28 февраля Михаилу исполнялось 25 лет. В последний раз он отмечал, как положено, свой день рождения ещё после окончания гимназии, восемь лет назад. Дальше было военное училище и, сразу последовавшая за ним, непрерывная война с осени 1914 года, которой не видно было конца. Свои 25 лет он всё же решил отметить, поскольку такого удобного случая в дальнейшем могло не представиться. К тому же ему нужно было поближе познакомиться в неформальной обстановке со своими новыми сослуживцами, чтобы понять с кем он имеет дело. Михаил пригласил отпраздновать свой день рождения несколько офицеров из охраны, свободных от службы. В том числе адъютанта Колчака штабс–капитана Виктора Матвеева.
Михаил попросил Сергея Краснова и Егора Медведева взяться за устройство вечеринки. В их задачу входило найти какое–нибудь укромное место, желательно подальше от глаз посторонних. Они так и сделали, сняв на ночь публичный дом в районе «Сахалин», на окраине Омска. Его держала знакомая Сергея Краснова – Нина Петрова. С ней он сожительствовал последний месяц. Она была молодой вдовой полковника, погибшего в бою под Перемышлем.
Район «Сахалин» получил своё название не благодаря переселенцам с острова Сахалин, а просто улицы этого района образовывали треугольник, схематично напоминающий очертания острова. После строительства железной дороги район оказался внутри железки. Он имел въезды с трёх сторон, и все эти дороги вели через железнодорожные переезды, которые при прохождении поездов закрывались. Поэтому в некоторые моменты времени район становился абсолютно закрытым от города и, не имея въезда и выезда, представлял собой некое подобие острова. Отсюда и появилось название «Сахалин», основательно прижившееся среди жителей Омска.
В момент описываемых событий район «Сахалин» был перенаселён весьма разношёрстной публикой и считался жителями самым криминальным районом в городе. Здесь располагались дешёвые трактиры и пивные, публичные и игорные дома, воровские и бандитские притоны. По его улицам, заваленным мусором, днём шныряла местная шпана и щипачи, а по ночам орудовали гопстопники. Состоятельные горожане старались не показываться сюда даже в дневное время, а милиция здесь появлялась неохотно и крайне редко.
Михаил с тремя офицерами на дежурном автомобиле подъехали по указанному Красновым адресу уже поздним вечером. На входе их встретил Сергей и сразу провёл внутрь заведения. Хозяйка встретила офицеров в довольно просторном зале, где был накрыт длинный стол, заставленный разными закусками и бутылками с шампанским «Абрау–Дюрсо» и Смирновской водкой.
По периметру зала на длинных диванах и на кушетках сидели несколько молодых девиц, скажем так, довольно легко одетых. Рядом с пухлой брюнеткой уже сидел Егор Медведев и что–то шептал ей на ухо. С лепных ваз, стоящих на высоких подставках по углам зала, свисали гирлянды искусственных цветов. Длинный и узкий коридор в конце зала вёл в «нумера», расположенные за пронумерованными деревянными дверями по обеим его сторонам.
«Я очень рада вас приветствовать в своём заведении, господа офицеры. Надеюсь, что вам у нас понравиться. Нина Андреевна Петрова, вдова полковника Петрова, геройски погибшего на германском фронте» – представилась хозяйка вошедшим офицерам. Приветливая улыбка невольно исчезла с её симпатичного лица при упоминании о погибшем муже, правда, ненадолго. «Подполковник Михаил Каличев, мадам, а это мои сослуживцы» – представился Михаил, разглядывая с удивлением полуголых девиц.
«Как всё же хорошо быть подполковником, не правда ли, Натали?» – весело улыбаясь, жеманно обратилась одна из девиц к своей блондинистой соседке по кушетке. «Наверно, Софи. Только лично мне и под капитаном неплохо!» – с улыбкой ответила блондинка. Затем она поднялась с кушетки и направилась к штабс–капитану Матвееву. Её подружки дружно засмеялись, оценив шутку Натали. «Вот всегда ты всё опошлишь Натали со своим дурным языком. Когда говоришь, что думаешь, иногда думай, что говоришь. Господа офицеры, я прошу пожаловать к столу» – пригласила хозяйка салона своих гостей. Офицеры разобрали и, галантно взяв под руки, улыбающихся им девиц, стали шумно рассаживаться за стол.
Михаил, воспользовавшись оживлением в зале, отвёл в сторону Сергея Краснова и тихо спросил его: «Ты что, нас в публичный дом привёл?». «Так точно, командир! Как мы и договаривались. Тут и место укромное, и подальше от чужих глаз. Опять же, это наш с Егором сюрприз лично для вас, а то всё служба да служба. Так и рехнуться можно, без бабья–то!» – простодушно и радостно пояснил ему Сергей. «Не совсем так я представлял свой день рождения, ну да ладно, может быть, ты и прав» – ответил Михаил, и они с Сергеем пошли садиться за накрытый стол.
Гости за столом шутили и произносили бесчисленные тосты, поздравляя Михаила с днём рождения, рассказывали анекдоты и различные истории из их военной жизни. Изрядно подпивший штабс–капитан Матвеев, обнимая прибившуюся к нему белокурую Натали, взял слово: «Внимание господа! У меня имеется анекдот на актуальную тему. Приходит офицер после длительного пребывания на фронте в публичный дом и требует: «Предоставьте мне двух женщин по 50 рублей». Ему хозяйка заведения на это деликатно отвечает: «У нас такса по 100 рублей». Тогда офицер, не моргнув глазом, соглашается с ней: «Прекрасно, мадам, так и быть, приводите ко мне вашу таксу!». Каково?!». Окружающие дружно рассмеялись над пошловатым анекдотом штабс–капитана.
В этот вечер Михаил много пил, мешая шампанское с водкой. Он пытался в день своего 25–летия хотя бы на время вернуться в ту далёкую сладкую мирную жизнь, которая, как казалось, безвозвратно куда–то исчезла, утонула в бедах, в страданиях и в суматохе военного времени. Что он в последние годы видел в своей жизни? Ничего, кроме голода, холода, грязи и крови, да вдобавок бесконечных сражений. Единственным их итогом становилось множество смертей точно таких же людей, как он сам, которые также хотели жить, как он, и просто радоваться жизни, обрывавшейся у них самым неожиданным образом и в самый неподходящий момент.
Уже к концу вечера, ближе к полуночи, когда все были под хорошим градусом, Софи в честь именинника запела под гитару романс – «Белой акации гроздья душистые». Её пение подхватили все присутствующие. «А командир у нас тоже поёт, и не хуже, а в игре на гитаре ему во всей армии равных нет!» – воскликнул Сергей Краснов после окончания романса. Все сразу обратили взоры на Михаила. «Просим, просим именинника!» – загалдели вокруг него. Софи подошла к Михаилу, протянула ему гитару и с довольной улыбкой подсела рядом. «Теперь ваш выход, господин подполковник. Просим!» – сказала она, улыбаясь, и положила свою руку Михаилу на колено. Он не стал себя долго уговаривать, чуть подстроил гитару и запел, глядя в глаза своей соседки:
«Вы за опущенной вуалью
Не прячьте глаз бездонных взгляд.
Как жаль, что мы не повстречались
Хотя бы пару лет назад.
Я бы увёз вас на край света
В те времена, наверняка.
Я был отчаянным корнетом
Кавалерийского полка.
Я б все, что есть, богатства мира
Отдал за пару ваших слов.
Ну, а сегодня честь мундира
Опять зовёт меня в седло.
Горят усадьбы и именья,
Разграблен мой родимый дом.
Я попрошу у вас прощенья,
Мне через полчаса на фронт.
Опять мундиры голубые
Зажгутся золотом погон.
И снова кони вороные
Галопом понесут за Дон.
И может быть на поле брани
Взойдёт кровавая заря,
И буду я смертельно ранен,
И я погибну за царя.
Приподнимите ж край вуали,
Я поцелую вас в уста.
Мы с вами встретимся едва ли,
Моя любовь, моя мечта»
Присутствующие разразились похвалами и бурными аплодисментами. Софи положила голову на плечо Михаила и, закрыв глаза, тихо произнесла: «Как всё–таки хорошо быть подполковником! Хоть один нормальный мужик за всё время попался!».
Утром Михаил проснулся и посмотрел на часы. Было 6 часов утра. Рядом с ним на кровати безмятежно сопела Софи. Михаил тихо поднялся, чтобы не разбудить её, быстро оделся и вышел в зал. Обитатели дома всё ещё спали после вчерашнего дня рождения. На диване громко храпел под шинелью шофёр их дежурной машины. Михаил разбудил его, и они поехали в штаб командующего.