После 6-го ковша сверху крикнули:
– Хорош!
Жар стоял такой, что, как чаще всего говорят в бане, уши заворачиваются. Я был в этой бане впервые. В парилку зашел в тапочках, хотя и риск был большой, замер на секунду. «По голове не прилетело», - подумал я и забрался наверх. Знак хороший.
Как в любых общественных банях тут были свои порядки. В парной помещалось человек 40, своих мест ни у кого не было, но по традиции корифеев уважали и уступали места у печки. Высокий, крепкий мужик, Дмитрий, разгонял горячий воздух. Местные называли это вертолет. Встаешь посередине парилки, в руки берешь простыню и начинаешь махать ей по кругу у самого потолка. Мне повезло, как раз закончили к моему первому заходу.
Убирался Сергей. Долговязый и чуть сгорбленный, тихо мел своей щеткой под лестницей и скамьями. Видал я уборщиков и понаглее.
Но больше всего было интересно узнать, кто подкидывает. Главный тут был Иваныч. Это разрешалось делать не только ему, но как я понял из дальнейших разговоров, именно его очереди ждали особенно. Какой-то старичок потом мне с гордостью сказал, что даже с другого конца города ездят к Иванычу попариться. Я обрадовался – попасть в руки мастера большое везение.
– Иваныч, давай сегодня послабже! В прошлый раз до дома еле дошел. – жаловался седой дядька.
– Так чего же ты терпишь? Вставай, да иди в женское отделение, там пар помягче!
Прокатился легкий смех по парилке, Иваныч все бросал.
– Это еще чего, ребята, вот помню как-то раз парился в старой бане. Печка просто не закрывалась, была дырка в кирпичах, куда и кидали. Так там один дед ходил, борода до пояса, кожа песочного цвета, зубов уже нет, а страсть как любил подбросить ковш-другой. Я вот себя вроде как считаю экспертом в банном деле, сижу, значит, греюсь, а он начинает подливать. Раз, два, три, двенадцать. Стой, кричу ему. Кидает. Дедушка, хорош! Кидает. Народ из парной уже весь вышел, я последний. Спускаюсь к нему и говорю – отец, достаточно. А он мне на уши показывает, мол глухой, сынок, как там наверху? Показываю жестом, что в живых никого нет, да и сам выбегаю под душ. Так что я еще вас тут жалею, холю и лелею.
– Иваныч, но ты уже тоже, кажется, ничего не чувствуешь?
– Может быть! Но я хотя бы еще слышу. – уточнил парильщик.
– А это правда, Иваныч, что ты участвовал в чемпионате мира по парению?
– Нет. Там в сауне надо сидеть, а это разве сравниться с нашей банькой? Там тебе не подлить, не веником помахать, скукота.
Колоритный дядька! И не обманул меня старичок, попарился я тогда отлично. На утро был свежий, отдохнувший, как надо. Ходил в ту баню еще года три, пока Иваныча не стало. Оказалось, ему было 85 лет. А выглядел ведь максимум на 60!
С тех пор всегда кидаем еще один ковшик за Иваныча.
Уверен, он бы нас поддержал.