Медсестры Майя Леви и Жюли Слёйс стояли в дверях гостиной психиатрической лечебницы Нотр-Дам в Льеже. Пациенты обычно смотрели здесь телевизор или собирали пирамидки, но сейчас в большой комнате, меблированной потертыми диванами с высокими спинками, находился один единственный человек. Рабочий день начался полчаса назад, но подруги еще не обсудили все новости.
– Знаешь, что мне заявила, мадам Виньон? – сказала Майя Леви, полная высокая блондинка с круглым лицом, закатывая рукава белого халата.
– Эта, у которой сын с эпилепсией?
– Да, та самая с эпилепсией. Спрашивает: «у этого вашего доктора дети есть? – Нет, – говорю я, – а вам какая разница?» А она, представляешь, объявляет: «а как он моего лечить собирается, если у него своих нет?»
Жюли Слёйс фыркнула.
– Действительно, феерическая идиотка. Она что, не в курсе, что у доктора есть племянники?
Майя в изумлении уставилась на подругу и уже открыла рот, собираясь сказать что-то чрезвычайно эмоциональное, судя по тому насыщенному свекольному цвету, которое приобрело ее лицо, однако не успела произнести ни слова. В тот самый момент мужчина, единственный бывший в гостиной, грохнулся на пол, обхватил руками колени и принялся раскачиваться из стороны в сторону словно таз с покореженным днищем. При этом он бормотал что-то нечленораздельное, а временами выл таким дурным голосом, каким, по мнению обеих медсестер, вопят только самые конченные психи.
– Господи, опять месье Боргель визжит как резаный, – сказала Жюли, с отвращением глядя на сумасшедшего, – второй день угомониться не может. И постоянно бубнит на попугайском языке, как та девочка из Экзорциста. Ой, помню, посмотрела этот фильм и всю ночь не спала, везде она мне мерещилась. А этому же назначили лечение, но оно не помогает... Да и как поможет, если таблетки он выплевывает? Хорошо хоть не буянит, целыми днями бродит как зомби, воет и гундосит.
– Я смотрела, ему ставят диссоциативное расстройство на фоне стресса.
– Какое расстройство?
– Диссоциативное. Что-то до такой степени напугало месье Боргеля, что у него переклинило мозги, и они на какое-то время отключились. Это такая защитная реакция организма. Через некоторое время сознание выйдет из ступора, и нормальная мозговая деятельность восстановится. Нужно просто дать ему время прийти в себя.
Жюли с сомнением посмотрела на коллегу.
– Я не согласна с диагнозом, – решительно заявила она. – Они же в курсе, что произошло с месье Боргелем! При чем тут защитная реакция? Моя кузина, Фона Мартан, работает в полиции, и рассказала, как все было. У него два дня назад убили жену, и он видел кто, а вернее что это сделало. И это нечто стерло ему память, поэтому он забыл и себя, и даже человеческий язык.
Фона мне все рассказала. Дом Боргелей – крайний возле леса. С утра, как обычно, приехал почтальон и видит: двери и окна раскрыты настежь, ветер треплет занавески, и повсюду царит мертвая тишина, такая, что слышно шум автотрассы в шести километрах. Почтальон звонил и стучал, но никто не ответил, и он, конечно, решил – дело неладно и зашел внутрь посмотреть. Едва переступив порог, он услышал жуткий вой наверху. Он подумал, что воет не человек, но ошибся. Поднявшись наверх, почтальон увидел Боргеля, тот сидел в кресле, на нем были джинсы и свитер и без носков. Невидящими глазами он смотрел в одну точку. А Клер, его жена, лежала с перерезанным горлом на кровати... Боже, какой ужас!
Жюли закрыла глаза и похлопала себя по груди, ресницы ее трепетали.
– Судя по всему, женщину убили во сне, она даже пикнуть не успела – сказала мне кузина.
Почтальон подошел к этому зомби и спросил, что произошло, но тот так жутко завыл, как сейчас вот прямо, что у почтальона кровь застыла в жилах, он пулей выскочил из спальни и позвонил спасателям. Ну, а спасатели вызвали полицию. Тут-то и выяснилось, что Клер убили кухонным ножом, причем ее собственным. В кухне в подставке для ножей не хватало одного с длинным лезвием. Но как не искала полиция, так не смогла его найти.
– Наверное, его забрала с собой тварь из леса, – предположила Майя.
– Все может быть... Только, знаешь, это ведь уже не первый случай в лесу Сен-Ламбер. Помнишь, в прошлом году к нам поступил парнишка, Мехди Дюрруглу? Он тоже как Боргель нечленораздельно бормотал и бросался на медсестер.
– Говорил на языке духов?
– Я оценила юмор, дорогая. Но вспомни, ведь нашли-то Мехди в том самом лесу! Вместо занятий в училище он зачем-то отправился в лес, как будто шел на зов, и, придя туда, увидел нечто, из-за чего у него поехал чердак. Его привезли назад в смирительной рубашке, и мать едва узнала его, так он был не похож на ее Мехди... Как будто два разных человека!
– И что по-твоему с ним произошло?
– Ну я могу только предполагать, доказательств же никаких нет. Но точно знаю, откуда растут ноги у этой лесной нечисти. В войну в лесу Сен-Ламбер еще оставались руины старого замка, и в них прятались бойцы из Сопротивления. Кто-то из местных жителей выдал тайник фашистам, те обложили погреба взрывчаткой и подорвали вместе с людьми. Говорят, после взрывов с той стороны еще три дня слышались крики, но немцы запретили приближаться к лесу под страхом расстрела. Родственники погибших прокляли лес, и после этого в нем стали происходить странные вещи. Неужели ты не слышала про эту историю? Ты ведь, кажется, живешь в том районе?
– Конечно, слышала. Как и другую версию про старый замок и взрывы. Мужики, прятавшиеся в руинах, только прикрывались Сопротивлением, а в действительности были самыми настоящими проходимцами и ворами. Они в наглую грабили местных и сотрудничали с немцами. Наконец, местным надоел их наглый рэкет, и они взорвали погреба вместе с мерзавцами к чертовой матери. Вот так-то!
Жюли поджала губы и недовольно вздохнула.
– Ну и ладно, а что же тогда по-твоему произошло с Мехди?
– Мехди семнадцать лет, и год назад у него случилась первая манифестация шизофрении, проявившаяся в данном случае дезориентацией – вместо училища он пошел в лес, бессвязной речью – говорил тарабарщину, и агрессией – кидался на врачей. Обычные симптомы параноидального психоза. Он и сейчас заговорит на языке духов, если не будет принимать волшебные таблеточки, которые прописал ему доктор Дюнфор.
– Ну хорошо, а Боргель? Ему же не семнадцать лет! Что спровоцировало болезнь у него?
Майя пожала плечами.
– Какой-то сильный стресс. Но уж конечно не зверюга из леса, которая загрызла его жену. Уверена, полиция быстро разберется и найдет убийцу. Или убийц...
Сидя в своем кабинете, инспектор Лора Клеп, широкоплечая миловидная блондинка с мягкими чертами лица, отдавшая полицейской службе без малого двадцать лет, с интересом слушала сержанта Дэгля. Сержант докладывал о результатах опроса знакомых и соседей в связи с убийством мадам Клер дю Марс, совершенного два дня назад. Мадам дю Марс проживала вместе с мужем на рю Навинн в доме прямо напротив леса Сен-Ламбер. Единственный свидетель преступления – супруг погибшей, месье Тома Боргель, в настоящий момент находился в состоянии шока – у него были выявлены симптомы посттравматического расстройства. По рекомендации лечащего врача, а так же из-за невозможности физически вести диалог – месье Боргель утратил способность говорить связно и не реагировал, когда к нему обращались, – опрос к нему не применялся.
При докладе Дэгля присутствовала сержант Фона Мартан.
В результате инспектор Клеп узнала, что месье Боргель работает в одной из крупных брокерских компаний в Брюсселе. Коллеги характеризовали его как вполне грамотного специалиста, хотя и склонного к неоправданному риску.
– Месье Клош из директорского совета говорит, Боргель знает за собой этот грешок и старается сдерживаться, – сообщил Дэгль, сверившись с заметками на планшете. – Но по всей видимости, это ему не всегда удается. Некоторые клиенты перешли от него к другим брокерам, его инвестиционные планы показались им слишком рисковым. С мадам дю Марс он познакомился два года назад, она пришла, чтобы проконсультироваться, куда можно выгодно вложить свои кровные. По всей видимости, она посчитала его вполне адекватным, раз доверила все деньги, а потом и замуж вышла. Ну и Боргель оказался молодец. По словам его двоюродной тетки, он удвоил семейный бюджет, и они смогли купить недвижимость в Испании. Кстати там сейчас выгодные цены на жилье у моря, вы в курсе, шеф?
Инспектор Клеп едва заметно кивнула, а Дэгль продолжал.
Боргель также управлял финансами родителей Клер дю Марс. Им понравилось, как он проинвестировал деньги их дочери, и они перевели все свои сбережения в компанию зятя. В конечном итоге тесть и теща Броделя стали обладателями кругленькой суммы и собирались открыть ресторан. Хотели пригласить шефа с мишленовскими звездочками. Теперь уж могли себе позволить! Но не успели... Совершенно жуткая история, но, к сожалению, часто происходящая в старых домах. Отравились угарным газом – водонагреватель в ванной вышел из строя, и оба умерли во сне. Все это случилось неделю назад. Клер была сильно расстроена смертью родителей и буквально почернела от горя. И потом на нее свалилась груда дел, когда умирают два человека одновременно всю бумажную работу приходится делать в двойном размере. Плюс у нее был конфликт с сестрой. Та приехала на похороны из Канады, они с Клер долгое время не виделись по причине натянутых отношений. В настоящий момент сестра проживает в отеле «Около Мельницы».
– Надо с ней побеседовать, – веско заметила Клеп.
После обеда Дэгль и Мартан отправились в гостиницу «У мельницы», располагавшуюся в самом центре Льежа. Сестра Клер – Мари, миниатюрная женщина неопределенного возраста с растрепанными волосами, сидела в обшарпанном кресле в холле гостиницы и озабоченно смотрела в экран смартфона. Одета она была в плюшевый спортивный костюм фиолетового цвета, который был ей велик, и засаленные коричневатые угги. Увидев представителей закона, Мари кивнула в знак приветствия и откинулась на спинку. Телефон с сеткой трещин на черном экране она бросила на колени.
– Прежде всего, примите соболезнования в связи со смертью вашей сестры, и ваших родителей – проговорила Фона Мартан. Ей показалось, что Мари де Марс станет охотнее разговаривать с женщиной, чем с мужчиной, поэтому взяла инициативу свои руки.
Сестра Клер пожала плечами.
– Почему бы вам не перейти сразу к делу? – сказала она язвительно. – Как там говорят, чтобы сэкономить деньги налогоплательщиков. Тем более мне ваши соболезнования совершенно без надобности, сестру и родителей они мне не вернут, так что не тратьте силы.
Сержант кивнула, она была покладистым человеком и не осуждала других за отсутствие хороших манер. «Увы, в этом мире встречаются и хамы, и лучше держать их на расстоянии и ни в коем случае не вступать в перепалки».
– Кто по-вашему мнению мог желать смерти вашей сестры?
– Не знаю... Многие, наверное. У Клер очень сложный характер и она не умела уживаться с людьми, постоянно конфликтовала то с одним, то с другим. Со мной, например, она все время ссорилась, постоянно учила, как мне надо жить и что делать. Естественно, она так же обращалась и с другими, строила из себя умницу и всезнайку, ну и не удивительно, что кто-то не выдержал и заткнул ей глотку... Ну, то есть я хотела сказать заставил замолчать.
– А конкретные имена можете назвать?
– Откуда? Я никого тут не знаю, тем более знакомых Клер, они у нее все с прибабахом. Вы же в курсе, я живу в Канаде, уехала туда десять лет назад. Можно сказать сбежала. Мои родители, о Господи, нельзя, конечно, плохо по покойниках, но раз уж мы говорим откровенно... В общем, Клер была их любимицей, они все время выделяли ее, ставили на первое место. А меня задвигали, я была неудобным ребенком, может быть даже нежеланным, кто знает. В общем, понимаете, отец с матерью не дали мне безусловной любви, а ведь на нее имеют право все дети. Мне мой психотерапевт объяснила. Уж не знаю, чем я заслужила подобное к себе отношение... Чем маленькая беззащитная девочка может провинится перед взрослыми до такой степени, что они лишают ее одобрения... – Мари всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – В общем, я не хотела и не могла жить там, где меня не воспринимают как личность, где я постоянно была что-то должна – быть хорошей, быть послушной, учиться на пятерки. Мне во что бы то ни стало нужно было вырваться из душной обстановки родительского дома. И тут я встретила этого проходимца Каспера. Он приехал на заработки из Польши, а потом собирался ехать в Канаду на сезонные работы. Ну естественно, он втрескался в меня по уши и буквально насильно потащил с собой. Я была молода и глупа, и мне нужно было съехать от родоков. В общем, мы полетели в Квебек, там Каспер связался с наркотой и загремел в тюрьму. Обо мне, естественно, он и не подумал, а я осталась одна одинешенька, в чужой стране, без средств к существованию. Пришлось регистрироваться в качестве безработной и жить в социальном жилье. Голова просто пухла от проблем. Потом родители умерли, пришлось лететь сюда, еле на билет наскребла, теперь и Клер туда же. И тут нате, теперь еще полиция меня пытает, кого конкретно, я могу назвать. Вот мне больше делать нечего, как искать врагов Клер!
– Простите, мадам, но в связи с убийством мы вынуждены опрашивать близких.
– Да знаю я, что вынуждены! Но можно же это делать как-то потактичней, не наседать со всей дури на людей? Тем более, когда у них траур.
– Еще раз прошу прощения, – сказала Фона Мартан как можно мягче и искоса посмотрела на Дэгля. Тот закатил глаза. – Я вынуждена задать этот вопрос, но только, пожалуйста, не волнуйтесь, мы всем его задаем, это обычная формальность, не более. Где вы были в ночь убийства – 6 декабря?
– Ну, конечно, вы не могли не спросить! Как у вас только совести хватило?! Я была здесь, в гостинице, у себя в номере. А где мне еще быть? В доме родителей я оставаться не хотела, там как-то жутковато. Когда прилетела из Канады, то жила у Клер, но потом они с муженьком выставили меня из дома.
– Выставили? А почему?
– Им, как обычно, что-то во мне не понравилось. Вы же знаете, как Клер ко мне относится! Я искала на кухне миксер, хотела сделать блинчики, открывала все шкафы, я же не знаю, где у них что лежит, искала муку, потом сахар. И тут пришла Клер и спрашивает, что это я шарю по чужим шкафам? Я объясняю, что ищу миксер и хочу печь блинчики, а она обвинила меня, что я везде рыскаю, и если мне нужна деньги, у нее их нет, а и были бы, она мне их не даст, и вот это вот все. У меня голова от ее крика была вот такая... В общем, она велела мне выметаться, потому что ей тут не нужны воровки. Пфффф... Ну а муженек, конечно, не смог ей перечить, стоял и поддакивал, вафля. Вообще он, конечно, очень придавленный.
– Вам он не нравился?
– Нисколько! Очень скользкий тип, хотя Клер как раз такой подходит. Они с ним два сапога пара.
– Кто-то может подтвердить, что 6 числа вы были в гостинице?
– А кто подтвердит, если я была одна? Подруг у меня в Бельгии не осталось. У всех свои дела, дети, мужья, до меня им нет никакого дела. Как и мне до них в принципе. А вообще знаете, хоть про смерть родителей вы не спрашивали, я все равно скажу. Смерть отца с матерью – на совести Клер.
Мартан и Дэгль удивленно переглянулись.
– По вашему мнению, Клер замешана в их гибели?
– Еще как замешана! Самый важный вопрос: почему не сработал детектор газа на водонагревателе? Да? Не на всех газовых водонагревателях есть детекторы, но на родительском был. И вот при наличии датчика они все же померли от газа. А все тут очень просто, ваша драгоценная Клер не сменила сдохшую батарейку. Всего-то! И это человек, работающий в управляющей жилой компании! Она заведует там многоквартирными домами, а у своих родителей не могла проконтролировать такую ерунду как детектор газа. Вот вам еще загадка: а вдруг она сделала это специально? Как вам такой поворот?...
По дороге в участок Дэгль и Мартан, озадаченные обилием сведений, полученных от Мари де Марс, едва только сели в машину, принялись обсуждать мотивы убийства.
– Сестру ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов, – сказал Дэгль. – У нее комплекс жертвы, такие обиженки способны на многое, в том числе и на убийство.
– Видно, что она до сих пор зла на родителей, а Клер доводит ее до белого каления даже из могилы.
– Значит мотив – ревность, может быть, месть за смерть родителей. Окей, она не любила их, но еще больше она ненавидела Клер, которая к тому же выставила ее из дома.
– Плюс наследство. Деньги, на которые отец и мать собирались открывать ресторан, и которые нужно было делить поровну между детьми, теперь полностью достанутся ей.
Версию о твари, пришедшей из леса, Дегль и Мартан не рассматривали.
Как установила полиция, в день убийства Клер дю Марс посетила офис родителей – у них был небольшой страховой бизнес, съездила к нотариусу, где разбирала бумаги родителей и свои собственные, около трех часов дня заехала в банк.
Сотрудник банка, крупный молодой человек с красными от прыщей щеками, припомнил, что Клер долго возилась с родительскими счетами.
– У месье и мадам дю Марс было открыто два именных накопительных счета и один общий – текущий – с него они оба могли снимать деньги.
– Вы все время были здесь, пока Клер разбирала бумаги? – уточнил Дэгль.
– Я несколько раз отходил и возвращался.
– Заметили что-то необычное в бумагах, или, может быть, в поведении мадам дю Марс.
– Вроде ничего необычного. Хотя когда я в очередной раз вышел, а потом вернулся, она говорила по телефону. Мне показалось, что она была вне себя...
– Вы хотите сказать расстроена?
– Сейчас и не вспомнить. Может быть, и расстроена, в конце концов она потеряла обоих родителей, и люди по-разному переживают горе. Но тогда, – он задумался, – нет, она не была расстроенной, мадам дю Марс выглядела так, будто сейчас лопнет от злости...
Вернувшись в участок Дэгль сообщил Клеп обо всем, что узнал в банке.
– Проверили, кто звонил?
Мартан открыла на планшете распечатку звонков Клер от 6 декабря.
– С 15 до 16 часов мадам де Марс звонила мужу, разговор 5 минут 22 секунды, ей звонила сестра, разговор 2 минуты 6 секунд, потом еще два звонка по работе. Она работает в Ситилинке – начальник нескольких проектов по строительству жилья. Правда дела у компании в последнее время идут неважно, жилконторы, оказывается, тоже периодически захлестывает глобальный финансовый кризис.
– На работе у нее имелись враги или недоброжелатели?
– У Клер был застарелый конфликт с начальником отдела технического надзора.
– Насколько сильный?
– Обычный, как и любой другой конфликт по работе. Или вы имеете в виду такой, чтобы перерезать горло в собственной постели? Нет, такой вряд ли, – покачала головой Мартан.
К нотариусу, ведающему делами семьи де Марс, инспектор Клеп решила отправиться лично, в сопровождении обоих сержантов. Дэгль и Мартан в таких случаях в разговор не вмешивались, а лишь внимательно слушали шефа и мотали на ус.
Нотариус, мэтр Ван Спаендонк, оказался тщедушным старичком, одетым в мешковатый костюм темно-синего цвета и голубую рубашку с туго накрахмаленным воротником.
Разговор происходил в огромном холодном кабинете, стены которого украшали литографии Сальвадора Дали.
– Дела у мадам Клер де Марс шли неважно, – сообщил Ван Спаендонк, медленно шевеля губами, – на счетах пусто, поэтому наследникам не на что особо рассчитывать. Собственно, вряд ли им вообще что-то достанется.
– А квартира в Испании?
– В Испании? Ах, да, в Аликанте. Жилье куплено в рассрочку, первый взнос уплачен, а вот с последующими вышла задержка. Банк насчитал пени и штрафы, но платежи больше не производились. Из этого я заключаю: у мадам де Марс кончились деньги и нечем было погасить кредит.
– Как обстоят финансы родителей Клер? У них должна быть большая сумма в активах, ведь они собирались открыть ресторан, и они наверняка помогли бы Клер с выплатой ипотеки.
– Мне об этом ничего не известно, – сказал Ван Спаендонк поморщившись словно понюхал нашатырь. – при мне никаких купчих они не подписывали и тему в разговорах со мной не поднимали.
– Вы хотите сказать, Клер и Мари ничего осталось после смерти родителей?
Ван Спаендонк издал хрипящий звук и покачал головой, после этого жеста у сидящих в комнате не осталось сомнений, что сестры не получат в наследство ни сантима.
– Какой-то тупик, – заявил Дэгль, едва они покинули дом нотариуса. – Совершенно непонятно куда подевались те бешеные деньги, которые родители заработали на инвестициях. Не могли же они их выдумать или потратить за такое короткое время? А может быть у них что называется крыша поехала, все-таки они пожилые люди, и в таком возрасте всякое бывает. С моей старой теткой, царство ей небесное, произошло что-то подобное: она спрятала бумажку в пятьсот евро под форму для кекса, а месяц спустя забрала и отдала внуку, он хотел купить мопед и был очень рад такой существенной помощи. Про субсидирование мопеда тетка благополучно забыла, зато помнила, что пятьсот евро лежат под формой для пирога. В следующий раз она захотела послать их внучке на свадьбу и полезла в шкаф на кухне, но денег там, естественно, не оказалось. Тетка божилась, что их у нее украли и даже грешным делом думала на внука с мопедом. Объяснить ей, что деньги она сама отдала раньше, так и не получилось. Она так и умерла, свято уверенная, что ее обобрали собственные родственники. А что если с деньгами семьи дю Марс приключилась такая же история?
Инспектор пожала плечами.
– Думаю, что вопрос о дивидендах и инвестициях лучше всего адресовать месье Боргелю, он же занимался финансами в семье.
– Шеф! – Дэгль недоуменно посмотрел на Клеп. – Но вы же помните, да, что Боргель общается на языке духов?
– Придется прибегнуть к решительным мерам. Месье Боргель обладает важной информацией по этому делу, и нам во что бы то ни стало нужно получить ее.
В психиатрической клинике Нотр-Дам день был в самом разгаре. Медсестры сновали туда-сюда по коридору, поддерживая под руки пациентов, из столовой словно призрак сквозь стены просачивался аромат жарящихся в масле мяса и овощей. Больные, находящиеся в ремиссии, бурно обсуждали последние новости: большинство поддерживало французов, возмущенных пенсионной реформы Макрона. Остальные находили себе занятия под влиянием момента, подавляющее же большинство обитателей лечебницы мирно спало, погруженное в сон таблеткой успокоительного.
Боргель вел себя смирно и покорно шлепал за медсестрой, которая вела его за руку. Подойдя к полицейским он замер на месте, уставившись в одну точку и принялся судорожно трясти верхней половиной тела как будто выражал энергичное согласие.
– Хотя бы не воет, – сказала Майя Леви, украдкой разглядывая Дэгля. Заметив это, сержант весело подмигнул хорошенькой медсестре, а она отвела взгляд и улыбнулась.
Возникла пауза, все присутствующие, за исключением месье Брогеля, сознание которого, судя по всему, находилось в стране лесных духов, и инспектора Клеп, отдававшей отчет о своих действиях в любой отдельно взятый момент времени, пребывали в полном недоумении. Дэглю и Мартан было совершенно неясно, каким образом шеф собиралась извлечь информацию у человека, который судя по всему регрессировал до уровня животного, а, может быть, и того ниже.
Мартан подошла к Боргелю и постаралась принять самое мягкое выражение лица, на которое была способна.
– Месье Боргель, – сказала она участливо, – вы – наша единственная надежда. Ведь вы видели, что произошло тогда ночью с Клер. Вы должны нам помочь. Пожалуйста! Тогда мы обязательно найдем убийцу вашей жены, этот человек не должен находится на свободе, ведь он может причинить вред другим людям.
– Пу-пу-пу-пу-упу... – сказал Бродель и принялся раскачиваться сильнее.
– Пожалуйста, месье Боргель, – повторила Мартан и положила руку ему на плечо. От прикосновения Боргель подскочил как ужаленный и принялся орать и жутко выть.
– Ну теперь эти вопли надолго, – заключила Майя, демонстративно вздохнув.
Мартан отшатнулась.
– Простите, я не хотела, – сказала она, бросив виноватый взгляд на Клеп.
Инспектор покачала головой.
– Не волнуйтесь, Мартан, вот увидите, месье Боргель очень быстро придет в себя. И вообще, эта история с помутнением сознания, потерей памяти и духами из леса Сен-Ламбер как-то затянулась. Вы не находите?
Мартан пожала плечами, она все еще чувствовала себя виноватой за то, что вывела из равновесия месье Брогеля, поэтому не уловила намек инспектора. Клеп тем временем продолжала.
– Дело об убийстве мадам де Марс ловко срежиссировано. Это ощущение не покидало меня с самого начала. Как будто кто-то нарочно привлекал внимание к тем или иным вещам. Нас хотели уверить, что Клер была убита кем-то неведомым, пришедшим из леса, очень страшным и ужасным, что от встречи с ним месье Брогель потерял память и вообще человеческий облик. Однако, тут возникает вполне закономерный вопрос. Скажите, сержант, – Клеп обратилась к Дэглю, – например, если к вам в дом, пока вы сладко спите, заползет что-то неведомое? Ну хорошо, вторгнется кто-то незнакомый. Наверное, вы проснетесь, не так ли? Однако, Клер почему-то не проснулась, так и продолжала мирно спать в своей постели, пока злоумышленник пробирался сквозь закрытую дверь, искал нож на кухне, а затем перерезал ей горло. Почему, как вы считаете? На мой взгляд, все это говорит лишь об одном: никого неведомого в ночь 6 декабря в дом к Клер не пробиралось, а в спальню к ней зашел человек, знавший, как без труда открыть дверь, и где найти острый нож. К примеру, миниатюрной женщине, которая носит мягкую обувь, сделать это проще простого.
– Мари де Марс как раз носит угги. И она некоторое время жила у сестры, так что, конечно, видела подставку с ножами в кухне, – заметил Дэгль.
– Да, но если предположить, что это Мари убила сестру, то отчего напугался Боргель? – с сомнением проговорила Мартан. – Окей, допустим она перерезала сестре горло, и он был свидетелем. Все это, конечно, ужасно, но не до такой степени, чтобы потерять память.
– Вы делаете правильные выводы, сержант, – одобрительно проговорила Клеп. – Задайте себе еще такой вопрос: что же делал месье Боргель, пока кто-то неведомый или ведомый расправлялся с его женой? Мирно спал рядом? Тихонько сидел и дожидался, когда убийца примется за него? Звал на помощь или на худой конец звонил в службу спасения?
Клеп остановилась и посмотрела на Боргеля. Тот затрясся еще сильнее и еще громче завыл на языке духов. Инспектор улыбнулась и зааплодировала.
– Браво, месье Боргель, браво! И долго еще вы собираетесь притворяться? Сколько еще? День, неделю, месяц? Вы отлично сыграли роль умалишенного, мы все под впечатлением. Вам даже удалось обмануть врачей!
Боргель завыл еще сильнее.
– Однако, врачи не видели вас на месте преступления, а я читала рапорт. Поэтому-то они и не знали, что встреча с неведомым, убившим вашу жену, не помешала вам одеться в теплый свитер и натянуть джинсы. Ведь неведомое, убравшееся потом восвояси в свою чащу, открыло все окна и двери, видимо, чтобы ни у кого не осталось сомнений, относительно того, кто настоящий убийца и откуда он явился. А вы, месье Боргель, хоть и пребывали уже в невменяемом состоянии, если бы не оделись в теплое, могли простудиться.
Неожиданно вопли Боргеля прекратились, сам он перестал раскачиваться, а его вполне осмысленный взгляд остановился на Клеп. То же сделали оба сержанта. Майя Леви, не сумевшая оторваться от рассказа инспектора и уйти по своим делам, которых у нее к этому моменту накопилось огромное количество, следила за происходящим, в изумлении открыв рот.
– Исходя из всего изложенного, – продолжала инспектор, – я вполне резонно заключаю, что в ту ночь на месте преступления не было никаких незнакомцев. Клер дю Марс была убита в собственном доме собственным мужем, который воспользовался для этого ножом из собственной кухни. Всегда необходимо спрашивать себя: кому проще всего совершить преступление. В данном случае – человеку, находившемуся в доме, который к тому же знал, где лежат ножи и мог беспрепятственно ими воспользоваться. Ему всего-то нужно было дождаться, когда Клер уснет, взять нож и перерезать ей горло. Можно было не волноваться, что жена проснется, она ведь не знала, что ее собираются убить, поэтому ничего такого не опасалась и была в расслабленном состоянии. Может быть, чуть взвинчена из-за того, что произошло днем.
– Но ведь нож не нашли, – сказала неожиданно для себя Майя, ее шокировало разоблачение месье Боргеля, и она позабыла и о полиции, и том, что вообще говоря не должна была здесь находиться.
– Он мог его выбросить или закопать, – пояснила ей Мартан, – у него была масса времени и возможностей. Ему было важно, чтобы нож не нашли. Тогда бы подумали, что убийца забрал его с собой, а ему только того и надо.
– А мотив? – удивленно воскликнул Дэгль. – Мы же выяснили, что убивать мадам дю Марс из-за денег не было смысла, потому что и денег ведь никаких не было...
– Страх – вот причина, по которой была убита Клер, – сказала Клеп тоном, показавшимся Дэглю очень торжественным. – Но не тот страх, который поселился в лесу Сен-Ламбер после массового убийства. Нет, это был страх разоблачения. Боргель любил играть на бирже и участвовать в рисковых сделках, ему нужен был адреналин, постоянный драйв. Такие занятия, естественно, требовали постоянных финансовых вливаний, и Боргель все время нуждался в средствах, чтобы подпитывать азарт. Я думаю именно поэтому он женился на Клер. У ее семьи имелись средства и немалые, и он решил, что легко приберет их к рукам. Боргель, как заметил сержант Дэгль, довольно красив, ему было несложно влюбить в себя женщину средних лет, проводящую все время на работе, у которой к тому же нет времени на свидания и личную жизнь. Естественно, что после свадьбы Боргель завладел всеми финансами Клер. Он сделал вид, что удачно вложил деньги, а на дивиденды купил на имя жены недвижимость в Испании. История с испанской квартирой оказалась очередной сказкой и наживкой для дальнейших махинаций, которые он собирался проворачивать и дальше. Он не мог остановиться на достигнутом, азарт все время толкал его вперед, к новым аферам. На наживку с испанской недвижимостью он поймал родителей Клер, которые без разговоров доверили ему денежки в надежде быстро получить хороший куш. Но они просчитались, месье Боргель искал выгодные дела только для себя и не собирался делиться прибылью с другими. Мне пока неясно, что стало с деньгами родителей, но следствие это выяснит, уверена. Я думаю, он их просто прикарманил, хотя может и вложил в какое-нибудь рисковое предприятие, которое потом прогорело. Теперь месье и мадам де Марс должны были умереть, ведь они задавали вопросы, на которое у Боргеля не было ответов, а может быть и вовсе потребовали деньги назад.
– Какая мерзость, хладнокровно ограбить и убить двух стариков! – воскликнула Майя, бросив на Боргеля полный отвращения взгляд.
– Пока жена с родителями сидели в столовой и обсуждали покупку ресторана, который, как они считали вот-вот станет реальностью, Боргель зашел в ванную, заткнул чем-то вытяжку газового водонагревателя и вставил в датчик севшие батарейки. По этой причине молчал детектор, в то время как угарный газ заполнял спальню. Клер поняла, что история с деньгами на ресторан была выдумкой Боргеля, когда после смерти родителей разбирала счета в банке. В момент, когда она разгневанная звонила мужу, ее и заметил клерк. Он верно определил ее душевное состояние, помните, он сказал, что мадам дю Марс была вне себя от гнева, но не от горя! Потому что она поняла, кто вывел из строя бойлер, и кто, следовательно, виновен в смерти ее родителей. Перед ней лежали доказательства того, с какой целью ее муж пошел на двойное убийство. К этому времени участь Клер была решена. Боргель действовал быстро. Возможно, он успокоил ее, сказав, что пойдет в полицию и признается, а сам при этом подготовил план убийства и придумал легенду, чтобы не отвечать на вопросы. Мол травмирован и потрясен до глубины души.
Едва Клеп закончила говорить, месье Боргель воскликнул, на этот раз на понятном всем присутствующим человеческом языке:
– Все равно у вас нет никаких доказательств!
– Есть, месье Боргель, доказательств у меня хоть отбавляй. Одно из них мне привезет сержант Мартан, которая сейчас поедет в дом к вашему тестю и снимет отпечатки пальцев и следы ДНК с батареек и водонагревателя из спальни. Наши эксперты быстро установят, что эти следы принадлежат вам. В сливных трубах вашей ванны, уверена, найдутся остатки крови, которую вы смывали после убийства жены. Так что не волнуйтесь, за доказательствами дело не станет.
– Дааааа, – протянул Дэгль, застегивая наручники за спиной Боргеля, – вся эта история тянет на пожизненное.
Так оно и получилось.