Могучий Советский Союз трещал по швам и распадался. На альфа, бета и прочие частицы. На альфа-частицы распадались высшие слои общества - продвинутые комсомольцы, партейцы и прочие околоидейные. Отколовшиеся бета-частицы продолжали заниматься привычным делом, расширяясь и перепрофилируясь. Гамма-частицы были самые опасные - разного рода криминалитет всех мастей пошел крышевать малый, средний и крупный бизнес, а за отказ принять шефство летели буйные головушки. Было жуткое, темное время, когда свет давали по полчаса в день, народ был озабочен проблемами сугрева и жратвы, а хлеб выдавали по карточкам, с непременными фронтовыми очередями. Обычно хлебными делами в семье Карамянов ведала младшая дочь, которая за это время успела перезнакомиться со всеми сверстниками и сверстницами округи, но в тот день добыча хлеба была возложена на главу семью Арама Константиновича, лысоватого толстяка сорока пяти лет отроду, экономиста, кандидата соответствующих наук. А посему доцент кротко стоял в очереди, считал людей до него и после и размышлял о вечной экономической проблеме - несовершенстве теории потребления и сбыта. Была весна, во дворе была капель, с крыш падали сосульки, а в магазине была грязно, хлюпал под ногами грязный снег и уже летали первые ласточки весны - жирные мясные мухи. Народ был пестрый. Некоторые читали книжки, другие решали кроссворд, женщины и девочки в основном сплетничали. Потихоньку прилавок становился все ближе и ближе, и перед ним оставались две шустрые девочки и несколько штук ветхих старушек, а посему экономист прободрился и еще раз проверил заветные хлебные карточки. В этот момент в магазин зашел милиционер, старший лейтенант. Этот кекс уверенно прошел к прилавку, изящно потеснив бабулек, и продавщица начала обслуживать его без очереди, при молчаливом неодобрении народца. Уже выдав ему две буханки хлеба, тетка как бы невзначай спросила:
- Сынок, а вот ежели на погонах две звездочки, то ето хто?
- Лейтенант, - гордо ответствовал кекс.
- Вот такой вот подлец-лейтенант вчера взял у меня две буханки хлеба и не заплатил, гаденыш..
Очередь, с огромным вниманием следившая за диалогом, взорвалась. Старлей сьежился и бочком-бочком тихо смылся.
Юмор имел место быть даже в те годы. Веселый у нас народ.