НЕТ СЧАСТЬЯ В МОЁМ ОТЕЧЕСТВЕ
эссе
Июнь 1972 года. Магаданская область. Хасынский район. Тенькинская трасса, 42 километр. Долина реки Аган. База геологоразведочной партии в среднем течении Агана. Сам Аган, лесистый, километров тридцать до верховий. Охотское побережье рядом, часто наволакивает с моря густые туманы. Геофизический отряд, в котором я работаю рабочим, прилетел на Колыму студентом на преддипломную практику из Томского геологоразведочного техникума. Живем в палатках и работаем в "цирке" на большой высоте в центре огромного горного "амфитеатра", рядом с нашими - палатки канавщиков, разведочная партия и мы геофизики делаем детализацию участка Карамкенского золото-рудного месторождения. За горным цирком - на "выброске" в соседней долине работает наш отряд геофизиков из трех человек. Туманы вторую неделю. Не работаем, потеряться в тумане в горах очень просто. Рация потрескивает от грозы где-то, сижу в палатке Вадима Берчинского, начальник нашего отряда, ребятки за горным хребтом доели и сухари. Вадим переживает, вертолет в такой туман не прилетит на помощь. Надо нести нашим товарищам продукты за горный хребет. Я единственный в отряде охотник за горными козами, знаю расщелину между скал в горном цирке, а тропа натоптана мною до подъема к расщелине. Вызываюсь отнести продукты. Мне нет еще и восемнадцати лет, но крепкий сибирский хлопец. Вадим искрится взглядом в мою сторону, в этот миг он меня любит по-братски от нахлынувших чувств, какие нередко вспыхивают в нас, когда вокруг беда, но есть спасительный круг. Нагрузили рюкзак консервами и сухарями. Пошел по я тропе, ногами щупая свои давние следы, заполз по крутому глинистому склону на гряду по своим охотничьим следам до узкой расщелины среди сплошных скал, а за скалами верховья распадка, в котором широкий и долгий ледник на другую сторону в долину, где ждут меня люди с продуктами. В июне ледник под горячим колымским солнцем рыхлеет, промывается ручьями до глубоких расщелин, туман такой, что дальше протянутой руки ничего не разобрать. Метров триста до начавшихся расщелин шел вслепую. А дальше пополз вниз, тащил за собой волоком тяжелый рюкзак и полз. Вверху пологий и широкий ледник, при выходе в долину ледник выклинивается круто, расщелины широкие и в рост человека, вода по галечному дну выше колен, но брести по пояс мокрый можно между ледяных голубеющих стен. Пока полз, колени протер до мяса, с пылу-жару не чувствовал, когда шел в ледяном потоке в расщелинах, а когда пришел в отряд к голодным товарищам, отдохнул, понял, что возвращаться придется таким же образом, затосковал: мои резиновые сапоги с короткими голяшками заменили на болотники, что и спасло меня на обратном пути. Для меня обычный геологический маршрут в полевых условиях. Ничего героического. Вернулся на другой день, ночи стояли белые. Я часто играл в карты у канавщиков в "тыщу". Вернулся на базу, отдохнул и пошел к приятелям. Подчеркиваю: 72-й год. В разведочной партии рабочие - все бывшие заключенные, вольных нет, так как "пограничная зона", да мы, студенты, приехавшие в Магадан с материка по "пропускам". Играем в "тыщу", перекидываемся словами. Матершины в речах не услышишь. И спрашивает меня Славка, шурфовщик, отсидевший пятнадцать лет в колымских лагерях:"Ты - коммунист"? А я в то время даже не ведал, что в СССР есть "коммунисты". Кто такие - "коммунисты", спрашиваю Славку? Мужики ржут так, что туман волнами от палатки отдувается: счастлив человек, когда не ведает, что творит добро по доброй воле. И таким счастливым жил я всю юность и молодость - до зрелых своих годов. А потом - пропало счастье. Не спросили меня - украли у меня Родину СССР. Увели обманом, остановилась во мне жизнь в 91-м. Нет ныне счастья в моем Отечестве. Нет ныне этого счастья и во мне. Сегодня мне 66 лет.
13 декабря 2019 г.
г. Канск