знаю наверняка. В три часа накручивать волосы на бигуди, быстрыми движениями кисточки оставлять на лице приевшийся макияж, зевнуть перед дверью и вывалиться из холодного и тёмного подъезда на улицу - вот секрет моей второй жизни, думала Ирина, собираясь ночью на работу.
А кто может похвастать тем, что живёт одной жизнью? Хотя… Вот соседка по тамбуру лихо управляется с двумя... жизнями, доказывая всё обратное. И верит ей муж. А почему не верить? Шахта-дом-шахта. Работяга, одним словом. И живут - душа в душу. Жена ему досталась домовитая. Ни тебе нового платья не требует, ни денег на парикмахерскую. Основное занятие – вкуснее накормить мужа. А он и рад. Тормозки носит на работу не хуже других, спортивный костюм и кроссовки – модные, велосипед прикупили. Есть за что - приносит хорошую зарплату. По вечерам вместе с друзьями устраивают посиделки под самогоночку и терпеливо относятся к своим лишним килограммам. Они и ребенка раскормили на несколько размеров больше положенного. Девочка красивая, словно цыганочка, но привыкла к огромным взрослым порциям макарон с двумя котлетками и стаканом компота. И всё это после тарелочки борща. Радость матери – ребенок сыт. И этот жиртрест никто не остановит. Полная семья здесь именно от слова «полный». Но это их личное дело. Какая разница, куда у людей идут деньги. Своё бы заработать. Заглянув в детскую комнату, мысленно поцеловала девчонок и на цыпочках направилась к выходу. Повернув четырежды ключ в замочной скважине, Ирина побежала к лифту.
Быстрыми перебежками, жалко и с опаской оглядываясь по сторонам, добежав до перекрёстка, Ирина увидела грузовую машину-будку: снова этот вязкий и противный маргарин. Достал по самую... шею. Еще немного - и можно увязнуть с головой в эту грязную торговлю. Но... засасывает. Не торговля засасывает - зарплата. Что её педагогическая в сравнении с "живым" налом? Слёзы. Слёзы по ночам, чтобы никто и никогда не заметил, что может быть слабой. Водитель помог забраться в кузов машины, ведь в кабине разместилась хозяйка маргарина и на правах высокопоставленного лица и работодателя не опускалась до совместного пребывания бок о бок с подчинённой. В кузове было темно, холодно, и обидно. Надо было еще полтора часа сидеть в закрытом пространстве, пока не откроют шлагбаум на въезде в рынок. О том, что Ирина страдает клаустрофобией, никому не говорила. Не поверят. Да и кому нужны её причудливые фобии? Скоро откроется дверь, и она предстанет не перед, а над всеми с высоты машины в фартуке и надетой на лицо маской дикой улыбки. Покупателям надо улыбаться. Им тяжело. Они вместо масла видят сейчас только маргарин в своих холодильниках. Если успеют его где-то урвать. Да и сливочный маргарин практически ничем не отличается от масла. Привыкли. Даже если маргарин никогда не употребляли в домашней кулинарии, - грех не воспользоваться случаем купить и похвастать перед соседями у подъезда, мол, вот какая расторопная – всё успеваю. И потом долгих три-четыре часа сидеть на скамейке и хаять страну, город, администрацию района во всех смертных грехах. Возможно, и они положили на алтарь здоровья все возможности и способности. Всё пробовали, а вот зарабатывать торговлей не привыкли. Но разве это препятствие? Ирина по натуре своей была сильным человеком. Никому не рассказывала, что хочет вместо хлеба с луком – печенюшку, что вместо хлеба с вареньем – чашку душистого кофе, что вместо хлеба с постным маслом – кусок мяса… Дома девчонкам рассказывает, что сыта и что не любит постный борщ и такой же суп. Пусть им достанется. Она любит хлеб. А чтобы заработать даже на тот хлеб, надо чем-то жертвовать. Сначала она говорила, что пожертвовала педагогикой. Потом, что педагогика её предала. Спустя несколько лет притихла, привыкла, присмирела.
Работать методистом в педагогике - почётно, но безденежно. 1994 год – год испытаний для многих и многих. Человек всегда был подвержен испытаниям. Он сильный, выдюжит. Матом покроет всех и вся, и станет легче. В педагогике не до бранных высказываний – не приведи Господи, дети услышат. И на чем они только там держатся? Ответ сам собой напрашивается шлепком в лоб - на энтузиазме. И не удивительно. Педсоветы, показательные занятия, курсы повышения квалификации, планы, отчёты... Сколько всего интересного и не очень прячется за стенами дошкольных учреждений. И вдруг острым осколком в сердце встал вопрос: а хоть один воспитатель построил дом, купил дачу, да хоть велосипед? Не знает она таких случаев. Только дополнительный заработок. Только риск, только бессонные ночи. Ну и что? Всё перечисленное имеется, но даже самоката нет в квартире. Машинально подавая покупателям брикеты с маргарином, Ирина думала о своём. Получалось как-то отвлечься, что ли. И тут она услышала раздраженный голос хозяйки маргарина:
- Дамочка, я вам русским языком говорю, что четыре пачки в руки - это норма для всех.
Ирине стало неловко: у машины с протянутой купюрой стояла… знакомая методист. Взгляды словно соприкоснулись и отскочили в противоположном направлении как антиподы, как однополюсные магниты. Горячей волной обдало посиневшее, застывшее на морозе лицо Ирины. Куда спрятаться? Стыдно-то как! Она хотела подать пятый брикет, но наткнулась на жесткий взгляд хозяйки.
Машинально вспомнив педсоветы, где ей буквально в рот заглядывали, слушая о нововведениях в дошкольной педагогике, о необходимости изучения украинского языка, символики не просто педколлективом, а внедрять это в детских коллективах, она заткнулась на полуслове. Здесь она простая подчинённая. Бесправие было налицо, но что она могла сделать? Только засунуть поглубже свои достоинство и честь и торговать. Ведь в конце смены, после того, как вместе с мужиками грузчиками загрузит в машину двадцатикилограммовые коробки маргарина на следующий торговый день, она получит дневную зарплату. Без погрузки можно было даже не пытаться напомнить о том, что уже темень на улице, что еще дома с детьми учить уроки…
Что в стране происходит? Закрываются предприятия, которые ещё месяц тому гремели своими яркими показателями, закрываются опустевшие магазины, детские сады, фермы, курятники, парники… Жесткой поступью в Донбасс шагает Украина. И ни у кого не возникло вопроса, зачем вдруг вся документация перешла на украинский текст, зачем педагоги заполнили аудитории и повышают свою квалификацию путём переучивания из русской речи на украинскую. Столько лет учиться любимому делу, чтобы потом торговать маргарином? И снова этот украинский язык… Вроде здесь, на донетчине, поголовно разговаривают на русском. Кому в голову взбрело изобретать велосипед? Хоть в языках есть некоторое различие, но всё же не русский. Ладно, Ирина училась в украинском институте, где все лекции велись только на украинском языке, а как тем, кто приехал из России? Как быть тем, кто дома разговаривает на русском? У Ирины дома никогда не звучала украинская речь. Разве что когда учились уроки. Сколько вопросов, на которые нет ответов! Ирина удивилась тому, что смогла запросто надеть униформу продавца. В чужом городе она смелая. Здесь её никто не знает.
- Мама дорогая!- вдруг прошептала Ирина и тут же спряталась за грудой пустой тары в дальнем углу машины. Знакомое лицо. Часто пересекались во время методических встреч. И что ей надо в чужом городе и на чужом рынке? Может она не узнала? И тут же внутренний голос съехидничал: "Конечно, не узнала. Ты высоко стоишь на машине. Кто тебя с земли заметит?"
- Пять пачек нельзя, - тихо повторила за хозяйкой Ирина.
Очередь зашумела, зажужжала, зафыркала, оттесняя счастливую покупательницу. Хоть четыре досталось. Злые люди. Злые... Или голодные...
Она не помнит, что было дальше, но то, что после торговли снова забилась в угол машины и скулила - помнит. Какой бы не была выручка – свою жёрдочку Ирина помнила. С хозяйкой можно общаться только на складе. А о чём, собственно, общаться?
Как правило, память бывает избирательной. Чтобы мозг не треснул от переизбытка информации, и чтобы извилины не запутались между собой, память делает вид, что ничего не помнит. Но, как оказалось, память – еще та штучка. Это событие с маргарином Ирина постаралась забыть, как и ту случайную встречу. Перестроечное время - самое живое время её эпохи. Эпохи восхождения педагога к Олимпу торговли. Или Гермесу. Всё равно это - разрыв эмоций, сознания, мировоззрения.
А на следующий день спокойно и уверенно она входит в свой кабинет и готовится к педсовету. Она знает, что сейчас встретится взглядом со случайной покупательницей. Достойно, по всей форме, с тезисами и цитатами, на украинском языке она проводит педсовет, зная, что после работы положит на стол заведующей заявление об уходе. И её никто не переубедит в том, что "педагог" - это высокое звание. Ирина это помнит, знает, верит.
II
Заявление заведующая приняла спокойно, сказав при этом, что может поговорить со своим мужем, директором лицея, и устроить Ирину преподавателем в институт. Предложение было заманчивым, но как объяснить, что один выход в торговлю приравнивается к месячной зарплате педагога? Как рассказать, что нет алиментов, помощи, а дома две взрослеющие дочери, с которыми договорились экономить на еде в пользу новых вещей. Самой ещё тридцать пять, а старшенькой уже шестнадцать. И самое главное, Ирина договорилась с соседскими ребятами съездить в Орёл, куда они отправляются не первый раз, и откуда привозят хороший заработок. Их жёны готовят пакеты с едой, грелку с самогоном и огромные баулы для товара. Знают ли они, где и как приобретается товар? Наверное, нет. Главное – у них есть кормильцы.
Ирина не брала во внимание, что в два раза худее и тоще этих ребят, что ее женская девчоночья сила – ничто по сравнению с их силой. Её даже не страшило расстояние, которое должна преодолеть не с пустыми руками, а с тележкой в почти пятьдесят килограммов веса. Откуда ей было знать, что через железнодорожное полотно и насыпи она сама будет перетаскивать свой груз, ведь товарищам по поездке не до неё будет – надо успеть влезть в вагон и занять любые места, лишь бы не сидеть на полу.
В этот раз повезло. Договорились с проводником одного из вагонов. И не просто вагонов. Это был купейный вагон! Когда втроем вошли внутрь и разместили под лежаками сумки, - отодвинули от окна матрац. И – о, ужас! Там не было стекла. Декабрь месяц. Снег. Минус двадцать… Быстро приставили обледенелый матрац к окну и решили, что это обычное недоразумение. Иван и Эдик пошли к проводнику, Ирина достала термос.
Всю ночь ребята пили самогон. Настойчивые предложения согреться спиртным не увенчались успехом. Не пила Ирина никогда. Боялась пробовать даже в этой нелепой ситуации. Ходили греться в коридор, но проводник словно следил за всеми – загонял в купе, мол, нелегальных пассажиров могут высадить на любой станции. Сна не было. Он льдинкой застыл в руках, ногах, спине. Еще немного, и Ирина выйдет из вагона и вернется обратно. Так не бывает. Так не должно быть. В очередной раз Ирина проглотила ком обиды – надо ехать.
Что могли сказать люди, втянутые в подобные обстоятельства? Тогда – ничего. Надо было доехать до Орла, найти на рынке продавцов, сдать им колбасу и сыр, а на вырученные деньги закупить дешёвые сигареты и, минуя милицейские облавы, доехать домой. Дома сдать торговцам сигареты и, наконец, получить выручку. Это было целое состояние! Это путешествие могло обеспечить семью из трёх девчонок месячным рационом.
III
-Кладите колбасу на весы, - скомандовала краснощёкая торговка с сигаретой в зубах.
С трудом, замерзшими руками Ирина выкладывала тяжёлые палки колбасы-варёнки на голый металл весов. Отбросив три-четыре раза по сторонам гирю, торговка произнесла:
- Двадцать кило.
- Этого не может быть. Здесь тридцать.
- Девушка, вы еще спорить будете? Милиция!
- Что здесь происходит? – подошел в грязном фартуке, повязанном поверх дублёнки, мужичок.
- Вот, приехала нас обворовывать. Я говорю, что здесь двадцать кило, а она не согласна.
Мужик деловито посмотрел на весы, на Ирину, зыркнул в сторону прилавков, и изрёк:
- Ну, что? Пишем протокол?
- Люди, вы о чём говорите? Не съела же я за ночь десять килограммов колбасы. Здесь тридцать. Десять килограммов – мой заработок.
- Твой заработок – вернуться живой домой, - изрёк мужик, сунул в руку Ирине несколько холодных бумажек, развернул её к выходу и слегка подтолкнул. – Забудь сюда дорогу. Забудь Орёл.
Ирина не знала, как вести себя в подобной ситуации. Другая бы прошипела пару грубых слов, сама бы поводила гирей, увидела бы, что язычок не снят с баланса, сама бы припугнула милицией и получила бы то, за чем ехала сотни вёрст. Она беспомощно что-то проблеяла и потухла.
Иван и Эдик шли навстречу и улыбались. Свой сыр сдали быстро и удачно, они готовы были идти за новым товаром, чтобы не возвращаться домой порожняком. Они знали, что на сырах можно заработать намного больше, чем на колбасе. Вроде, и вес одинаковый, но цена разнится на порядок. Рассказывать Ирине об этом не стали. Зачем им конкурентка?
- Ты чего со слезами: - спросил Иван.
- У меня украли мой навар, - прошептала Ирина. – Вань, разберись, пожалуйста.
- Ты шутишь? На пятнадцать суток хочешь? Мы без документов, в чужом городе, кто за нас слово замолвит? – начал осматриваться по сторонам сосед.
- Не реви, вступился Эдик. Мы с Ванькой сбросимся тебе на ящик сигарет. Хоть дорогу оправдаешь. Заработать не получится, но долг за дорогу хоть вернешь. У кого ты там занимала?
К сигаретному складу шли какими-то окольными путями, словно заметали следы. Короб сигарет Ирина таскала сама. Напрасно она рассчитывала на помощь мужчин. Они заняты были только своим грузом. Наверное, надо было пить вместе с ними, чтобы были более покладистыми, но как пить, если не пьётся? Но не об этом она думала. Она благодарила собратьев по торговле за деньги, которые они выделили для неё. А ведь могли, должны были потратить на себя.
IV
Никогда Ирина не вспоминала об Орле. Разве что о том, как Орёл плохо к ней отнёсся. Неужели Орёл не знал. Как ей было трудно? Почему-то она к городу относилась как к человеку. Не те люди её обманули, не тот человек угрожал милицией, а именно холодный морозный Орёл унизил и обидел простого советского педагога, которому пришлось заняться торговлей только потому, что нечем было кормить детей. Никогда в жизни она не будет иметь дела с Орлом. Никогда! Случайно попав сюда и сделав определённый вывод, решила навсегда – Орёл – город обмана.
V
Ирина стояла перед залом и спокойно смотрела в глаза присутствующим. Более ста человек рассматривали миниатюрную женщину в длинной в пол юбке с пикантным разрезом над коленкой и стального цвета блузке с воланами. Только она знала свой год рождения. Многие не догадывались, сбрасывая семь-десять лет. Это приятно будоражило по-девчоночьи смелые мысли, мол, как скажу, сколько лет, как удивлю, - будет вам диво дивное.
Но не в этот раз и не в этом зале. Ведь за плечами пять лет войны в Донбассе, пять лет испытаний, о которых ни в каком страшном сне не привидится. Испытания, которые хрупкая женщина взвалила на свои плечи, оказались непосильными, и в один из дней она словно провалилась в инсульт. Эта поездка в Рязань была первой ласточкой. Здесь она впервые будет выступать перед аудиторией, впервые обув туфельки на высокой «платформе». Только бы не остановилась речь, только бы не пошатнулась, словно пьяная. Палочку наотрез отказалась брать, периодически журя себя за это.
- Здравствуйте, дорогие друзья. Совершенно случайно мне позвонила знакомая и попросила приехать в Рязань вместо неё. Это она должна стоять перед вами, и это она должна рассказывать о жизни в Донбассе.
В зале слегка прокатилась волна теплых восклицаний, улыбок, слов поддержки. Люди начали переглядываться и мягко покачивать головами в знак поддержки.
- Я действительно случайно оказалась перед вами. Но раз я уже здесь, давайте расскажу о проекте «Белые журавли», над которым работает целый коллектив нашего Министерства.
Ирина долго рассказывала о войне, которую развязало украинское правительство на территории Донбасса, о гибели мирных жителей и детей, о гибели ополченцев, о разрушенных домах, детских садах и школах. Читала стихи, написанные сердцем. Вдруг случайно встретилась взглядом с директором Рязанской библиотеки и увидела, как та смахнула слезу. Только бы не разреветься перед всеми, только бы голос не дрогнул. Она не привыкла реветь, но здесь, в Рязани, она плакала. Плакала в унисон с каждым, кто прижимал к себе не просто Ирину, прижимал к себе Донбасс в её лице.
Полтора часа встречи пролетели быстро. Люди подходили, благодарили за встречу, фотографировались, приглашали на другие мероприятия, проходившие в стенах огромной библиотеки Рязани. Фестиваль книги – это настоящий духовный и душевный праздник. Ирина утонула в водовороте эмоций. Она перестала думать о том, что не она, а Анна должна была принимать слова поддержки и сочувствия. Люди переключились на неё. На следующий день надо было уезжать. Но встречу с Рязанскими поэтами она не могла пропустить. Жить в раздольных местах, которые воспевал Есенин – значит думать в унисон, чувствовать в унисон, писать стихи тоже в унисон. Ирина сидела в красивом актовом зале и слушала, слушала, слушала. Дверь приоткрылась, и в неё втиснулись две сотрудницы библиотеки и попросили выйти из зала на пару минут.
- Здравствуйте, меня зовут Сергей Ветчинников. Вчера я был среди слушателей в огромном зале, где вы проводили встречу и читали свои стихи. Не буду говорить лишнего, и, пожалуйста, не вздумайте отказаться.
И тут Ирина увидела в руке незнакомого человека коробку.
- Это ноутбук. Я прошу, не отказывайтесь, - Сергей увидел отрицательный жест руки поэта. – Это мой выбор. И я не верну в магазин эту покупку. Просто примите. Пусть это будет подарок Орла Донбассу. Орёл лично вам дарит ноутбук. Только не останавливайтесь, пишите всё, что видите. Вы пишите историю страны. Это важно.
Ирине было стыдно, непонятно, необъяснимо в этот момент. Зачем? Ведь она ничего не просила, она просто говорила о Донбассе.
- Я издатель. Хочу издать книгу с вашими произведениями, - прикоснулся к руке Ирины покрасневший от волнения человек.
- Спасибо, улыбнулась она сквозь слёзы, подумав, что это предложение – ничто иное, как эмоциональный всплеск после услышанного.
- Я из Орла.
- Я из Макеевки.
- Я знаю. Я вчера был на встрече с вами. Ждите сообщение.
VI
Сообщение пришло неожиданно. Да такое, что вокруг Ирины завертелось-закружилось всё обозримое пространство, которому вскоре стало мало места. Издательство «Картуш» открыло бурную деятельность с изданием двух книг. Книга прозы «В зоне видимости блокпоста» и книга поэзии «В осколках отражается война».
Вот такая случайная встреча перевернула с ног на голову жизнь Ирины. Всё вышло как в настольных романах. Здесь и захватывающий сюжет встречи двух незнакомых людей, и письма-заявки на грандиозный книжный фестиваль «Красная площадь-2019», и благословение схиархимандрита Илии, и необыкновенный подарок – выступление перед москвичами и гостями столицы в шатре «Регионы России».
- Добрый день, дорогие москвичи и гости столицы, - начала свою речь перед микрофоном Ирина. – Совершенно случайно я попала на фестиваль в Рязань, где так же случайно встретилась с Сергеем Ветчинниковым и снова совершенно случайно приехала на Красную площадь.
В импровизированном зале в сторонке сидел Александр Воробьёв, друг Сергея Ветчинникова, издатель издательства «Орлик» и мягко улыбался каждому слову, каждой фразе. Только когда Ирина читала свои стихи, он словно преображался, приосанивался и вслушивался в каждое слово.
Нахлынувшее, было, напряжение улетучилось. Ведь рядом были друзья не только из Донецка и Москвы, но и из Орла.
И только после того, как улеглись все страсти встреч и выступлений, лёжа на нижней полке плацкартного вагона, Ирина вдруг поняла, что произошло что-то странное. Да, на следующий день фестиваля Александр Воробьёв во время презентации своей книги «Путь. Повесть самопознания» стал говорить не о своём произведении, а о женщине, приехавшей из Донецка. Указав на меня, он не просто кивнул головой, он подошёл к Ирине, и зал зааплодировал.
- Вы думаете, что пишете стихи о любви? Не думайте. О любви пишет эта женщина. Она пишет об истинной всеобъемлющей любви к Родине, её защитникам, детям и старикам. Именно в таких стихах нет фальши. Дорогая Ирина, я буду ждать от вас другие стихи: настоящие женские чувства, которые вы спрятали на донышке сердца. Ведь так не бывает, чтобы такая маленькая девочка писала только о войне.
Зал снова зааплодировал, Ирина упала на свой пластмассовый стул и еще долго приходила в себя. Её впервые назвали девочкой. Оказывается, она всю жизнь ждала именно это слово. Она так устала жить, выживать, доказывать, что чуть не расплакалась, услышав, что она не совершенно взрослая женщина, а маленькая девочка.
И тут всё встало на свои места. Люди ждут стихи. Это не только её увлечение, жизнь, выживание, это и их, её читателей, жизнь.
Дорога домой была умиротворённой. Монотонно постукивали колёса, за окном мелькали картины одна другой живописнее. Легкое разочарование быстро закончившейся сказки еще витало в воздухе. Пожалуй, впервые в жизни женщина испытывала двоякое состояние. Когда-то в молодости она была в Москве и знала, что, скорее всего, больше никогда сюда не вернётся. Родни здесь нет, работа с Москвой не связана. Следовательно – ни-ког-да. Разве только случай… Ирина лежала на полке и держала в руках подаренную Александром книгу. Что там? О чём человек рассказал? Книга была тяжёлой, красочно и густо оформленной. Двадцать страниц дались тяжело. Она не могла собрать в одну линию все строчки любой страницы. После перенесённого инсульта вестибюлярный аппарат не хотел с ней дружить. Раскачиваясь из стороны в сторону, она не могла сосредоточиться на тексте.
- Ладно, я почитаю тебя дома, - прошептала Ирина и спрятала книгу в дорожную сумку, достав из пакета клубок ниток и крючок. Мелкую моторику надо беспрерывно тренировать. Она никому не рассказывала, что иногда отнимаются пальчики то на одной, то на другой руке. Она преодолеет и это недоразумение.
VII
Дома книга благополучно пролежала на полке полгода, пока случайно не попала на глаза. Она бы, может, так и лежала бы, но Ирина решила немного «погонять пыль» по давно забытым уголкам квартиры. Теперь все химические моющие средства нашли новую полку, сувениры и подарки разместились в другом месте и стали напоминать…да, надо убрать их из спальни. Кабинет какой-то получается. А ведь кабинет уже есть. Из комнаты, в которой раньше жила дочь, Ирина легко соорудила кабинет. На полках чего только нет: и книги с автографами друзей, и старые рукописи, и папки с распечатанными листами стихов, которые по её мнению давно устарели, даже несколько осколков от снарядов. Жаль, зеркальная дверца отсутствует. Когда-то от вибрации стен из-за регулярных обстрелов полки рухнули вниз, спровоцировав этим грохотом полный ужас. Ведь подумали, что снаряд влетел в квартиру. По случайности в комнате никого не было. Трагедии было бы не избежать – под полкой стоял детский столик, а совсем рядом – кроватка.
И вот эта книга у неё в руках. Приятная на ощупь, приятная глазу, она немым укором словно смотрела в глаза Ирине и спрашивала «Ну, пришло время меня почитать»?
Отложив все дела, Ирина раскрыла книгу с первой страницы, словно тех, первых двадцати, не было. Дойдя до страницы с оглавлением «Урок первый», напечатанный курсивом, прочитала всё, что там написано. Отличный урок. Вопрос шел о ценностях. Конечно, Ирина всё это знала, и конечно могла всё сама рассказать. Но ведь не сказала же! Дойдя до страницы 91, наткнулась на «Урок второй».
«На сей раз они сидели в комнате, за широким столом. Ученики придвинули лавки и приготовились слушать. Учитель находился на своём месте, во главе стола. Однако он не начинал речь, будто ждал кого-то.
И вдруг дверь распахнулась, и вбежал ещё один, опоздавший, Ученик.
- Прости, Учитель, случайно проехал свою остановку, больно новая книга интересная, пришлось бежать обратно, - оправдывался он.
- Случайно сел…- размышлял Учитель. – Ну что же, о «неслучайных случайностях» сегодня и поговорим».
Ирина погрузилась в чтение. Веские доводы были аргументированы жизненными ситуациями. Из прочитанного «урока» она поняла, что в мире нет ничего случайного – всё закономерно. Как говорит автор книги: «Всё по воле Всевышнего». Всё давно решено и взвешено фактами.
«Вас никогда не поражало, как удивительно устроено в мире? Вроде бы случайно учёный смешивает препараты и получает лекарство, о котором давно мечтали. Вроде бы случайно на голову Ньютона падает яблоко – и он открывает закон всемирного тяготения. Вроде бы случайно на войне солдат спотыкается, когда бежит в атаку, но это спасает его жизнь. Нет ничего случайного. На всё воля Всевышнего!»
Ирина отложила книгу в сторону. В последнее время для неё слово «случайно» стало нарицательным. Случайно познакомилась с Майей, а спустя несколько месяцев та пригласила её на работу. Случайно выложила свои заметки о военных событиях в родном городе, и тут же нашлась издатель из Санкт-Петербурга и напечатала книгу, затем вторую. Случайно книга попала в руки одной из читателей и книгу номинировали на литературную премию…
Случайно познакомилась с Анной, которая потом презентовала книгу, которую по случайности напечатала за свой счёт издатель из Донецка…
Как много случайностей в жизни Ирины! Случайно. Случайно. Случайно…
И тут пазлы начали складываться. Когда-то, совсем давно, она была в Орле, который, по её мнению, обидел ни в чём не виноватую молодую женщину, решившую накормить своих детей. И этот же город Орёл подарил встречу с человеком, который компенсировал моральный провал и возвёл отношения межличностные, или нет, отношения «город-человек» на недосягаемую высоту человечности. Да-да, именно так – человечности.
Кто мог обиду лёгким движением руки отвести в сторону и на её место поставить огромный постамент добра, внимания и возвращения долгов. Наверное, именно долг был возвращён в виде ноутбука, книг, выступления на Красной площади. Спасибо, Орёл. Ты реабилитировался. Ты – настоящий Человечище, взявший на себя вину своей нерадивой жительницы и вернувший сторицей долг человечности. Чем тебя отблагодарить? Добрым словом? Но почему-то кажется, что этого мало.
Череда хороших поступков нарастала, а ответить тем же Ирина не могла. Сколько ещё случайностей произошло за короткое время! Это и посылки с книгами, и ящики с теми же книгами, которые привезли из Москвы и внесли в квартиру, и презентации, и встречи, и хрустальный кубок-сувенир, и медаль казачества…
Кто же Ириной управляет? Нет, не так. Кто всё это держит под контролем? Кто все эти годы её поддерживает? Кому сказать спасибо?
Ирина вспомнила мягкий взгляд Александра, и подумала, случайно ли в его новой книге о Донбассе он, издатель из Орла и Наталия Чернецкая, издатель из Донецка, разместили её стихи? Круг замкнулся.
VIII
«Урок пятый», страница 209.
«Если ваше дело – учить людей, и вы хотите узнать, как вам это удаётся, - оставьте на время без присмотра своих учеников, а потом неожиданно появитесь. Если ваши подопечные ходят на головах, то это совсем не значит, что вы дурной педагог, но если они и при вас никак не могут успокоиться, стало быть, это не ваш Путь. А по скорости успокоения можно судить о степени вашего влияния».
Ирина отложила в сторону книгу. Как верно сказано. Её педагогика, оказывается, была с ней всю жизнь рядом. И пусть немного в иной интерпретации, но ведь всё, что она пишет, - читается. Часто передаётся из рук в руки. Стоит ли плакать по потерянному времени? А потеряно ли оно? Ведь жизнь – это опыт, это веха, это то, за что не должно быть стыдно. Но об этом разве говорят? Признательность читателей – вот мерило всей жизни.
«Урок шестой», страница 261.
«На смотровой площадке возле парапета стоял Учитель. Это была самая высокая точка города, отсюда открывался захватывающий вид. Без всякого бинокля далеко можно было обозревать гигантский город с жилыми массивами, высотками, трассами и Храмами. Церковные сооружения симметрично располагались по огромному телу мегаполиса. Учитель, по своей привычке, чертил палкой на асфальте замысловатые фигуры.
К нему с почтением приблизилась группа учеников. Один Ученик-смельчак обратился к нему с вопросом:
- Что Вы рисуете, Учитель?
- Я просто соединил линиями церкви города, и посмотрите, какой замысловатый чертёж получился».
- Дорогая и уважаемая книга, я дочитаю тебя до конца, - обратилась к очередной странице Ирина. - Ведь совсем неслучайно ты была подарена мне и так же неслучайно попала на глаза именно сегодня. Я соединила в одно целое все события, и пришла к выводу: всё в этом мире неслучайно.
Ирина Горбань