Посвящается Н.Г.Истошину
(Из записей Марка Неснова)
«Учите своих детей молчать.
Говорить они научатся сами.»
Бенджамин Франклин
Мало кому из людей удаётся избавиться от недостатков своего
характера и натуры.
И, если воспитание и образование кое-как помогают с ними справляться, то в
критических ситуациях природа человека, как правило, проявляет себя в
полной мере.
Поэтому встреча с человеком, который сумел избавиться от своих опасных
природных недостатков, вызвала моё искреннее удивление.
…Лагерная «больничка» Управления Косланлес была отделена от жилой
зоны неохраняемым забором, поэтому каждый вечер у меня в палате
была толпа народа.
Кроме друзей - приятелей приходили мастера и бригадиры, офицеры и
вольнонаёмные.
Я руководил лагерным производством, и обострение моей язвы
нарушало многие дела и планы.
В моей палате всегда было шумно и весело, на что врачи особого
внимания не обращали, имея множество других забот.
И только терапевт Анна Васильевна Лукина всегда с удивлёнием и
любопытством присматривалась к разномастной публике, которая меня
навещала.
В больнице она работала недавно, и я встретился с ней впервые.
Это была молодая, хорошенькая блондинка с открытым лицом и детскими
голубыми глазами.
Её вид сразу вызывал у окружающих добрые чувства и улыбку.
Но лишь поначалу.
У неё был один серьёзный недостаток.
Она не умела молчать.
Анна Васильевна бесконечно говорила правильные, умные и откровенные
вещи.
Она очень старалась выглядеть сердечной, открытой и рассудительной,
чего нельзя делать в любой среде, а уж с проницательными и циничными
зэками и подавно.
И персоналу больницы и больным она постоянно рассказывала вполне
интимные истории из своей жизни, о своих взглядах и намерениях, как
будто слушатели были её самыми близкими друзьями.
Она искренне верила в прописные банальные истины и жила сообразуясь
с этими представлениями.
Ничего, конечно, в откровенности и правдивости плохого нет, если знать
кому, когда и как доверять свои сокровенные мысли.
Но, как раз, этого она не понимала, потому что её обучили всему, кроме
умения жить среди людей.
А при её природной болтливости, это не сулило ничего хорошего.
Всем и каждому она с придыханием рассказывала о своей огромной
любви к мужу, который недавно трагически погиб.
Закрыв глаза, она молола всякую чушь о своей верности мужу до конца
жизни.
Вся больничка, однако, знала (от неё же!), что её муж задохнулся в гараже с
любовницей, уснув при включённом двигателе.
Другие её истории были такими же откровенными, доверительными и
безответственными.
И хотя специалистом она была неплохим, никто её не уважал, а кличка
«дурочка» прилипла к ней сразу, потому что другой она не заслуживала.
Она знала, что над ней все смеются, но ничего с собой поделать не могла.
Иногда она пыталась молчать, но стоило ей чуть забыться, как из неё,
буквально, потоком лились слова, которые она совершенно не
контролировала.
Однажды я застал ей в ординаторской плачущей.
Увидев меня она не перестала рыдать, а только стала бесконечно повторять:
-За что!? За что!? Что я им сделала!?
Почему Вас уважают, а меня презирают?
Она вопрошающе смотрела на меня.
-Болтать меньше надо! - сказал я.
Она сразу же прекратила плакать и уставилась на меня.
-Над словами надо думать, а не произносить для собственного
удовольствия.
«Волосы на голове - это хорошо, а в супе плохо».
Так вот Ваши слова всегда в супе.
Она сидела открыв рот.
Наверное, никогда и никто так с ней не разговаривал.
Чтобы не обидеть её окончательно, я, как говорится, дал задний ход.
-Я расскажу Вам свою историю:
Когда я попал в лагерь, то постоянно ввязывался в конфликты, которые
могли плохо для меня кончиться.
Я долго не понимал, что проблемы возникают из-за моей безответственной
болтовни, пока один из моих старших приятелей не посоветовал мне заткнуться до
тех пор, пока я не поумнею.
-Закрой рот – сказал он - пока тебя не зарезали или ты сам кого-нибудь не
убил!
Сказано это было в обидной и унизительной форме близким мне человеком,
поэтому вызвало сильнейший стресс.
Я замкнулся в себе и почти год практически не разговаривал, пока не
научился думать прежде, чем говорить контролируя свою речь.
А главное, до мозга костей я уяснил для себя, что за всё, что со мной
происходит, отвечаю только я.
И никакие объяснения и оправдания не имеют смысла.
Когда я всё это понял, пережил и прочувствовал, мир раскрылся
передо мной, как шахматная доска, где я играю с обеих сторон.
Я научился поворачивать людей к себе светлой стороной, и сам всегда
позитивно настроен.
Это не значит, что я превратился в Деда Мороза.
Никакой слабости и чувственности.
Всё от ума и всё под контролем.
Но, если хотите изменить мир вокруг себя, то сначала измените себя.
Уезжайте туда, где Вас никто не знает, и станьте такой, какой бы Вы хотели
себя видеть.
Сумеете сделать то, о чём я говорю - и мир у Ваших ног!
Не сумеете – так и будете поводом для насмешек!
Я встал и, не прощаясь, вышел.
На следующий день она не вышла на работу, и больше я её никогда не
видел.
Напомнили мне об Анне Васильевне только через четверть века.
…Санаторий «Горный воздух» в Железноводске всегда был одним из
самых престижных и респектабельных заведений страны.
Из собственности ЦК КПСС он перешёл в ведение Администрации
Президента и сохранил весь свой блеск и лечебную базу.
Мы с женой проводили там довольно много времени, потому что
возглавлял его мой близкий друг Николай Истошин.
Однажды Николай Георгиевич сказал мне, что обо мне
расспрашивала заместитель министра здравоохранения, которая в то время
тоже там отдыхала.
-Она говорит, что вы знакомы.
Фамилия и имя мне ничего не говорили.
Истошин организовал нам встречу, и тактично вышел из своего кабинета,
видимо полагая, что дело связано с романтическими отношениями.
В пожилой и суховатой чиновнице я с трудом узнал докторшу,
которая когда-то меня лечила.
Нисколько не смущаясь, она бесцеремонно разглядывала меня, а потом
без всяких эмоций сказала:
-Я всегда хотела с Вами встретиться, чтобы Вы увидели, что я прожила жизнь
не зря – чувствовалось, что она помнит каждое слово из моей обидной речи
много лет тому назад.
-Не похоже, что Вы от этого стали счастливее – мне почему-то захотелось её
немного уколоть.
-Я не мыслю такими категориями.
Я удовлетворена, а остальное неважно.
Разговор явно не клеился, поэтому я, сославшись на жену и детей,
поспешил распрощаться.
-Если Вам что-то понадобится, буду рада помочь – она протянула мне
визитку – я ведь Ваша должница!
И она едва заметно улыбнулась краешком губ.
Видимо, улыбалась она нечасто, и это давалось ей с трудом.
-Научитесь ещё радоваться жизни, и мы будем в расчёте!
И я вышел из кабинета.