Пурпурный а... Аксакал. Гл. 11. Тянись...

            Тянись к вершине, Генерал, последний твой рывок настал.    
               
               
       За годы непрерывных войн и сражений Генерал (а Аксакал всё время рядом) своими блистательными победами достиг больших сил и полномочий. Он уже сам решал: когда и кому войну объявить, с кем мир заключить, кому волю или жизнь дарить; кого вешать, кого продать, кого озолотить, кого в нищете оставлять... Где он только не воевал, какие только народы и земли он себе не подчинял... Когда ему уже не стало равных в восточном мире, заключил выгодный мир с неподатливыми  южными  племенами и повернул  войска в сторону бездейственно шикующей столицы. 
               
        Главный правитель, узнав о возвращении героя   в сопровождении  армии всех времён, потерял сон, аппетит, тягу к молодым женщинам и старым винам.               
    – Как же его остановить? – насиловал он вслух свой и без того замученный мозг, забыв о лекаре, ковыряющемся в это время рядом, в своём бездонном бауле, наполненном травами, маслами, порошками...               
    – Кого остановить, мой император? – осмелился спросить лекарь, нарушив статусное расстояние.               
    – Генерала, он же меня убьёт, власть заберёт...
    – Мой повелитель, зачем, к чему ему Ваш трон? Он воин, ему мечом перед врагом махать, похвалы дам, виктории свои, трофеи побеждённых  собирать...               
    – Если бы так... Власть это сила. Она открывает все дороги, даёт своему хозяину всё, что он пожелает... Власть - это наивысшее наслаждение, от неё ещё никто по воле своей не отказался. Генералу власть нужна. Он за ней давно гонится, и обязательно её получит, если его во время не остановить.  Что бы ты сделал на моём месте?               
    – Я бы сделал так, чтобы он и дальше продолжал воевать, не останавливаясь, до конца своих дней.               
    – Но он уже в мире почти со всем миром.
    – Да, но в мире есть и другие, желающие стать героями.          
    – Целитель, не медли!..  Что твой мутный ум надумал?         
    –Избавиться бы от него, хозяин мой, раз и навсегда, только тогда к тебе вернётся сон.               
    – Ты прав, но как?
    – Да, соперник силён, верными воинами окружён.., мудрёный Аксакал, гадающий по звёздам, ни на шаг от него не отходит. Одним ударом его свалить сложно, но он не бог, и не бессмертен...
    –Не тяни, змей-искуситель, говори!      
    – На то мне необходимо разрешение и немного денег, для начала. Остальное беру на себя. Пусть Ваш светлый интеллект не отуманится лишними переживаниями.
    – Справишься с этим, получишь треть состояния героя. Иди! Нет, стой! Получишь половину трети – шепнул правитель, вспомнив, что именитый Генерал за последние годы стал в два раза богаче него.               
               
               
        Армия двигалась к столице, и никакая сила не могла стать ей на пути. Столичные чины, банкиры отяжелевшие, старые генералы и  прочие личности, имеющие прямое или косвенное отношение к ресурсам империи, не горели желанием терять своё в противостоянии лихому Генералу. Он их вполне устраивал своим происхождением, воспитанием, своими вкусами, принципами и взглядами. Никто не думал даже пальцем шевельнуть в защиту старого властелина, обессиленного комфортом и бездельем,  пирами помпезными, оргиями...  Дворцовый лекарь не состоял в списках важных личностей, но всю жизнь им завидовал и мечтал, в один день, занять между ними не последнее место.
               
        Как только вышел из резиденции правителя, алхимик немедля приготовился к отбытию, с уверенностью в том, что наконец фортуна повернулась  к нему лицом.               
               
     На ночном привале старший охранник поспешил к главной  палатке:               
    – Мой Генерал, прибыл гость  из столицы, со срочным сообщением. Впустить?               
    – От кого послание? 
    – От Самого правителя. 
    – Завтра приму, пусть отдыхает с дороги.          
    – Он настаивает, что сообщение очень важное...          
    – Пусть проходит!
               
      Во вместительную походную палатку, освещённую двумя небольшими факелами, вошёл нарушитель ночного покоя: низкого роста, худой, щуплый, с кривым  лицом, орлиным носом и парой мелких глаз, горящих огненной силой – то ли от нетерпения, то ли от удивления, то ли от сожаления, страха... Он представился личным целителем Самого правителя и, не спеша, выложил Генералу цель его поспешного  визита, в личной интерпретации. Из денунциации исходило, что столичный повелитель поручил алхимику тайно умертвить героя всех времён, вернее – отравить его порошкообразным аконитом, от которого до тех пор ни одной живой души не удалось спастись.               
    – Не думаю, что решился выдать хозяина ради любви к империи или ко мне, – засомневался вслух Генерал. –  На что  претендуешь?               
    –  Моя тайна очищает тебе легальные пути к трону. Ты станешь первым полноправным лицом Востока. Я заслуживаю денежный достаток и место в кругу твоих верных служителей.               
    – Что, по твоим весам, означает денежная обеспеченность?               
    –Примерно половина имений правителя.
    – А почему не всё?... – не без усмешки спросил Генерал, прямо глядя в наглые, вон выходящие из орбит глаза лекаря.               
    – Зря смеёшься, Генерал. Ты - на коне: умён, смел, силён... Известен и твой авторитет: за тобой любой солдат бросится и в воду и в огонь. Трон ты итак возьмёшь, без моей помощи. Но тебе нужна законная власть. Только я могу послужить твоим свидетелем в обвинении правителя в  предательстве, в его легальном отстранении... Не торопись, подумай в покое, и сам убедишься что я прав. Цена моя ничтожна, сравнимо с тем, чем я могу быть полезным в твоём подъёме.
    –А ты не боишься, что я тебе не поверю и отправлю обратно, под охраной, к Самому..., или же завтра утром прикажу повесить тебя на ближайшем дереве?
    – Нет, не боюсь. Твой интеллект заставит тебя пользоваться неповторимым случаем. Не верю, что потратил пол жизни в баталиях, чтобы довольствоваться смертью человека, уже многое значащего для будущего твоей блестящей карьеры.
               
       Следующее утро для простых смертных оказалось светлым и полным солнечных лучей, а для везучего лекаря – вдвойне. Генерал согласился на его условия. Кроме того, он окружил его надёжным эскортом и держал в крытой телеге, подальше от любопытных глаз.               
               
               
       На подступах к столице, войска, как обычно, остановились и расположились на широкой равнине, недалеко от южных  крепостных  ворот. Генерал, строго соблюдая установленный порядок , в тот же день послал своего адъютанта в город, с сообщением о прибытии армии в распоряжении правителя, и о её готовности к дальнейшему служению империи, а сам он с визитом не спешил. Несколько дней подряд он лично занимался подготовкой лучших когорт к военному шествию, в честь последних побед.               
               
       Генерал явился народу на белом коне: в доспехах и при оружии, на голове вместо шлема – скромный венец, лавровый. За ним, в один шаг, маршировали первые когорты – гордость  империи... Когорты уже занимали почти всю площадь,  когда из самой гущи марширующих рядов прозвучало «стой!». Жёлтый правитель мгновенно стал зеленеть. Солдаты оцепенели,  единым движением повернулись к правителю и в один голос крикнули: « да здравствует Всесильный!». Он облегчённо вздохнул, порозовел в лицо и поднял руку.               
               
       Триумфальное шествие удалось на славу. Пир продолжился до полуночи. Соскучившиеся по застолью пролетарии, нищие и прочие обездоленные, наполняли свои бездонные желудки свежим пахучим хлебом, деликатесами, крепкими винами... и пьянея ложились спать на прохладных камнях придворцовых улиц.
               
       Правитель так неожиданно изменился к лучшему, что высидел целый вечер за столом, рядом с непрестанно улыбающимися ему старыми угодниками. Как только потемнело, всемогущий покинул компанию и, удалившись в своё владение, отдался в объятия молодой обворожительной особы. Там его и взяли люди Генерала, без шума и без лишних  глаз.  Правитель едва не скончался от страха и  обострения старых болезней. Мёртвый он не был нужен никому. Лучшие целители накормили его оживляющими  средствами, только бы концы не отдать, когда в нём нуждались больше чем когда-либо.               
               
        В это время Генерал поднял старых и новых союзников, друзей, приятелей, пролетариев, дармоедов и прочих уличных зевак, составляющих массы столичных скоплений... В это же время  его люди призывали  всех бедных и богатых патриотов к свершению верного суда над арестованным правителем, обвинённого в узурпаторстве, коррупции, измене...               
               
        Суд состоялся на главной площади столицы, переполненной жаждущей мести толпой. Генерал, на днях назначенный главным прокуратором вместо младшего брата подсудимого, громко огласил обвинение и сразу же вызвал на публичный допрос главного свидетеля процесса. Алкимик поднялся на трибуне мелкой и кривой походкой. На вид растерянный до страха, он осмотрел площадь проницательным взглядом, потом повернулся к судьям и заговорил. Сильный уверенный  голос, словно не исходящий от него – низкого, исхудалого до костей, невзрачного смертного, неизвестного в ораторском мире – глубоко потряс народ и самих личностей процесса. Пол жизни проживший при дворце, лекарь тот знал о жизни правителя всё и ещё кое-что. Согласно показаниям алхимика, по поручению подсудимого он должен был доставить соседнему императору тайное предложение об уступке тому, за деньги, одной провинции... Как верный служитель империи, лекарь этого не сделал. Рискуя жизнью и присвоенными научными заслугами, он отправился навстречу Генералу – почтеннейшему борцу за справедливость, процветание...  И тогда из  уст лекаря на курьёзную толпу полились красивые эпитеты адресованные герою дня.
               
        Суд завершился в тот же день. Согласно обвинительному приговору, бывший Сам был лишён всех преимуществ, титулов и личных имуществ, в пользу империи. Учитывая  возраст, слабое здоровье, отсутствие  существенной опасности для империи и, разумеется, щедрость судей, он был приговорён к пожизненному заключению, без права на свидание и переписку, но с правом на письменное изложение истории мира.               
               
        Везучий лекарь, получив свой «гонорар»( как и было оговорено), одним размахом перепрыгнув кучу ступенек подъёмной лестницы, оказался прямо в середине столичной элиты. И зажил он именно так, как давным-давно предсказала его бедной матери одна бродящая по миру гадалка –  немытая, чумазая, голодная..., ещё и одноглазая.               
               
        После суда всё встало на свои места. Происшедшие за какие-то дни новые назначения  вещали о новом продвижении империи. Сам Генерал скромно отказался от первого места. Уступив трон своему верному приятелю, тоже из  генералов, он принял пост главы армии, сохранил себе чин главного прокуратора и стал единственным титульным хранителем казны. Остальные ключевые исполнительные места, вплоть до самых крайних провинций, были заняты его же людьми. И в том раскладе колесо времени закрутилось в мирную сторону жития.
               
        Однажды, навещая своих воинов, Генерал вспомнил о забытом за время затишья Аксакале, бездельничающего в лагерном расположении, в компании  охраняющих его солдат. Освободившись от неотложных дел, Генерал приказал доставить к нему предсказателя.               
    – Скучаешь, Аксакал, никак не отвыкнешь от боевых походов, к которым раньше не привыкал...               
    – Не по войне тоскую, Генерал, а по родным душам, по Долине... Отпустил бы на все четыре ветра. Воевать против тебя я не стану, злоумышлений против тебя и власти твоей у меня то же нет, да и гадатель не нужен тебе. Все, что пожелал, ты уже завоевал.               
    – Рано тебя отпускать. Скоро понадобишься. Позже отпущу, если захочу. К тому же, твои сыновья беспредельничают вокруг Долины,  против нас вместе с твоим вертлявым  вождём воюют.               
    – Я и не знал, но раз воюют, значит есть за что, я не учил их драться из-за ничего.               
    – Не поверю, что ни разу не слышал от болтливых солдат о наездах разбойников на северных окраинах.               
    – Воины твои о всяком говорят, но мне не легко знать, что речь может идти именно о моих сыновьях. Они пропали до вас.               
    – Вот и знай, что они живы, воинам нашим  жить мешают, закон игнорируют..., а хуже всего то, что они на пути империи стоят.               
    – Твоя империя не может сохранить то, что им было присуждено с появления на свет...               
    – Давно не слышал тебя о свободе заявлять, Аксакал. Отпускать тебя к непокорным сыновьям, да ещё с такими мыслями на уме? –  Не имею права. Твои сыновья храбры, сильны, изворотисты, но тяжёлая рука империи настигнет их, рано или поздно. Но ты сам можешь облегчить их участь, и свою тоже.
    – Чем? Договаривай, Генерал. Что надумал?               
    – Пиши им послание, уговори, чтобы прекратили сопротивление и перешли ко мне служить. Мне на севере и на востоке нужны надёжные воины, правители, исполнители... За считанные годы они накроются славой и богатством, и тебя отпущу... То, что я сейчас тебе сказал, ни один воин не скажет своему пленнику.               
    – Твоя доброта имеет свою цену здесь, в столице, в других безветренных  местах,  только не там, где ещё сильны запахи свободы. Моим сыновьям вряд ли нужна имперская щедрость, триумфы и богатства под её дырявой крышей. У них есть Крыша Мира, которую не променяют на другую, поэтому и воюют. Не стоит надеяться на их смирение, Генерал, даже не стоит тратить бумагу и время на письмо
    – Ты сейчас отказался от большой услуги, Аксакал, другой не будет. Стража, увести раба!               
               
      Перед уходом из лагеря Генерал распорядился усилить охрану Аксакала и установить наблюдение за стрелками-кочвниками, ещё числящихся в списках невольных.               
               
               
       Империя задышала мирным воздухом. Генерал, променяв свой военный промысел на цивильные заботы, «попросил»  приятелей выполнить ряд административных и налоговых реформ, дающих возможность за короткий срок удвоить состояние казны и содержать бездействующие когорты.
               
       Славная столица, о сладкой  жизни которой действующие воины знали не так много, обворожила Генерала роскошью, комфортом, тягой к удовольствиям неслыханным...  На первых же церемониях он удивительно легко почувствовал пульс новой публики – далеко не скупой на пышные похвалы.
               
        Вскоре Генерал стал  желанным членом общества избранных. Признанный первым человеком империи, он пользовался самым престижным местом на застольях. Ни один важный пир не состоялся без его присутствия. Его стали называть великим консулом, богом войны... Его слушали, боялись; ему повиновались, с ним во всём соглашались... И ему всё это нравилось. Но, время спустя, к нему пришло ощущение пустоты. То чувство повторялось и постепенно переходило в лёгкую тошноту.
               
        Иногда, в разгаре застолья, ему хотелось выйти на улицу, вскочить на коня, двинуться к лагерю, чтобы просто погладить гриву беззаботно пасущейся лошади, поболтать с воинами... и даже поспорить с умудренным Аксакалом. А в дворце своём, и до и после бурных пиров, носитель тяжёлого венца дрожал от бездушья высоких и толстых роскошных стен. Тогда он памятью возвращался к старту своих достижений, надеясь, что лучшие воспоминания хоть как-то нагреют его, избавят от участившихся холодов, пронизывающих его до самых костей. Доходя воспоминаниями до вершины, над которой он один  возвышался, Генерал пребывал в полном одиночестве. Вершина та была скользкой, ледяной, чужой... Там оказалось не то, чего он ожидал, к чему он стремился... Пик тот был не его.               
               
       Отряд лазутчиков, не дающих о себе знать больше года, неожиданно явился у  ворот столицы. Генерал немедля принял прибывших и самолично послушал каждого в отдельности. Запутанные рассказы не имели  конца. Речь шла о неизвестном мире, расположенном между западом и севером, далеко от границ империи. Всё углубляясь в содержание выложенных видений соглядатаев, он всё больше убеждался, что стоило овладеть теми землями – несказуемо богатые, давно нетронутые копытами кавалерий. 
               
        Генерал щедро наградил лазутчиков и дал им время на отдых, не надолго. Спустя пару недель он вызвал их к себе, повторно расспрашивал, приказал им составить карту передвижения на северо-запад, а сам стал думать.
               
        Пока Генерал пребывал в размышлениях, вернулся ещё один отряд, в своё время посланный в то же направление. Показания второго отряда в целом совпали с изложениями первого. Того было достаточно для того, чтобы определить дальнейшие решения.
               
       Задуманная кампания своими масштабами не имела прецедента в истории империи. Только передовые отряды и когорты насчитывали  не менее двадцати тысяч... Генерал покинул столицу и самолично занялся подготовкой к походу.  Солдаты отрезвели, старые ветры зашевелили их отмороженные мозги. Одни занялись оружием и доспехами, другие поражали в учениях условных противников, третьи брали штормом низины и высоты, имитируя самые современные манёвры... Все без исключения были заняты с утра до ночи, стремительно готовясь к великому походу. При всей занятости, вспомнив об Аксакале, Генерал приказал доставить его к себе.
    – Готовлю поход, очень важный.
    – Вижу, слышу...  Но я вряд ли смогу быть полезным в его успешном завершении.
    – От тебя требуется только то, что требовалось всегда: Ты всего лишь должен ответить на один единственный вопрос.               
    – Я ничего не должен ни тебе, ни твоей империи, но на твой вопрос отвечу.
    – Итак, выиграю ли я эту войну?
    – Именно эту войну ты проиграешь, зато достигнешь наивысшую вершину твоей силы и воли.               
    – Что за бред?.. Объясни, немедленно! 
    – Я ответил на твой вопрос, мне больше нечего сказать, а остальное сам поймёшь, когда время твоё придёт.               
    – Начальника охраны ко мне!   
    – Слушаю, мой Генерал.               
    – Вести раба в тюрьму, до моего нового распоряжения!          
    –Слушаюсь, мой Генерал!