545. Хуторская чертовщина. Отъезд гостей
Подобно лёгкому вечернему степному вихрю, ворвался в дом, вернувшийся с братом в усадьбу Ильюша.
Он стрелой промчался по коридору, шустро топоча своими ножками и прямиком влетел в комнату к своей матери.
Весь взбудораженный и взъерошенный, чем – то схожий с местными жаворонками, прозванных в этих краях пичугами, кинулся к матери, чтоб поделиться своими впечатлениями.
Вроде бы прошёл всего – то один день, а казалось, что прошла целая вечность после утреннего расставания.
Ильюша не был похож на измученного не посильной работой в поле мальчика, наоборот, от него веяло свежестью степи, напитанный жарким солнцем весь светился и вокруг себя отбрасывал ореол лучезарного света.
Мальчику не терпелось рассказать о тех событиях, которые произошли с ним и братом, там, в степном поле.
Из него так и посыпались слова, как горошины из прорванного мешка, он спешил и торопился высказать всё и сразу.
Из его рассказов не всё было понятно Татьяне Ильиничне и не надо, главное, что её сынишка цел и не вредим и к тому же весь под приятными впечатлениями.
Мать притянула к себе сыны, крепко обняла, расцеловала, ничего дорого у неё не был чем вот этот малыш, видимо в этом и состоит всё счастье.
Куда подевалось нервное напряжение, даже голова перестала болеть, поднялось настроение, ведь всё так прекрасно, когда всё хорошо.
Ильюше не особо нравились такие ласки, не для этого он так спешил, чтоб его обнимали и без конца лобызали.
-Мам, ну мама.
-Хватит уже, лучше послушай, что я тебе расскажу.
Ильюше не терпелось поделиться своими впечатлениями, и он наперебой стал рассказывать, что же произошло за прошедший день с ним.
Рассказывал он и про хуторских ребят, которые ему вначале показались стеснительным и не разговорчивыми, про то, что дядька Кондрат оказался совершенно другим человеком, как могло показаться на первый взгляд.
Ни какой он не злой и не страшный, а добрейшей души человек, постоянно поучал Жоржа, как правильно составлять снопы в небольшие стожки.
К работе он подходил с усердием и чтоб всё было ровно и пристойно, ведь приятно посмотреть на хорошо сделанную работу.
А ещё ему несколько раз тот доверил управлять лошадью, что довольно интересно, а ещё видел сусликов, которые у своих норок становились в вертикальное положение, пересвистывались меж собой смешно вертя головами, а если чего – то пугались, то ловко ныряли в свои норы.
Как говорил дядька Кондрат, эти суслики воровали с полей зерно и прятали в своих норках, делая себе припасы на зиму.
А ещё видел перепёлок этих небольших ожиревших птичек, которые с трудом летали, но дольно быстро и шустро бегали, сколько не пытался Ильюша найти их на месте приземления, их там уже не было.
А ещё ездили к степному колодцу, доставали довольно холодную воду и горьковатую на вкус, поили этой водой лошадь.
Ильюша даже пробовал показать, как следует посвистывать, чтоб лошадь с удовольствием пила воду, но у него не очень хорошо выходило.
Здесь нужен особой настрой губ и лёгкого выдоха, а у него на это не было времени.
Ещё ему понравился крестьянский обед, где все ели деревянными ложками из одной большой чашки борщ с салом.
И хлеб на удивление был очень вкусен, как и кислое молоко из крынки.
Видел также высоко парящих в небе орлов, которые выслеживали себе добычу, Ильюша ещё и ещё бы говорил, если бы его не прервала мать.
-Ильюша, сынок.
-Всё это хорошо, что тебе понравилось побывать в поле.
-Но послушай меня милый мой мальчик.
-Позови с собой и Георгия и идите мыться и переодеваться, скоро поспеет ужин.
- Я думаю, вы очень сильно проголодались.
-Поспеши сынок, сам знаешь, как не любит Анна Владимировна, когда опаздывают на ужин.
-А ты мне ещё расскажешь, что там ещё у вас было интересного.
Ильюша послушный мальчик и его не стоит долго уговаривать, он тут же умчался из комнаты Татьяны Ильиничны, чтобы позвать брата мыться.
За ужином Ильюша не столько ел, сколько рассказывал о своих впечатлениях, а почему бы и не поговорить, когда за столом собралось всё семейство.
В отличии от него, брат Георгий кушал с аппетитом и не особо вслушивался о чём лепетал Ильюн, ему – то что, с него и спрос не велик.
Захотел сделал, захотел не сделал, надоело одно, принимался за другое, конечно такое времяпровождение в поле одно удовольствие.
А вот ему, Георгию, пришлось попотеть, да и дядька Кондрат был слишком придирчив, не так поставил, слишком наклонил, дал косину, от чего не большой ветер может свалить стожок.
Да и пить особо не разрешал, всё приговаривал, что много выпитой воды только слабит тело.
Жажда давала о себе знать, и приходилось делать вид, что делаешь один глоток, чтоб смочить своё горло.
А на самом деле приходилось просто глотать воду, чуть ли не давясь ею.
А эта еда из общей чашки, просто омерзительно не приятное действие, если бы не чувство проснувшегося голода, то он, Георгий, не позволил бы себе опуститься до животного уровня, хлебая борщ из общей посудины.
Анна Владимировна, лениво пережёвывая пищу то и дело поглядывали на говорившего за столом внука.
В её глазах проскакивали искорки недовольства, в чём они заключались, сказать трудно.
Может она хотела видеть в своих внуках подавленных и осознавших свою вину мальчиков?
Или же её нервировала бесконечная болтовня внука Ильи?
Она поглядывала ещё и с некой боязнью, что её внук вдруг взболтнёт какую ни будь важную тайну?
Да какая может быть тайна у такого невинного мальчика, ведь гляньте на него, чисто небесный ангелочек, для которого всё вокруг ещё представлялась в чистых жизненных красках без особых житейских хлопот и страхов.
Но всё же, он заставил слегка вздрогнуть Анну Владимировну своим неожиданным вопросом.
-Ба! А завтра мы опять поедем в поле?
На что нервно среагировал и Георгий, ему только одно напоминание о пребывании в поле было до противности тошнотворно.
Он недовольно зыркнул в сторону брата, даже перестал жевать, давая понять тому, что уж слишком далеко зашла его пустая болтовня за столом.
Хорошо, что без промедления вмешался Владимир Кузьмич, который разрядил возникшее замешательство:
-Нет Ильюша, завтра вы не едете в поле.
-Завтра у нас день отдыха и сборов.
- А вот послезавтра, отправляемся на Воды.
Новая информация была всем по душе, даже Анна Владимировна просветлела в лице, а Георгий ещё активнее стал работать челюстями.
Такая неожиданная новость резко переключила всеобщее настроение, а Ильюшины фантазии стали рисовать новые картины предстоящих событий, о своих впечатлениях пребывания в поле он тут же позабыл, кушая с аппетитом, иногда задавал наводящие вопросы, задумывался и снова принимался за ужин.
Отъезд на Воды был назначен на раннее утро, чтобы по холодку добраться до ближайшей станции, откуда поездом доехать с пересадкой в Пятигорск.
Была возможность добраться и своим ходом, но поездка на лошадях в коляске довольно утомительное удовольствие, да и во времени особой выгоды нет.
Проводы отъезжающих гостей были не долги, Анна Владимировна даже не соизволила спуститься с крыльца, там и попрощались без всяких нежностей.
Прощание было прохладным, как и само утро этого начинающего дня, предвещающего новые перемены и изменения в дальнейшем ходе событий.
У ворот поджидала коляска, кучер надёжно увязав многочисленный багаж, сидя на облучке, без особого интереса наблюдал картину происходящего во дворе.
Да и смотреть то особо было не на чего, обычное прощание, без продолжительных лобызаний и пролития жалостных слёз, по поводу отъезда гостей.
Всё происходило обыденно, словно гости отлучались на пару дней и не более, первыми спустились с крыльца братья, Илья и Григорий, за ними спустилась Татьяна Ильинична и служанка Фаина.
Владимир Кузьмич, немного постояв с матушкой в полном молчании, вскоре откланялся и в быстром темпе спустился вниз и вскоре нагнал Татьяну Ильиничну, выходящую из ворот.
Тесновато конечно всей семьёй размещаться в одной коляске, но как говорят, в тесноте да не в обиде, да и ехать не так уж далеко, можно и потерпеть.
Анна Владимировна без всяких эмоций на лице наблюдала, как её Володя со своей семьёй усаживался в коляску, после чего ей все дружно помахали руками, на что она ответила едва заметным кивком головы.
Коляска, покачиваясь на неровностях придворовой лужайки, выехала на дорогу и покатила вдоль усадьбы на запад, где вскоре свернёт в южном направлении.
Служанка Фаина, помахивая платочком в след уезжающим гостям слегка всплакнула, видимо было о чём опечалится.
Ведь если пораскинуть умом, то вырисовывалась понятная картина, Анна Владимировна в присутствии гостей явно сдерживала себя, теперь уж всю скопившуюся злобу выкажет при первом же удобном случае.
И действительно о чём размышляла в данную минуту барыня, в одиночестве стоя на крыльце?
Сожалела ли она о том, что гости так рано съехали от неё или наоборот была в какой – то мере довольно исходом таких событий?
Кто ж её поймёт, ведь чужая душа потёмки.
Если трезво взвесить, то ей скорее всего было приятен скорый отъезд гостей, меньше забот и внимания в адрес своих родных, теперь есть возможность полностью себя посвятить управлению поместьем, за этими крестьянами глаз да глаз нужен, ведь чуть попусти, а они это чувствуют нутром, как та же скотина, не прикрикнешь вовремя обязательно устроят потраву.
Ладно бы, себе в убыток шло, это их забота, а то ведь это скажется на её личном благополучии, а упускать по глупости каждую копейку себе дороже выйдет.
10 – 13 декабрь 2019г.