Иллюстрация: Литва, Тракай, Островной замок.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
ТРАКАЙСКИЙ ЗАМОК
Содержание:
Островной замок. Копейщик Трок. Водяной край.
Мариенбург в миниатюре. Караимы в Троках. Замковые руины. Легенды.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
«…я въехал в один большой, необитаемый лес в государстве Литовском, проехал два дня и две ночи, не встречая ни одного жилища, по льду семи или восьми больших замерзших озер»…
Жильбер де Ланноа «Путешествия и посольства», 1414г.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ОСТРОВНОЙ ЗАМОК.
В 1409 году, перед самой Великой Войной, разразившейся между Тевтонским орденом, Польским королевством и Великим княжеством Литовским, кульминационным эпизодом которой стала Грюнвальдская битва, была закончена постройка нового замка в Троках (Тракай), сразу ставшего главной резиденцией Витовта. Великий князь изредка наезжал в Троки начиная с 1397 года и, видимо, приглядывал за тем, как идет строительство, занявшее несколько лет, а затем, уже с 1408 года, стал проводить здесь больше времени, чем в Вильне, что подтверждается почти сотней исторических документов, сохранившихся до наших дней. Сюда же он, видимо, перевез государственный архив. Во всяком случае, в дальнейшем метрики Великого княжества Литовского хранились именно здесь.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Замки в Троках - Старый и Новый.
В Троках во времена Витовта первоначально было два замка (по крайней мере точно известно два) – СТАРЫЙ и НОВЫЙ.
СТАРЫЙ ЗАМОК (современный Сянейи-Тракай) основал и отстроил из камня ГЕДИМИН, найдя для него над озером во время охоты удобный холм (представлявший собой остров в русле высохшей ледниковой реки, искусственно надсыпанный для придания ему высоты), и здесь с 1316 до 1323 года была его столица, перенесенная из Кернова, а уж далее взошла звезда Вильны.
В 1337 году для защиты от набегов крестоносцев там же, в Троках, неподалеку от первого был возведен второй замок, который назвали НОВЫЕ ТРОКИ, - между озерами Гальве и Лука (Бернардинцев). Из-за местоположения его называют еще ПОЛУОСТРОВНЫМ, одна его стена проходит прямо по берегу озера, но второй стеной он обращен на сушу.
Крепость состояла из двух частей (замок и предзамок), имевших отдельные стены и разделенных рвом. Предзамок при обороне играл ключевую роль. Он был четырехугольным в плане, занимал большую площадь (2 гектара) и окружался толстой (до 3,2 м в ширину), возведенной из камня и кирпича стеной с пятью квадратными башнями (четыре по углам, одна на середине стены, обращенной к суше). Здесь располагался замковый гарнизон, сюда прятались от врагов мирные жители.
Три башни из пяти (северо-западная, юго-западная и юго-восточная) были построены наиболее мощными, большими и массивными (15 на 15 метров). Башни, как это часто делалось, выступали вперед из линии стен, что расширяло площадь обстрела противника защитниками замка.
Вдоль стены, противоположной озеру, был вырыт глубокий ров.
Предзамок имел трое ворот, прорезанных посередине стен между угловыми башнями с трех сторон, от них через ров были переброшены мосты: два наружу, один в другую часть замка, которая находилась на самом конце полуострова, на холме, носившем название Гора жертв (литовский вариант наименования – Ауку, высота холма 17 метров). Укрепление здесь состояло из вала, насыпанного из щебня и глины, а поверху шла деревянная стена, за которой прятались деревянные строения.
Позднее все сооружение с внешней стороны, по периметру полуострова, дополнительно было окаймлено еще одной, более тонкой стеной. Старые Троки располагались от Новых в 4 км к юго-востоку, в то время как Вильна от Трок находится в 28 км (или 26 верст).
Когда князь Гедимин утвердился в Вильне, он отдал СТАРЫЕ ТРОКИ сыну Кейстуту, при котором они стали столицей Трокского княжества. В Старых Троках КЕЙСТУТ отпраздновал свадьбу с Бирутой, здесь родились его дети… здесь в 1350 году родился и Витовт.
В 1375 году Кейстут перенес резиденцию в НОВЫЕ ТРОКИ, в Полуостровной замок. В Троках располагался Монетный двор, где Кейстут бил свою монету (сохранились образцы, датируемые 1360-м годом).
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Троки – столица Кейстута, отчина Витовта.
После смерти Гедимина (1341 г.) в Литве установился двуумвират – одновременно правили два великих князя, два брата, старший Ольгерд в Вильне, младший Кейстут в Троках. Земельный фонд княжества был поделен между братьями.
Ольгерд изначально был больше связан с русскими землями. Обе его супруги – русские, сначала - Витебская княжна (причем женили его на ней в ранней молодости, в связи с интересами династии), потом Тверская. Все его дети от первого брака были православными и носили имена согласно православным святцам. Но, наследовав отцу, Ольгерд должен был ближе сойтись с литовскими боярами-язычниками. В связи с чем все его дети от второго брака, несмотря на то, что их матерью была русская православная княжна, носили языческие имена. Ягайло, выбранный Ольгердом и его окружением в наследники, старший сын Ольгерда и Ульяны Тверской, был и православным, и католиком, но запомнился под языческим именем, что не случайно.
Что касается Кейстута, то, хотя в его владения входили земли православной Черной Руси по границе с Польшей, и вторым по значению городом его удела была Гродна (поздний полонизированный вариант названия – Гродно), а это русский православный город, сам он всегда был язычником и женился на язычнице. Его избранницей стала красавица Бирута, дочь одного из племенных жемайтских вождей. Правда, она была жрицей в святилище близ Паланги и замуж выходить права не имела. Но Кейстут ее похитил, свадьбу справил, а там и сын родился – Витовт, причем примерно в то же время, когда Тверская княжна, супруга Ольгерда, родила своего первого сына – Ягайло. Кейстут уже был женат до Бируты, так что у Витовта уже имелись старшие братья, но так сложилось, что наследником отца и самым знаменитым среди его сыновей стал именно он.
Двуумвират правителей был хорошим временем для Литвы, когда сохранялась внутренняя стабильность, внешним агрессором давался сильный отпор, а собственные интересы уводили далеко за пределы литовских границ, в стремлении их расширить. Литовцы тогда совершили несколько походов на русские земли, Ольгерд штурмовал Москву, князем которой был совсем еще юный Дмитрий, в будущем Донской (русские летописцы назвали набеги Ольгерда «Литовщиной»), а смоленский князь Святослав, попав в клещи между Литвой и Москвой, в это время вынужденно выбрал литовский ориентир.
После смерти Ольгерда (1377 г.) Ягайло, заняв его место, заключил сепаратный договор с тевтонами, с которыми целеустремленно боролся Кейстут, предав тем самым и его, и еще массу народу, а затем в ходе первого противостояния междоусобицы захватил своего дядю и своих двоюродных братьев в плен. В августе 1382 года Кейстут был убит в подвале Кревского замка, а Витовту, которому грозила та же участь, удалось бежать – сначала в Мазовию, к сестре - супруге Мазовецкого князя, а затем в Пруссию, во владения Ордена. Орден, преследуя собственные далеко идущие цели, вмешался в литовские дала, предоставив беглецу убежище и помощь, и междоусобица с перерывами продлилась 10 лет, принеся разорение, не сравнимое даже с вражеским нашествием.
В конце концов Ягайло, получив польскую корону посредством брака с польской королевой Ядвигой, уехал в Краков (1386 г.), а Витовт, хотя и не сразу после этого, но стал великим князем литовским (1392 г.) и тогда уже начал обустраивать лежащую в руинах Литву, включая свои любимые Троки. А далее двоюродные братья, так долго и непримиримо враждовавшие друг с другом, не покладая рук, с привлечением иностранного оружия, составили союз – и разгромили Орден. 1410 год, Грюнвальдская битва.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Герб Трокского княжества.
Известно шесть печатей Витовта, четыре из которых имеют изображение вооруженных всадников, отличающихся друг от друга и от канонической литовской «Погони», но все-таки считающиеся таковой. Эти печати он использовал до того, как стал великим князем Литовским.
Две другие, более поздние печати, знаменующие полноту полученной им власти, имеют собственную многокомпонентную композицию. На одной из них (ее датируют 1407-м годом) изображен сидящий на скамье со скипетром и державой в руках, увенчанный закрытой короной западного образца великий князь, в окружении четырех щитов с гербами.
Два верхних герба изображают – один, слева, литовскую левостороннюю «Погоню», а другой, справа, - большой равносторонний четырехконечный крест, пересекающий весь щит. Этот древний христианский символ, возникший еще до разделения православной и католической церквей, был известен как отличительная принадлежность Волынской земли, которая находилось во владении Витовта.
На двух других гербовых щитах представлены Медведь Жемайтии, изображенный стоящим на четырех лапах и повернутый вправо, и Копейщик Трокского княжества: стоящий во весь рост воин в шлеме и сплошных доспехах, с длинным копьем в правой руке, левой рукой опирающийся на щит.
Воин был изображен и на печати князя Кейстута, только не с копьем, а с поднятым в правой руке обнаженным мечом, и с нее перекочевал на печать к его сыну, сменив по пути оружие.
Легенда печати Кейстута от 1379 года на латыни: «S KYNSTVTTE DVX + DE + TRAUKEN» - «Кейстут князь Трокский».
Все русские владения Витовта на его печати представлены Волынским крестом, так же, как Аукшайтия и Западная Литва – Копейщиком Трок.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ВОДЯНОЙ КРАЙ.
«В этой земле много озер и болот и такое бездорожье, что дорога закрыта любому крестовому походу войска на конях. Это возможно только в хорошие зимы, когда она своим холодом замостит все дороги».
Хроника Петра из Дусбурга.
Троки находятся в ВОДЯНОМ КРАЮ – в этой местности насчитывается порядка 200 озер, а город, возникший в районе Нового замка, расположен на ограниченной площади (длинном перешейке-полуострове) между пятью озерами – Тоторишкю (на западе, охватывает город в виде полудужия), Лука (иначе Бернардина, на востоке)… почти в центре города Лука сливается с озером Гальве… глубина 48 метров, площадь 4 кв.км… а Гальве смыкается с озером Скайтис… на северо-западе находится озеро Акмяна, отделенное от Гальве невысоким холмом…
Летом из одной части города в другую можно попасть, только следуя по озерным берегам. Зимой дорога проходит по льду озер, расстояния резко сокращаются. Площадь города ограничена, озера не дают ему разрастаться… так было в старину, так остается и ныне…
Летом Троки были абсолютно неприступны, зимой им начинали грозить враги. Окрестности, замерзшие озера, реки и замки становились ареной кровопролитных битв.
Зимой, в начале 1348 года вблизи Трок на реке Стреве произошло одно из самых крупных сражений, закончившееся победой Ордена.
Первый раз военные невзгоды Троки пережили в 1377, тогда они были упомянуты в немецких источниках впервые… как заметил один современный острослов, «немцы отыскали Тракай в первый раз»… ну, а после того, как они его отыскали, город и замки подверглись нападениям также в 1382, 1383, 1390 годах.
Поход 1377 года кратко описан орденским хронистом Вигандом Марбургским, им руководил маршал Ордена Готфрид фон Линден. Войско, которому он предводительствовал, насчитывало 12 тысяч человек. Крестоносцы 14 дней грабили «Тракайскую землю», но Полуостровной замок взять не смогли.
В ходе междоусобных войн между Ягайло и Витовтом в 1382-84 и 1389-92 годах Троки попадали в осаду, их удерживали то литовские, то немецкие гарнизоны, стены замков разрушались стенобитными машинами, городские и замковые постройки предавались огню.
В сентябре 1383 года орденские рыцари, пришедшие в Литву с Витовтом воевать с Ягайло, взяли Трокский замок штурмом (вероятно, имеется ввиду Полуостровной замок), оставили в нем немецкий гарнизон, который после осады с применением стенобитных машин 3 ноября сдал крепость войску Ягайло, а на другой день после сдачи и, согласно достигнутой договоренности, выхода гарнизона рухнула разрушенная крепостная стена.
Троки были сожжены крестоносцами осенью 1390 года.
Осенью 1391 года при подступе к городу орденского войска жители сами сожгли свои дома и разбежались. Тогда были окончательно сметены с лица земли Старые Троки.
Последний раз крестоносцы подступали к Трокам в 1403 году.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ТРЕТИЙ ЗАМОК ТРОК.
Придя к верховной власти в Литве после длительного периода междоусобицы, Витовт занялся восстановлением разрушенных (причем часто им же самим или с его подачи) замков и городов.
После пожара в Гродне в 1398 году он отстроил там кирпичный замок, сохранившийся до наших времен (Старый замок). Конечно, он отстроил замок и в Вильне, что стало совершенно необходимым после того, как старый также сгорел, в 1399 году. Но Троки – это был особенный для него город, это была столица его отца, его отчина… здесь началась его жизнь… Трокам он посвятил гораздо больше времени, усилий… и денег тоже не пожалел… новый Трокский замок должен был стать подлинным сокровищем Литвы.
Витовт заселил совершенно обезлюдевший после всех военных невзгод город и восстановил Новый (Полуостровной) замок своего отца, имевший значение для городской обороны. Количество его башен было увеличено до 11, проведена линия второй стены и отчасти перестроен в камне самый деревянный замок на Жертвенной горе.
Старый замок Гедимина Витовт восстанавливать не стал, в 1405 году подарив землю, на которой он стоял (Старое замчище), под католический монастырь, монахам-бенедиктинцам. Возможно, он поступил так по примеру государей христианского мира, к которому теперь принадлежал - посвящать место своего рождения богу, ведь он увидел свет именно в Старом замке Трок.
От укреплений Старого замка сохранились лишь следы высоких некогда валов и широкого рва, который иногда называют каналом, поскольку рвом он уже давным-давно не является.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тракайская икона Богородицы.
Согласно преданию, император Византии Мануил в честь крещения Литвы в 1384 году, что явилось событием огромной значимости, преподнес в дар великому князю Литовскому Витовту старинную богородичную икону.
Как уже упоминалось выше, Витовт, занявшись своими Троками, в 1405 году передал Старое замчище (руины Старого замка, основанного Гедимином) под католический монастырь бенедиктинцев. В 1409 году здесь стараниями Витовта были возведены костелы Святого Бенедикта и Благовещения Пресвятой Девы Марии, в который Витовт и водворил подаренную икону.
Литва была крещена в католичество, Византия – страна православия, но ничего странного в поступке императора не было, никакого противоречия, поскольку Константинополь вынужденно искал сближения Римом. Хотя это все равно не спасло древнюю столицу некогда могучей Византийской империи от османского завоевания в 1453 году, который был уже не за горами.
Византийская великокняжеская икона Трок – самая древняя икона Литвы: согласно научным данным, она была написана ранее XIV века. Затем с нее была снята копия, почти точная, за некоторым только исключением, которую отцы-доминиканцы на рубеже XVII-XVIII веков привезли во вновь основанную в латыгольском селе Аглона церковь, ставшую знаменитой святыней Латвии и Литвы (помимо всего прочего, Аглона - согласно преданию, место убийства и погребения первого и единственного короля Литвы Миндовга).
Поскольку со временем звезда Аглоны взошла высоко и сияла ярко, а Троки впали в запустение, появилась легенда, что в Аглону привезли именно икону Витовта, ставшую известнейшей в Прибалтике Аглонской Богородицей, а в Троках осталась ее копия. Но исследователи это опровергают, все же икона Аглоны – копия иконы из Трок, и не наоборот.
Иконы в целом очень похожи. Изображение представляет Пресвятую Деву с Младенцем Иисусом на коленях. Правой рукой она придерживает за плечики дитя, левой держит веточку с тремя цветками. Помимо отличающейся манеры письма, на иконе Трок (более древней) цветки белые, на иконе Аглоны – красные. Аглонская икона с красными цветками была написана неизвестным мастером на дубовой доске в XVII веке.
В настоящее время обе иконы находятся на своих местах, в Аглоне и в Троках, и обе почитаются как чудотворные, хотя Аглонская значительно более знаменита.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Мариенбург в миниатюре.
Итак, великий князь решил судьбу двух старых замков Трок, один восстановив, а другой передав на церковные нужды. Но его новая резиденция должна была разместиться во впервые отстроенном на новом месте третьем замке Трок, Островном.
Есть, правда, гипотеза, что укрепление на острове озера Гальве уже существовало ранее, и что первый Островной замок был когда-то отстроен в романском стиле, но затем утрачен в связи с частными войнами.
В 1377 году хронист Ордена Виганд Марбургский записал, что крестоносцы «на Тракайской земле» взяли в осаду «новый замок». О том, что это мог быть именно Островной замок, свидетельствуют следы пожара в каменной кладке старейшей части замка Витовта – сажа в швах между камнями и кирпичами, некоторые из которых обгорели.
Однако точно это не известно. Известно, что широкомасштабное строительство в начале XV века здесь затеял и осуществил Витовт. Стоит упомянуть, что и замок Витовта горел, в 1419 году, вскоре после постройки, так что следы пожара могли остаться в результате этой беды, а не другой, более ранней и связанной с крестоносцами.
Витовт хотел, чтобы Островной замок ни в чем не уступал лучшим западным образцам. Согласно решению князя, его возводили немецкие мастера из Пруссии: по его просьбе великий магистр, которым тогда еще был относительно миролюбивый Конрад фон Юнгинген, прислал ему каменщика Радике (Rathe), который руководил строительными работами. Сохранилось письмо Витовта к магистру, написанное 3 июля 1407 года в Орше, в котором великий князь просил, чтобы магистр прислал ему обратно того же самого или другого зодчего как можно скорее, потому что он не был уверен, что сможет без его услуг продолжить одно очень важное строительство. Судя по дате документа, речь могла идти именно о Трокском замке.
Высказывалось предположение, что зодчий и мастера приехали из комтурства Тапиау – когда-то Витовт крестился в Тапиау (это было его второе крещение в христианство и первое в католичество, а всего великий князь перекрещивался четыре раза), ему якобы понравился тамошний замок, и он хотел иметь подобный. На самом деле он ему нравился Мариенбург… еще бы… исследователи замечают сходство между Мариенбургом и Троками, проступающее во многих деталях.
Да, впрочем, не нужно быть историком, чтобы заметить самые явные параллели просто на глазок: парадный въезд обрамлен двумя круглыми башнями, практически один в один повторяющими облик башен, которые стоят возле ворот внешней стены в Мариенбурге со стороны реки (отличие только в том, что в Троках башни находятся на углах стены, а в Мариенбурге посередине, причем стены имеют совершенно разную протяженность – Троки копировали гигантскую орденскую столицу в миниатюре).
Итак, в Троках были возведены защитные башни, круглые на квадратном основании, такие же, как в резиденции великих магистров, а крыши покрыты зеленой глазурованной черепицей, причем подобное украшение было также применено в Мариенбурге, только там черепицы использовались двух цветов, желтые и зеленые… Впрочем, в любом случае налицо готический стиль со всеми своими характерными элементами, включая арочные конструкции…
Знатоки пишут, что «замок получил облик в стиле того направления средневековой готики, для которого характерны внешняя простота и умеренная изощренность внутреннего убранства», и сравнивают его с лучшими образцами орденского зодчества в Пруссии. Что касается современников Витовта, то приезжий путешественник, западный рыцарь, назвал замок французским. Итальянец, увидевший его, оценил достоинства возведенного в нем дворца и отозвался о нем как о «палаццо».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Островной замок, описание.
ОСТРОВНОЙ ЗАМОК стоит на острове посреди озера Гальве, в 220 метрах от берега, попасть в него можно, пройдя через небольшой островок и два моста. Замковый остров во время строительства был расширен за счет соединения трех заболоченных островков: проливы между ними засыпали камнями и гравием; таким же образом, с помощью насыпи, укрепили грунт получившегося куска отвоеванной у озера суши.
Замок на острове занимал площадь 1,8 га и сооружался по своеобразному плану, соответствующему естественным природным очертаниям места (предзамок - в форме трапеции с сильно скошенным основанием, замок - правильный четырехугольник).
Островной замок в Троках был мощнейшим и наиболее величественным во всем Великом княжестве Литовском и вообще представлял собой одну из самых неприступных крепостей во всей Восточной Европе: ни разу за всю историю врагам не удалось его завоевать.
Впрочем, его судьба не была такой трагичной, как у Старого и Нового (Полуостровного) замков, ведь после 1410 года угроза нападения крестоносцев сошла к минимуму.
Строительство велось из кирпича, изготовленного по бытовавшему тогда рецепту. При сушке во дворе на кирпичи могли сесть птицы или же по ним имели возможность пройтись животные… на некоторых старых кирпичах остались их следы. Стройка отличалась грандиозностью. Исследователи подсчитали, что одного только кирпича потребовалось не менее миллиона штук, а кроме того было использовано до 30 кубических метров больших камней, укладывавшихся в основание стен.
Растворы, которыми крепилась кладка, настолько прочные, что выполняют свою связующую функцию и сегодня. Обломки старых стен со временем по существу стали представлять собой монолит, подобный скале, который нельзя разобрать на составляющие элементы… их использовали как основу при новом строительстве.
По замыслу заказчика, сооружение должно было сочетать одновременно функции крепости и дворца, что и оказалось достигнуто в результате приложенных стараний. Замок был оснащен всеми устройствами для наиболее эффективной обороны и в то же время представлял собою роскошный дворец, которому позавидовал бы любой европейский король.
Замок, как это обычно делалось, делится на две части – собственно замок и предзамок, то есть обособленный крепостной двор, окруженный стеной с тремя угловыми башнями, причем две башни стоят по углам передней, обращенной к городу, стены и еще одна на наиболее протяженной стене. (Эту территорию, предваряющую собственно замок, как бы приданную ему, также называют призамком, что по смыслу то же самое; немецкое название - форбург.)
Строительство велось поэтапно, первым возвели собственно замок, на более возвышенной по отношению к предзамку части острова, он отделялся от предзамка рвом, стены и дно которого выложили камнем и кирпичом и который насчитывал 65 м в длину и 10-12 в ширину, причем дно рва находилось ниже уровня воды в озере Гальве, что обеспечивало его наполнение в оборонных целях. Обе стены, замка и предзамка, по краям, там, где ров впадает в озеро, соединяют две кирпичные перемычки, сооруженные надо рвом и прорезанные двойными арками.
С высоты птичьего полета ДВОРЕЦ представляет собой прямоугольник, две стороны которого образуют корпуса, а две – узкие здания-простенки между их торцовыми фасадами. По существу, это ЦИТАДЕЛЬ, то есть замкнутое по периметру прямоугольника строение с жилыми и служебными помещениями внутри оборонных стен. Посередине этого сооружения находится маленький внутренний двор.
К двум корпусам дворца, занимающим всю центральную часть замка, наружные стены которых были построены глухими и только в стене, обращенной к озеру, в некоторых помещениях имелись небольшие окна для их лучшего освещения, примыкает со стороны предзамка огромная главная башня, шестиэтажный ДОНЖОН, почти квадратный в плане. Размеры его основания 9,2 на 9,6 м.
Донжон стоит точно перед соединенными между собою зданием-простенком корпусами, покрытый такой же двускатной крышей, как и они, причем на втором его этаже находились помещения для стражи, на пятом была устроена часовня, а в стенах шестого видны бойницы.
Отсюда, с верхнего этажа, открывался хороший вид на окрестности, здесь удобнее всего было заметить зажженные в знак опасности сигнальные костры на далеких холмах.
На все этажи гигантской башни ведет узкая винтовая лестница, выложенная в толще стены.
Цитадель дворца и примыкающий к нему донжон были обнесены идущими по краю острова оборонительными стенами, в плане представлявшими собой правильный четырехугольник, с маленькими угловыми башенками по углам и внешними укрепляющими контрфорсами. Стены везде имели неодинаковую толщину: на юге, востоке и западе они достигали 7 метров в высоту и были 3,5 метра толщиной, но при этом наибольшая толщина была у стен со стороны города.
В южной стене ПРЕДЗАМКА между двумя круглыми оборонительными башнями находятся крепостные ворота, располагающиеся в меньшей по размеру, квадратной въездной башне. К этим воротам ведет длинный мост, часть которого перед самым въездом была подъемной. Кроме воротных створ, въезд закрывался железной опускной решеткой (герсой). Возле этих ворот и сегодня находятся каменные ложа подъемного моста, а также в них сохранилась каменная рама ГЕРСЫ.
Как уже упоминалось, предзамок имеет ТРИ БАШНИ, на ответственных участках обороны, все они трехэтажные, в высоту достигают 16 метров и возведены на квадратном фундаменте, соответственно первый этаж также построен в форме квадрата, а остальные этажи имеют круглую в плане форму. Для перехода от квадратной ко круглой части выкладывались скошенные углы, такие архитектурные детали называют тромпами.
В основаниях башен использовалась каменная кладка, выше стены возводили в стиле готической кирпичной кладки, украшенной узором из черных (пережженных) кирпичей.
Башни имеют входы только со двора, в толще их стен для подъема на этажи были выложены узкие винтовые лестницы. На вторых и третьих этажах устроены широкие бойницы для стрельбы из пороховых орудий.
В 1409 году один из военачальников Тевтонского ордена писал магистру, что в замке имеется 15 орудий, самое большое из которых может метать камни размером с голову… А в те времена грозным считался замок с 8-10 орудиями.
ВО ВНУТРЕННЕМ ДВОРЕ ПРЕДЗАМКА к противоположным стенам, западной и восточной, были пристроены здания в два этажа под четырехскатной черепичной крышей, которые называют казематами.
На первом этаже западных казематов (примыкающих к наиболее протяженной стене с двумя башнями) находились склады оружия, боеприпасов, продовольствия и топлива, а на втором располагались казармы военного гарнизона.
Восточные казематы (примыкающие к короткой стене) использовались в хозяйственных нуждах.
Третья стена (южная) с внешними въездными воротами также имела длинную пристройку во дворе, четвертая же стена, обращенная к замку и проходившая вдоль замкового рва, ограничивала двор, соединялась с замковой стеной двумя арочными перемычками, а посередине нее был устроен проезд на ведущий в замок, переброшенный через ров мост, - тоже подъемный, с опускаемой железной решеткой.
Двор предзамка, в низких местах замощенный булыжником, оставался в XV веке свободным, не загроможденным постройками, во время осады он мог стать убежищем для горожан. Говорят, на этом дворе некоторое время существовал рукотворный прудик, в котором разводили рыбу, - запас свежей пищи на случай осады.
Внутренний мост из предзамка ведет прямо к глубокой арке, устроенной в грандиозной замковой башне-донжоне, откуда можно попасть во внутренний замковый двор, вымощенный булыжником, похожий на узкий глубокий колодец. Выше говорилось, что прямо над въездом, на втором этаже донжона, находились помещения для замковой стражи. Здесь стражники жили, здесь вели дежурства, это было необходимо.
ВНУТРЕННИЙ ДВОР делит замок-дворец, состоящий из двух симметричных трехэтажных корпусов, на два крыла. Знатоки архитектуры считают, что готический стиль замкового комплекса в здании дворца имеет черты сходства с более ранним, аскетическим и суровым в своей простоте геометрических форм романским стилем.
Толстые стены возводились из камня и кирпича, использовавшихся при этом поровну, причем строительный материал брался разного размера, что придало зданию особый неповторимый вид, к тому же при строительстве применялся метод выкладывания кирпичей по поверхности стен узором.
Откосы окон оформлены декоративным, профилированным кирпичом, причем в отделке использовался профилированный кирпич 15 видов, а также керамические элементы. Для выкладки готических сводов применялся специальный кирпич сложной формовки, внутри полый с перегородками, со скошенным краем и примыкающим к этому скосу «колечком» (глиняной трубкой).
Первоначальный замысел строительства не включал ни штукатурки, ни иной отделки стен, кроме ухищрений кладки. Стены первого этажа были орнаментированы с помощью черного кирпича, второй этаж не имел облицовки, только верхний третий этаж был облицован кирпичом.
Вообще стоит упомянуть, что старинный кирпич имел неяркий, серовато-розовый цвет. При реставрации XX века использовался кирпич более насыщенного цвета, поэтому стены замка теперь выглядят трехцветными или двухцветными – внизу серый камень, далее неровная полоса старинной кладки, розоватый кирпич пополам с камнем, а выше основная часть стен до завершения красная.
По наружным стенам внутри дворика располагались деревянные ярусные галереи, на которые выходили двери жилых помещений. Такие же галереи были пристроены и к донжону.
ОБОРОННУЮ МОЩЬ замка укрепляла строго поддерживавшаяся в укладе жизни замкового гарнизона и обслуживавшего персонала дисциплина. Согласно правилам, ворота замка закрывали с заходом солнца и открывали с его восходом, причем только в присутствии замкового коменданта и командира гарнизона. У этих двух ответственных лиц хранились и ключи от всех внутренних и внешних ворот, а также внутренних калиток замка.
Ночью ворота могли быть открыты только в случае чрезвычайных обстоятельств, но при этом весь гарнизон замка должен был быть приведен в состояние боевой готовности.
Неподчинение правилам внутреннего распорядка подлежало суровому наказанию, особенно это относилось к стражникам. Если кто-то из их числа не являлся без уважительных причин для несения службы, выказывал неповиновение командиру, или, что интересно, осмелился привести в замок женщину, его приговаривали к смертной казни.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Внутреннее убранство.
В замке, оба крыла которого были жилые (всего там насчитывалось 9 жилых помещений и главный зал), причем в левом крыле на втором этаже располагались покои великого князя и княгини, радовал КОМФОРТ и царила РОСКОШЬ… легенда о золотых седлах для лошадей из княжеской конюшни продолжает свое существование, привязанная уже к этому новому княжескому обиталищу…
Здесь все было великолепно и очень дорого – это если говорить о роскоши. Из комфорта в замке были теплые полы, отопление осуществлялось печами, устроенными на нижнем уровне. Отопительные системы тех времен в подобных сооружениях могли быть более изощренными, здесь же все было просто, но достаточно удобно.
Парадный зал занимал весь первый этаж правого крыла, он был огромный (21 метр на 9 метров), с витражами в пяти окнах и фресками на стенах, выполненных темперой в стиле русско-византийской живописи на светские мотивы и запечатлевших княжеский быт: многолюдные обильные пиры, торжественные приемы, красочные охоты, рыцарские турниры…
Прекрасная акустика зала усиливала впечатление от сопровождавшей застолья музыки, что должно было доставлять особое удовольствие княгине Анне, она ведь была музыкантша…
Сводчатые своеобразные потолки с кирпичными рельефными узорами (так называемые «звездчатые готические крестовые своды на нервюрах»), под которыми висели большие кованые люстры… узкие готические окна левого дворцового крыла, откуда открывался чарующий вид на озерные и лесные дали… розовый пол из жженой глины в помещениях… выставка блистающих начищенным металлом доспехов и оружия…
Замок имел свои секреты: например, комнаты-спальни князя и княгини соединялись между собою внутренней дверью, а из комнаты князя по запасному потайному выходу вниз по лестнице через Казначейскую палату можно было попасть во внутренний двор, где находятся двери в полуподвальные и подвальные помещения, смежные благодаря внутренним переходам. Там располагалась кухня, которая, помимо прочего, еще и отапливала замок в холодное время года, подавая наверх горячий воздух и прогревая глиняный пол и кирпично-каменную кладку.
В подвалах были устроены склады и хранилась казна… Напоминание о казне можно увидеть в замке и по сей день – в подвале оборудована музейная экспозиция, где размещены монеты из кладов, найденных на территории замка и в нем самом. Можно увидеть, как выглядели монеты Великого княжества Литовского, с отчеканенным знаком, с первого взгляда похожим на трезубец, - герб династии Гедимина «Колюмны» (они же Колонны или Столпы).
Что касается тюрьмы… как же в замке да без тюрьмы… то это печальное место находилось в предзамке, в самой дальней северо-западной башне.
Еще один атрибут средневекового замка – АЛХИМИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ, в которой какой-нибудь представитель тогдашних ученых людей по заданию своего работодателя – хозяина замка бился над загадкой превращения свинца в золото. Алхимики весьма часто находили для себя место при королевских и герцогских дворах Западной Европы… но о том, чтобы в замке великого князя Витовта колдовал над колбами алхимик, вполне в духе того времени, СВЕДЕНИЙ НЕТ.
Возможно, Витовту хватило общения с одной из своих жен, которая «слыла чародейкой», и после этого опыта он опасался прибегать к услугам лиц, осведомленных как в магии, так и в прикладных науках… тем более что грань между тем и другим в Средние века была весьма размытой…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Великокняжеская резиденция.
С начала XV века Троки стали регулярно попадать в хроники в связи с событиями, происходившими в княжеской резиденции. Представители знати и лица из их окружения оставляли описания Островного замка в своих письмах и записках.
Историки подсчитали, что за период с 1413 по 1430 год здесь 13 раз останавливался король Ягайло со своими придворными.
Весной 1413 года в Троках побывал посланник Римского и Венгерского короля Сигизмунда – Бенедикт Макра, который был назначен арбитром в решении спора Литвы и Тевтонского ордена в отношении границ Жемайтии. Послу был оказан почет, великий князь посвятил его в рыцари и подарил золотой пояс, золотые шпоры и шубу.
В парадном зале замка, расположенного на первом этаже правого крыла, блистательной пышной чередой проходили торжественные приемы, пиры и балы, и побывавшие на них знатные гости потом рассказывали о размахе этих дорогостоящих мероприятий, о богатстве великого князя Витовта и о том, в каких драгоценных изысканных нарядах появляется на люди его супруга, великая княгиня Анна. Конкуренцию ей составляла, кажется, одна лишь княгиня Мазовии Александра, сестра короля Ягайло.
Только после 1419 года бурная жизнь в Троках на несколько лет вынужденно притихла: в этом году в Островном замке случился сильный ПОЖАР, ремонтные работы были завешены, вероятно, не ранее 1423 года.
Летом 1422 года состоялась встреча Витовта и посланников папы римского Мартина V, причем Витовт принимал этих лиц в замке Вильны. Если бы в Троках все было в порядке, наверняка аудиенция состоялась бы там. Исследователи предполагают, что зеленая черепичная крыша в Островном замке появилась именно после этого пожара… В дальнейшем же Островной замок вновь сделался излюбленным местом пребывания Витовта.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Записки странствующего рыцаря.
Один из участников Великой войны на стороне Ордена, рыцарь из Фландрии Жильбер де ЛАННУА, в 1413 году воевавший вместе с тевтонами в Мазовии и собиравшийся в том же году идти в новый поход на литовских «сарацинов» с ливонцами, но в виду того, что этот «рейз» не состоялся, выехавший с познавательными целями в Новгород и Псков по устроенной ему оказии, возможно, как посол Ливонского ордена, а затем зимой 1413-1414 года посетивший Литву и в ней Троки, известный не только как воин и политический деятель своей эпохи, но и как любознательный, неутомимый и смелый путешественник… его еще порой называют «странствующим рыцарем», а тогда ведь ему было около 30 лет, самый дееспособный возраст, когда на месте не сидится… рыцарь де Ланнуа оставил следующее описание этого места, то есть Трок:
«59. Я выехал из Вильны, чтобы возвратиться в Пруссию и ехал все по государству Литовскому следующею дорогою (le chemin qui s’ensieut): сначала приехал в город Троки (ville de Trancquenne, Trancquenne), город худо обстроенный домами и вовсе неогороженный стенами (et non point fermee). Там есть 2 замка, из которых один очень плох, сделан из дерева и из накладных земляных плит (дерна, — de cloyes de terre placquies). Этот плохой замок расположен на одной стороне озера, но другая часть его лежит на равнине. Другой замок лежит посреди другого озера на выстрел пушки от старого; он весь нов и сделан из кирпича по французскому обычаю.
60. Тоже: В упомянутых Троках и вне их во многих селениях находится большое количество татар, которые живут там коленами (qui la habitent par tribut). Они — настоящее сарацины, не имеют ничего христианского и говорят особенным языком, называющимся татарским (nommee le Tartre). Точно таким же образом в упомянутом городе живут немцы, литовцы, pycскиe и огромное количество евреев, из которых каждый говорит своим особенным языком. [Другой вариант перевода этого места: «Живут также в сказанном городе немцы, литвины, русские и весьма много жидов; каждый из народов сих имеет свой особый язык».] Город этот принадлежит упомянутому князю Витольду. От Вильны сюда — 7 лье. [Французская путевая мера равна 4,445 км или 4,16 версты, то есть примерно 31 км или 29 верст.] …
62. Тоже: В упомянутом городе Троках eсть парк, огороженный, в котором находятся всевозможные виды диких животных и зверей, каких только можно найти (finer) в лесах и на охотах туземных (et marches et forests de par de la). Некоторые звери, как будто быки, называемые зубрами (ouroflz — urus, тур, зубр); другие похожи на больших лошадей и называются ослами (wеselz), а иные называются лосями (hellent); есть также дикие лошади, медведи, свиньи, олени и всевозможные роды дичи».
К слову сказать, город на озерных берегах и не нуждался в крепостных стенах. Летом надежнее стен были озера, а зимой поселение, стоящее на открытой ледяной равнине, оборонять было бы слишком сложно даже при наличии укреплений.
Строить капитальные здания горожанам тоже было ни к чему, непрактично: в случае нападения врагов они бросали свои избушки и со всем своим добром укрывались за неприступными каменными стенами замка, а городскую застройку защитники твердыни сжигали сами, чтобы лишить пришлую рать прикрытий… одним словом, все, что не влезало в замок во время бегства, так или иначе уничтожалось, но об этом не слишком сокрушались… после удачной обороны жители быстро возводили такие же неказистые временные деревянные домишки на старых местах и жили себе дальше…
Однако помимо интересной исторической информации и попутных размышлений о рентабельности строительства жилого фонда в Средние века в процитированных выше строках проступает и нечто иное: картина того контраста, который существовал между жизнью знатных и простых людей… деревянные домики горожан – и грандиозный великолепный замок их господина… небо и земля…
К этому факту вообще нужно правильно относиться. Это мы через бездну лет смело заглядываем в величественные дворцы великих государей прошлого, в их покои, беззастенчиво ворошим подробности их жизни, не только общественной, но и личной, интересуясь и нарядами княгини, и внутренней дверью в спальнях высокопоставленных супругов… а их современники не смели и головы поднять, когда князь и княгиня проезжали мимо…
И что говорить о простых людях – даже облеченный полномочиями и правом неприкосновенности посланник Жильбер де Ланнуа, благородный рыцарь, не считал возможным упоминать детали, имевшие отношение не к социальному статусу, но к личным качествам «герцога и герцогини», при дворе которых он был принят… как они выглядели, как держались, во что были одеты… ничего, ни слова… ведь они стояли так высоко на общественной лестнице… более того – он, соблюдая субординацию и приличия, никогда не упоминает даже имен тех лиц, с которыми встречался, так что порой нельзя и понять, кого он имеет ввиду, говоря о «епископе», «князе» или «бургграфе», то есть посаднике… или тысяцком…
Гостем Витовта Ланнуа побывал дважды, в 1414 и 1421 годах, оба раза он упоминает, что рядом с «герцогом Витольдом» находилась его «герцогиня», и только по датам можно догадаться, что Ланнуа видел двух разных женщин, княгиню Анну в 1414 году и в 1421 году княгиню Ульяну, ставшую женой Витовта после смерти Анны… Анну он видел вместе с ее дочерью и внучкой, а Ульяна пожаловала ему золотую ленту и золотой флорин, чтобы он носил их как знак ее двора… вот так… Однако благодаря ему мы знаем многое если не о людях, с которыми он сталкивался, то о городах, которые он посетил, хотя его сообщения кратки, и вообще беллетристом он отнюдь не являлся…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Караимы в Троках.
Став великим князем Литовским, Витовт активно вмешивался в дела соседей, в том числе в дела Золотой орды, слабеющего, раздираемого внутренними склоками разбойничьего государства, чье время подходило к концу.
В 1397 году он поддержал обратившегося к нему за помощью хана Тохтамыша, вместе с ним выступив в поход на подвластный Золотой Орде Крым, где Тохтамыш пытался утвердиться. В 1397 году, 8 сентября, Витовт и Тохтамыш в битве близ Кафы разбили войска Темир-Кутлуга и Едигея, настоящего правителя Золотой Орды, то и дело менявшего ее ханов-марионеток согласно своим планам.
Вот так Витовт побывал в Крыму, ступив на древнюю землю тавроскифов и киммерийцев, под стены генуэзской крепости, венчавшие рыжие выжженные солнцем холмы ввиду обширного простора ослепительной морской лазури. Это было его ПЕРВОЕ посещение Крыма, ВТОРОЕ состоялось в 1414 году, и вот тогда-то великий князь въехал на коне прямо в волны Черного моря. Что бы его на это ни подвигло, рассказ правдоподобен вплоть до деталей.
В 1398 году войско Витовта дошло до устья Днепра, на берегу которого он приказал возвести порубежный замок Святого Яна (Тавань). Помимо Таваня по Днепру в наиболее важных местах была построена цепь укрепленных городков.
Именно в результате этого похода население Литвы увеличилось на несколько тысяч человек – Витовт привел с собой из Крыма татар и караимов, пожелавших в соответствии с приглашением великого князя Литовского сменить место обитания, которых он, прибывших с семьями и всем своим добром, и расселил на своих землях. Надо сказать, что для тогдашних литовцев что караимы, что татары считались обобщенно одним народом.
КАРАИМЫ, тюркское племя, исповедующие одно из направлений еврейской религии, поселились в ТРОКАХ – неоднократно разоренный и сожженный город совершенно обезлюдел. Место для жилья им было предоставлено в северной части города (Малый город), у подступов к замкам.
Говорят, еще одним важным последствием переселения караимов в Литву стало появление нескольких из них в Москве, при дворе княгини Софьи Витовтовны, супруги великого князя московского Василия Дмитриевича (Василий I, сын Дмитрия Донского). Причем одного из них звали НАРЫШКО. Этому новоявленному литовскому подданному великий князь Витовт накинул службу охранять его дочь.
Имеется, правда, и такой вариант развития событий, что Нарышко находился в числе свиты Софьи Витовтовны, когда она еще только уезжала к жениху, но это вряд ли – Софья прибыла в Москву не из Литвы, а из Пруссии, из Кёнигсберга, где тогда жила с матерью, и ранее того времени, когда Витовт уже утвердился в Литве, занялся южными походами и обзавелся караимскими воинами.
Однако общение отца и дочери было регулярным, они обменивались посланиями, встречались лично, Софья неоднократно приезжала к отцу на встречу в Смоленск и в самую Литву… так что ничего нет невозможного в том, что Витовт в какой-то момент счел за лучшее обеспечить ее надежными караимскими телохранителями.
Согласно родословной легенде Нарышкиных, из семьи которых происходила мать Петра Первого, царица Наталья Нарышкина, их род происходил от знатного татарского (читай – караимского) мурзы.
Правда, в какой-то момент истории такими легендами стало принято предварять родословие знатных семей – и кто только тогда не вывел свой род от татар - и Глинские, и Годуновы… вот только чаще всего совершенно безосновательно… так что родовое предание Нарышкиных, местом обиталища которых была вообще-то Рязань, еще не доказательство реального существования караима Нарышко, причем этот персонаж, конечно, в старинных летописях отсутствует и появляется значительно позднее… легенды же сочинялись и в древности, и в современности… Апелляция к старинным портретам, с выискиванием характерных черт внешности, помимо того, что дает неоднозначный результат, доказательством сочтена быть не может.
Однако то, что караимы прибыли в Литву в составе войска князя Витовта после его похода в Крым в 1397-98 годах и поселились в Троках – истинная правда.
Трокские караимы жили обособлено, имели свою молельню – кенасы, при которой была открыта школа, свои кладбища, хранили свой язык, обычаи и не заключали смешанных браков.
Очень важная подробность: караимским воинам вменялось в обязанность служить в охране мостов и Островного замка, где находилась резиденция великого князя. Остальные их соплеменники были ремесленниками, торговцами, переводчиками-толмачами, занимались земледелием и огородничеством, а также познакомили местных жителей со своей кухней, из которой особенно пришлись типичные караимские слоеные пирожки в виде полумесяца с рубленой бараниной – кибинай.
Для тракайских караимов день переселении в Литву – праздник, в 1997 году ими был отмечен 600-летний юбилей этого события. Хотя сегодня караимов в Троках проживает всего-то ничего. Не смогли бы они сейчас наладить охрану замка, как при Витове.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Красная вода озера Гальве.
Витовт пришел к верховной власти в Литве в 1392 году, после 10 лет ожесточенной военной и политической борьбы, и стоял у власти 38 лет… такое долгое правление монарха - целая эпоха в жизни возглавляемой им страны… и было ему примерно так лет 80, и он как раз находился на самом пике своей карьеры и своих возможностей (собирался королем Литвы стать), когда однажды случилось неизбежное. «В 1430 году умер герцог Витовт», - значится в хронике Торнского анналиста.
Причина смерти великого князя доподлинно неизвестна, он был стар… летопись свидетельствует, что «Витовт разболелся и умер»… его могло доконать известие о плачевной судьбе его короны…
Церемония коронации великого князя, которая готовилась все последнее время, была назначена на Рождество Пресвятой Девы Марии (8 сентября 1430 года), в связи с чем собрались многочисленные гости, в числе которых был и король Ягайло в сопровождении Збигнева Олесницкого. Последовали роскошные приемы в Вильне и в Троках, пиры, турниры и охоты… Однако торжественное мероприятие сорвалось.
Существует версия, что польские шляхтичи не пропустили делегацию от короля Сигизмунда, активно поддержавшего начинание Витовта исходя из собственных соображений, которая везла изготовленные в Нюрнберге королевские короны для Витовта и его супруги.
Хроника Быховца: «А поляки, не желая, чтобы Литва была королевством, ту корону у них отняли, разрубили ее пополам и приложили половинки к короне краковского епископа, которая и сейчас находится в костеле святого Станислава при Краковском замке».
По другой версии, послы Сигизмунда испугались, узнав о польских заставах на дорогах, и вернулись к своему королю, не выполнив поручения. Однако дело еще можно было поправить. В Вильне была изготовлена новая корона. Ягайло, по-видимому, предложил брату компромисс, допускавший его коронацию, с тем, чтобы после его смерти титул короля Литовского отходил бы к одному из его племянников-королевичей. Последние письма Витовта свидетельствуют о том, что он соглашался на такое решение. Но тут все рухнуло окончательно.
Соловьев С.М.: «Главною причиною смерти полагают тяжкую скорбь о несбывшихся намерениях. Не имея сыновей, Витовт сосредоточил все свои желания на удовлетворении личного честолюбия, для чего так усиленно добивался венца королевского»…
Однако внезапная смерть важного лица в Средневековье всегда вызывает подозрения, и этому подозрению отдают должное до сих пор. В некоторых статьях современных публицистов и исследователей высказывается предположение, что Витовт был отравлен… поляками, конечно, кем же еще, им ведь его смерть была выгодна… Кто теперь может сказать наверное.
Так или иначе, но короноваться Витовту было не суждено, и в итоге единственным литовским королем так и остался Миндовг.
Говорят, смерть Витовта обрадовала многих… немудрено…
В городе Каунасе (бывшая Ковна, затем Ковно) много позднее, уже в XX веке Витовту был поставлен впечатляющий памятник: великий князь стоит на высоком постаменте во весь рост, опираясь на меч, с увенчанной великокняжеским венцом гордо поднятой прекрасной головой, во всем блеске своего могущества… а в основании постамента, подпирая его своими плечами, покорно горбятся, опустив головы, поникнув и скрючившись в каких-то немыслимых позах крайнего уничижения… позора, порабощения, уныния… некие воины в доспехах и шлемах – прообразы покоренных им стран, земель и народов… там есть и тевтон, со сломанным мечом, лежащим поперек щита с гербом Ордена – крестом и орлом… есть и москвич, опустивший щит с московским гербом – Георгием Победоносцем… там есть и поляк, вообще выронивший свой щит с королевским гербом - орлом в короне, себе под ноги и в страхе закрывающий рукой голову…
Но торжествующий государь на памятнике вылит из прочной бронзы, века пройдут – ничего ему не сделается… а настоящий-то был все-таки из плоти и крови… и безнадежно смертен, как и все в этом мире…
Исследователи неизменно отмечают, что все то, над чем Витовт, талантливый и хитрый политик, с упорством и азартом настоящего игрока бился всю жизнь, вскоре после его смерти во многом пошло прахом, поскольку держалось на нем одном. Так часто бывает, когда с политической арены уходит сильный лидер. Раскол в Литве, нелады Польши и Литвы с Москвой, что вылилось в длительный бескомпромиссный конфликт Речи Посполитой и Московского царства… окрепшее на периферии этого конфликта Крымское ханство, до которого у Польши в создавшихся условиях никак не доходили руки…
Итак, великого князя не стало, и многие радовались, - и в Польше, и на Руси – северной, восточной, западной, южной, то есть во Пскове, в Новгороде, в Москве, а также и в русских владениях Литвы, где, согласно высказыванию историка, «ясно видели, что Витовт в своих честолюбивых стремлениях руководствуется одними личными, корыстными целями»… Так что, кажется, горше всех над телом Витовта плакал его двоюродный брат, старый друг и враг, король Ягайло.
Хроника Быховца: «И король Ягайло брата своего князя великого Витовта жалел и плакал о нем, как брат о любимом брате. И похоронил его с большим плачем, и были там все слуги его и все епископы, и пели над ним положенные песни и положили его тело в замке в Вильно, в костеле святого Станислава в алтаре с левой стороны, около ризничной двери».
Смерть застала великого князя в его любимых Троках, в его роскошном новом Островном замке, возвышавшемся рукотворной громадой над синей гладью бесконечных озер, и случилось это поздней осенью, 27 октября 1430 года. Согласно легенде, в этот день вода в озере Гальве покраснела, словно кровь, и оставалась такой три дня.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . После князя Витовта.
С того времени, когда великий князь Литовский Витовт об руку с супругой, княгиней Анной, впервые вступил под звездчатые готические своды своей новой резиденции, Островного замка в Троках, и до наших дней прошла такая бездна лет, что и подумать страшно. Конечно, они не могли пройти бесследно для княжеского замка.
В связи с переменами в жизни страны Троки не долго сохраняли свой высокий статус. Трокское княжество превратилось в воеводство, а к концу XVI века, после того, как великие князья Литовские стали также польскими королями, а из Вильны проложили прямую дорогу в Ковну, Троки окончательно отошли на второй план и захирели… небольшой озерный город стал местом ссылки неугодной знати, а в прошлом роскошный Островной замок – тюрьмой, в которой помимо прочих заключенных содержались русские военнопленные.
Затем разразились Северная война 1655-1660 годов, которую вела Швеция против Речи Посполитой и ее союзников (еще известная как Шведский кровавый потоп), и Русско-польская война 1654—1667 годов (иначе Тринадцатилетняя война, для поляков по аналогии с Шведским потопом также Русский потоп). Замки в Троках, и Полуостровной, и Островной, испытали военные невзгоды, будучи разрушены в ходе военных действий русскими войсками, а их развалины оказались оставлены на произвол судьбы.
Полуостровной замок был практически уничтожен, среди его разбитых стен в XVIII веке обосновались монахи-доминиканцы, построив здание костела и монастырских келий, а заброшенный Островной замок продолжал постепенно разрушаться.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ЗАМКОВЫЕ РУИНЫ.
С начала XX века начались хлопоты и работы по консервации и реставрации Островного замка, которые наконец увенчались успехом в 1987 году.
Первые попытки реставрации были предприняты в самом-самом начале XX века, в 1901 году, когда археолог В.Шукевич договорился с городским магистратом об аренде Трокского островного замка (вернее, его руин) сроком на 12 лет, взяв на себя обязательство охранять его от дальнейшего упадка и разрушения остающихся строений.
Справка по ходу дела относительно этого энтузиаста: Вандалин Александрович Шукевич родился в 1852 году и умер в 1919 году. Жизнь его началась в деревне Нача Лидского повета (уезда), там же его в свое время и похоронили. Это был белорусско-польский археолог, этнограф, фольклорист и краевед, член-корреспондент Краковской Академии наук с 1901 года и член Виленского общества друзей науки с 1906 года.
Шукевич сделал для Островного замка все, что мог. Таково было начало. Через 7 лет после ухода Шукевича, начиная с 1926 года, его дело было продолжено. Все развалины Трок, все его замки, объявленные памятниками старины (в связи с чем их остатки больше нельзя было использовать как каменоломни, где брали материал для хозяйственных строек), нуждались в постоянной опеке и заботе, которые по мере сил имели место, хотя понятно, что при этом самому значительному – Островному замку Витовта – уделялось наибольшее внимание. Руины наконец-то описали и измерили со всем тщанием. Об их полном восстановлении речь не заходила еще какое-то время, но, по крайней мере, было принято решение об их консервации.
С 1929 года реставрационными работами в Троках ведал инженер-архитектор И. Боровский. С перерывами он занимался этим делом до самого 1941 года.
С 1935 года началось восстановление Островного замка, по частям: парадный (тронный) зал, башни и стены предзамка. Но средств не хватало, поэтому некоторые годы проходили впустую, когда ничего не делалось.
Виленский край (а с ним и Троки) в первой трети XX века являлся спорной территорией. Его дважды передавали независимой Литовской Социалистической республике (1920 и 1939 год). Некоторое время здесь, во время буржуазной Литвы, было польское воеводство (1922 год), причем поляки претендовали на этот край и далее (1938 год), как раз в то время, когда на Клайпедский край, как на свой Мемельланд, заявляла права Германия (1939 год).
10 октября 1939 года в Москве был подписан «Договор о передаче Литве города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между СССР и Литвой» сроком на 15 лет, предусматривавший ввод в Литву советских войск. В июле 1940 года Народный сейм Литвы провозгласил образование Литовской ССР, затем вошедшей в состав СССР. В 1940 году, уже будучи в составе СССР, Литва получила часть территории Советской Белоруссии. И мы знаем, что было дальше – война была, и старый город Вильно – Вильнюса, занятого немецкими фашистами, стал страшным местом.
Но речь об Островном замке. После передачи Литве Виленского края с Троками в 1939 году к проблеме Островного замка Трок вернулись с новой энергией. И.Боровский продолжил заниматься его реставрацией, при этом сделав первую модель замка. Тогда же, также впервые, был принят грандиозный проект полного его восстановления. Но задуманному помешала война.
К планам, разработанным И.Боровским, вернулись сразу после освобождения Литвы от немецких захватчиков. В 1949 году был полностью восстановлен парадный зал, гордость старого дворца: на две трети отстроен заново и доведен до крыши, черепица которой засверкала на солнце.
Следующий рывок по восстановлению замка начался в 1951 году, с развертыванием масштабных работ. Тут были и археологические исследования (раскопки, полностью на научной основе), и работы по консервации и восстановлению объектов.
Реставрацией с 1955 по 1987 год руководили архитекторы Бронюс Круминис и Станисловас Микулёнис. Образцами для восстановления полностью утраченных частей служили Мариенбургский замок (Мальборк) и другие более-менее уцелевшие и изученные орденские строения. Сначала были воссозданы боковые башни предзамка, после чего привычный облик руин изменился, затем, в 1970-е годы, работы сильно продвинулись, и замок вчерне был восстановлен. Наконец, долгая реставрация увенчалась полным успехом, и Тракайский замок поднялся на своем острове почти во всем своем былом великолепии.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Троки – Тракай.
К этому времени замок уверенно стал Тракайским, а не Трокским: город, известный как ТРОКИ или Новые Троки, был переименован в ТРАКАЙ в 1940 году и с тех пор свое имя не менял. Хотя в свое время и Кейстут, и Витовт знали Троки, а не Тракай, их они и любили (по своему, конечно, но…), и обустраивали (что бесспорно).
Тракайский замок сегодня - символ былого величия и значимости такой скромной, по современным меркам, страны, как нынешняя Литва.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Реставрация.
РАЗВАЛИНЫ Островного замка к середине XX-того века находились в критическом состоянии. Из трех башен предзамка две по левой стороне от въезда были разрушены, причем стены северо-западной башни (самой дальней от въезда и самой ближней к замку), где находилась ранее тюрьма, РУХНУЛИ В ОЗЕРО, а фундамент ушел в землю, так что его пришлось откапывать в ходе реставрационных работ. При восстановлении башен за образец была взята юго-восточная (справа от главного въезда), сохранившаяся наилучшим образом башня.
Время не пощадило и огромный донжон, особенно пострадала его передняя часть, обращенная к предзамку: здесь стена потрескалась и обрушилась в ров. Сохранились только части боковых стен, прорезанных окнами, и остатки сводчатых перекрытий, что все-таки дало возможность понять, каким образом башня была когда-то возведена, и восстановить ее с большой долей вероятности, почти в прежнем виде.
Реставраторы нашли в земле около 100 фрагментов зеленых глазурованных и черных готических черепичен, некогда сверкавших на крышах Трокского замка… как это, должно быть, было красиво. Можно было даже уточнить технологию их изготовления – черепичины глазуровались наполовину, лишь в той части, которая была обращена наружу. К сожалению, при восстановлении замка черепицу делали уже иначе и другого цвета - красного, без глазури.
Впрочем, в бывшем орденском Мариенбурге крыши тоже были сделаны реставраторами красными, а не желто-зелеными, так что баланс по-прежнему соблюден (Троки ведь отчасти копировали Мариенбург)…
Двускатная крыша над корпусами дворца была восстановлена с оглядкой на сохранившиеся рисунки и фотографии замка, с учетом общих принципов постройки подобных сооружений.
Самым простым, конечно, оказалось под конец работ построить во внутреннем дворике деревянные внешние галереи, с которых можно зайти внутрь жилых покоев, с их резными опорами, лестницами и периллами…
Итак, сооружению был по возможности, пусть и с некоторыми отклонениями, придан его первоначальный вид, то есть замок стал выглядеть так, как с большой долей вероятности, согласно археологическим данным, выглядел в том далеком легендарном XV веке.
На укрепленных древних основаниях из камня и старого кирпича поднялись новые красно-кирпичные стены, на башнях засверкали остроконечные черепичные кровли, а обширный сводчатый парадный зал – репрезентативный, согласно принятой терминологии, был украшен ткаными гобеленами и великолепным живописным портретом Витовта Великого. Такой красавец, глаз не оторвать.
И пусть ныне глядящийся в синюю гладь озера Гальве Островной замок современного Тракая – новодел, новостройка… и пусть портрет не подлинный… это все равно производит сильное впечатление в качестве памятника давней славной эпохи.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Легенды, малодостоверные, но занятные.
На гравюре конца XIX века, которую можно увидеть в музее замка, изображены живописные РУИНЫ над бескрайним разливом озерных вод – две угловые круглые оборонительные башни без кровель, часть дворцового здания, возвышающийся над ним обломок донжона. Сейчас и поверить трудно, что еще несколько десятилетий назад все именно так и было, что много лет развалины замка заселяли разве только привидения…
Кстати, О ПРИВИДЕНИЯХ. Какой же средневековый замок без привидений.
Название озера «Гальве» означает «голова», местные жители рассказывают легенды о какой-то отрубленной голове в шлеме, брошенной в озеро, а теперь всплывающей на поверхность… естественно, призрак головы связывают с Витовтом… это якобы его трофей, им же и брошенный в озеро… но таких голов в это озеро могло быть брошено на протяжении всех войн, кипевших у подножия всех замков Трок, достаточно большое количество… Между тем очевидец, музейный сторож, наблюдал будто бы и фигуру самого великого князя, причем она исчезла внутри юго-западной башни… призрак выглядел как «контур рыцаря в длинном одеянии, с поднятым в направлении замка мечом, а вместо лица белое пятно».
Говорят, если в ясную лунную ночь сесть напротив башни на другом берегу озера и смотреть, не отрывая от башни глаз, то перед рассветом можно увидеть привидение великого князя… «Того, кому это удастся, весь год будет сопровождать удача во всех делах». Правда, сторожа, который видел призрак, подозревают в излишнем пристрастии к выпивке… а также в понятном желании немного развеять скуку и порадовать своей байкой охочих до экзотики туристов.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(2012г.)