Мне было четырнадцать, когда под глубокомысленную болтовню отечественного киноведа я впервые увидел кадры из фильма Романа Полански «Горькая луна». После этого целый год вставал после полуночи и втайне от родителей без звука включал нашу ламповую «Радугу» – в надежде, что покажут фильм с такими до безумия привлекательными кадрами.
Но увидел в следующем десятилетии. И хотя находился в том возрасте, который именуется периодом мужской гиперсексуальности, едва не впал в уныние.
А ещё через десятилетие в эпоху всемирной паутины прочитал книгу, послужившую материалом для сценария, и где-то ближе к середине меня чуть было не стошнило.
И тем не менее, как литератор и культуролог, отмечу, что «Горькая луна» (в особенности фильм), несомненно, оставит свой след в наследии мировой культуры. Эта сцена, когда бесконечно экспериментирующая в интимной жизни пара сожителей надевает поросячьи маски, глубоко символична. Автор (осознанно или не осознанно – не знаю) показал, как в погоне за сиюминутными наслаждениями современный человек теряет образ и подобие, как любовь у самовлюблённых эгоистов вырождается в ненависть.
И сейчас, когда бывает мелькнёт во всемирной паутине рекламный баннер «Горькой луны» в ушах раздаётся: «Поросятушки, мои ребятушки» – возглас Фёдора Карамазова в исполнении нашего колоритного лектора по русской литературе академика Левона Мкртчяна.