Край мой черемуховый...
Весна...
Пробуждается природа от зимней спячки.Оживают по-весеннему голоса птиц. Набухают на деревьях почки, покрываясь клейким запахом летнего тепла. Едва появятся в лесу проталинки, зацветет верба желтыми цыплятками, а солнце все ярче, все жарче начинает припекать снежный покров, постепенно съедая последние островки снега.
Подснежникам уже не сидится на месте, пушистые комочки тянутся вверх на тонких ножках, раскрываясь сиреневыми бокалами. На пригорках медуница и мать-и-мачеха пестрят. Следом наступает май с жаркими сухими ветрами и терпким ароматом цветущей черемухи. Красота черемуховых зарослей по берегам рек, цветущих садов в палисадниках, дурманящий черемуховый запах, разносящийся по всей круге,заставляют трепетно биться сердце, наполняет душу чем-то необъяснимо прекрасным.
С приходом Николы Вешнего наступает тепло: зазеленеет трава, пробиваясь сквозь слой опавших листьев и старой жухлой травы; разноцветным ковром раскинется по полянам и перелескам самотканое покрывало с голубыми каплями незабудок и желтыми
солнышками лютиков среди сочной зелени; деревья оденутся густым зеленым убором.
Мы, дети поколения 60-80 годов, разъезжались в разные точки Союза. И если при случае заходила речь,откуда ты родом, отвечали: «тулунские», включая в свою Родину не только родную деревню, но и районный город Тулун. Самый важный и большой город детства.
Воспоминание о нем неразрывно связано с малой родиной. Разве забудешь трепетную радость, когда после долгой разлуки выходишь из поезда на перрон?!
А дорогу домой, которая тянется серой лентой, и необъяснимое чувство тоски, радости сопровождает весь путь. И наконец, вот она, наша раздольная ширь! Пшеничные поля с синими васильковыми глазами, колосящиеся стеной в изумрудных окоемах берез!
Впереди виднеется деревня... Проезжаешь святое место – погост… Улица на въезде кажется чужой, незнакомой, но это только поначалу. На следующий день все оживает, становится на свои места, как будто и не было долгих лет разлуки. Здесь каждый дом, каждая улочка напоминает о босоногом детстве, где бегали до темна, играя в лапту, чижика, вышибало. Летом купались до посинения в речке, а осенью в скирдах соломы устраивали подземные лазы. Или забирались по стволу тонкой высокой березы почти до самой макушки, крепко ухватившись двумя руками за ствол, опускали ноги вниз. И-и-и… парили до самой земли на гибком стволе березы, прыгая в кучу соломы.
Край мой черемуховый… Как часто ты снишься мне терпким дурманящим запахом черемух, свежескошенной травой в лугах, спелыми хлебами в полях…