Где моя медаль «За спасение утопающих? Или день, когда я работал спасателем.
Эта невероятная история случилось со мной в те незапамятные времена, когда я, будучи сплавщиком с 8-летним стажем, уже пресытился одиночными сплавами, сплавами с детьми, с друзьями.
А к чему можно было стремиться, если я нашу Бию прошёл уже два раза от самого истока Телецкого озера и даже один раз вдвоём в лодке с племянником (Смотрите рассказ «Три дня в раю…»)!
Интересно знать, а альпинисты штурмуют одну и ту же гору два раза? Вряд ли! Ведь при этом теряется дух открытий, дух познания неизведанного - главного, что привлекает в путешествиях людей, не склонных к сидячему или лежачему образу жизни!
Я пришёл к выводу, что сплавы по Бии себя исчерпали. Меня задели слова Деда на завалинке в деревни Новиково, когда он увидел нашу группу (а я был тогда с 10-летним сыном Романом и водоплавающей спаниельшей Ладой), готовящуюся к открытию:
- А чё это вы сюда приехали, вам чё, Катуни мало?
Конечно же я ему ответил с достоинством:
- Дед, твоя Ненинка - единственная в крае река, по которой мы ещё не сплавлялись! Поэтому мы приехали к тебе, понял?
- Понял! - Уважительно протянул дед.
***
От Катуни я откусил к этому времени всего один кусочек и не самый лакомый - от Маймы до Сросток со своим младшеньким - Ваней, когда он ещё в школу не ходил. Но мне так хотелось отхватить кусочек побольше, послаще, забравшись хотя бы до Аи, Манжерока, Усть-Семы, Чемала, до Ороктойского моста, наконец! (Забегая вперед скажу – Ороктойский мост окажется для меня самой дальней точкой Катуни, от которой мне посчастливилось отчалить (смотрите рассказ «Водный спектакль в день независимости») …
Размышлял я тогда так: Бия - это моя домашняя река, ласковая, теплая. Плывя по ней, я мог прыгнуть за борт своей лодки «Уфимки», чтоб освежиться, и мы долго тогда плыли вместе, как добрые, старые друзья и обняв её зелёные бока наслаждаться их запахом, запахом, который не смывается никакой водой.
На Бии у меня была карта всех её порогов, и даже указаны лучшие места для отдыха и ночлега. И ещё меня никогда не покидала уверенность в том, что если со мной что-то случится на сплаве (потеряю весла или сознание), то мой друг «Уфимка», как верный конь, всегда доставит меня, своего хозяина, до родного города, до Бийска, на Зелёный клин. А там уже я, придя в себя, должен буду донести своего верного коня до дома.
Сплавляться по Катуни в одиночку я, однозначно, не смог бы - нужна была карта порогов, нужна была какая-то страховка (ведь я, слава богу, не Конюхов!). Да и в экстренном случае Катунь меня доставит не домой, в Бийск, а в Барнаул, например, или в Ледовитый океан.
Все эти проблемы решались в групповом, организованном сплаве с опытными инструкторами. Вначале у меня не было никакого желания вливаться в какой-то чужой коллектив (я был тогда очень уж не смешивающийся с другими товарищ!)
Меня не привлекала перспектива плыть согласно очереди под руководством того-то и того-то, а картошку чистить под руководством этого.
Помог мне, как всегда случай: я узнал, что в спорт комитете Бийского Олеумного завода организуется тургруппа для походов в горы и сплавов по Катуни - как раз то, что мне нужно!
Я решил присоединиться к ним, но со своим транспортом - моей любимой «Уфимкой». Ребята инструктора Антон и Витя сразу объявили мне, что они отвечают за безопасность только людей, которых они сопровождают на своих катамаранах, и они были правы.
Огромные преимущества групповых походов перед одиночными - при поездках на автобусе можно петь любые песни в хоре, даже если у тебя абсолютно нет ни голоса, ни слуха и медведь тебе наступил на ухо, когда ты ещё не родился! Он (голос) у тебя появится всё равно, никуда он не денется…
***
Я ценю себя за сообразительность, но то, что я «сообразил» там, на первом сплаве по Катуни, не поддается никакому логическому объяснению: чтоб не потерять связь со своим коллективом, я привязал свою лодку, как бобика, фалом длиной метров десять к одному из катамаранов. Видать голова там у меня была в глубокой растерянности.
Я уже не знаю, на каком пороге прошло моё крещение на Катуни, но зато хорошо помню волнение, которое я испытывал, когда два катамарана с инструкторами стали отплывать от берега, и я, привязанный, последовал за ними.
Времени у меня было в обрез, я даже не успел попросить помощи у неба, и поэтому всё сразу пошло как-то не так: хотя моя лодка была намного манёвренней, чем более тяжёлые шестиместные катамараны, но зато у них было большое сцепление с водой за счёт посадки. Через 100 метров мы попали в разные струи, нас разнесло в стороны и верёвка с куском моей лодки (нашлёпкой для крепления фала) осталась у них! После этого, почувствовав огромное облегчение, я уже спокойно перекрестился и положился на волю божью...
…Вот оно, моё первое, настоящее испытание Катунью! Мои нервы напряжены до предела, в висках стучит кровь. Откуда-то сверху в мою голову спускается мысль: ведь в войну бойцам перед атакой на укрепления фашистов, чтоб заглушить чувство страха, давали по полстакана водки! Почему я не принял это лекарство от страха?
Нет, это лекарство для слабых, а я сильный, и грош мне цена, если я не докажу это всем: ведь за мной с катамаранов будут наблюдать коллеги – «чайники» и инструкторы. (Только вечером я узнал, что моё прохождение порога не видел никто, кроме инструктора Виктора. Его комментарий был краток: «Ну, ты, блин, даёшь!»).
***
… Шум порога нарастал, постепенно превращался в недовольный рокот, а затем уже и в рёв разъярённой воды, недовольной тем, что на её пути оказалась преграда.
Этот рёв, сопоставим по децибелам с рёвом истребителя при разгоне на взлётной полосе. Он закладывает уши, и бедные «чайники» уже давно не слышали команды инструкторов, пытающихся сорванными голосами отдавать им команды.
Я внимательно слежу за катамаранами и вижу, что они всё-таки решили пройти (или их туда занесло!) по центру порога. Вместе с основным потоком они по очереди перемахнули через камень и ухнули в центр «котла», исчезнув на время.
Затем корму одного из катамаранов сильно тряхнуло, подбросило, и ,когда он почти встал на дыбы, как необъезженный мустанг, я увидел, что вместо шести пассажиров на нём осталось только пять.
Чтоб не потерять скорость и не свалиться обратно в котёл, команде нужно было грести изо всех сил. В этот момент до меня сквозь рёв порога донесся хриплый крик Виктора: «Гребите сильнее, суки, если хотите жить!!!»
Через мгновение я понял, куда делся пассажир со второго катамарана: с правой стороны метрах в 3-х от него параллельным курсом плыло и барахталось что-то оранжевое и лохматое. «Оранжевое - спасжилет, а лохматое – что?» - пронеслось у меня в голове.
Настала моя очередь пройти через эти жернова! Когда до «жерла» оставалось метров 10, за левым плечом послышался вкрадчивый шёпот моего ангела-хранителя: «А ты, Серёга, уверен, что тебе надо нырять в этот котёл? Впереди, если ты не потонешь, будет ещё много котлов и котелков! Набирайся лучше опыта, а для повышения своего рейтинга, для начала, спаси хотя бы вон того лохматого сплавщика!»
Я своего советчика за левым плечом всегда слушался, и поэтому пошёл на компромисс. Разгоряченный борьбой со стихией, как человек довольно азартный, я поступил как тореадор на корриде, пропускающий разъяренного быка в метре от себя.
Всё в мире относительно: можно быть тореадором и в лодке. Я делаю маневр вправо и разъяренный бык (котёл порога) промелькнул слева в 2-х метрах от меня, но не так быстро, чтобы я не успел показать ему кукиш на мгновение отпустив вёсла.
Порог отомстил мне незамедлительно («сухой от меня никто еще не уходил!»), сильно ударил волной по левому борту лодки, окатил меня с ног до головы и забросил в лодку ведра три бирюзовой водички Катуни! С водой у него никогда проблем не было! Развернуть лодку поперек потока ему не удалось...
Между тем до меня стали доноситься крики со второго катамарана и среди них голос инструктора – Виктора:
- Серёга! Серёга! Спасай бабу! Мы к ней уже не выгребем! - теперь я хоть узнал, какого пола был лохматый сплавщик!
Диспозиция на реке была следующая: в километре от нас впереди, пока беззвучно бесновался, вскидывая белые гребни волн, младший брат нашего порога, затем два потрепанных катамарана с испуганными сплавщиками и растерянными инструкторами, отстав от них уже метров на 20 - барахтался оранжево-лохматый сплавщик по имени «Баба». Позади всех их, в арьенгарде, шла моя уже теперь спасательная лодка «Уфимка», а в ней - я, человек, за жизнь которого инструктора не отвечали, не давали и ломаного гроша, а теперь просят помощи!
И теперь уже я отвечал за жизнь человека, которого они потеряли по дороге!
Гордыня захлестнула меня с ног до головы: я был единственным, кто мог спасти сплавщика по имени «Баба»! Причём в усложненных условиях - у меня в лодке уже было 30 кг воды!
Следующий порог будет через 5 минут и за это время её нужно «причалить» к берегу, потому что у «младшего брата» нашего порога она может надолго застрять в каком-нибудь котле!
***
Быстро подплыв к утопающему «чайнику», я сразу увидел её безумные от ужаса глаза. Она пыталась мне что-то сказать, но, нахлебавшись воды, была способна издавать только нечленораздельные звуки, в которых я улавливал только упоминании о Боге.
Вся её лохматость происходило от пышной, кудрявой шевелюры «а-ля Анжела Дэвис», из-за которой ей невозможно было надеть защитный хоккейный шлем. Но и без него она выглядела потешно в своём огромном оранжевом спасжилете.
- Оранжевый цвет вам к лицу! - попытался успокоить я её.
Но это не помогло: она инстинктивно вцепилась в борт лодки и попыталась взобраться в неё. И здесь случилось непредвиденное: я вместе с лодкой стал подниматься над водой. Моя лодка явно не хотела брать на борт лишнего пассажира.
Мои 70 кг, плюс 120 её, плюс 30 кг воды были для "Уфимки" запредельными!
- Мадам, вы умеете хоть немного плавать? - предпринял я ещё одну попытку успокоить и впал в шоковое состояние, когда она стала отрицательно головой.
Выйдя из шока я, как мог, объяснил, что залезать в лодку не надо («Боливар не выдержит двоих!»), а нужно руки положить на корму лодки и помогать мне, отталкиваясь ногами.
Увидев в её широко открытых глазах какую-то осмысленность, я весьма обрадовался в надежде наладить какой-то контакт, но её дрожащие губы говорили, что диалога не получится...
Уверен, такого надежного якоря, который был в 2 раза тяжелее самого судна - ни у кого никогда не было!
Я упирался, как мог, бедные весла трещали, лодка меня уже спрашивала, за что её хотят разорвать, но наше «спасение в усложненных условиях» проходило согласно ленинской работе "два шага вперед, шаг назад": сделав мощный гребок вперёд, я чувствовал, что лодка затем возвращается в исходное положение. Хотя её бултыхание ногами было бесполезным, наше продвижение к спасительному берегу способом «Два вперед - один назад» стало более эффективным, когда я направил лодку к небольшой заводи.
Мощные гребки вёсел окатывали бедную голову моего «якоря», и от этого её большие и красные глаза становились всё больше и больше удивленными.
«В своих мемуарах она точно не забудет это приключение!» - уверенно заключил я.
За 5 метров до берега «утопающая» грубо оттолкнула лодку, которая её спасла, и поплыла стилем «по-собачьи». «Кажется, она научилась здесь плавать!» - порадовался за неё, увидев это.
Почувствовав твердую землю песчаного берега, её «прорвало», и она мне высказала всё, что она думает об этих сплавах, об этих инструкторах, о дочке, которая уговорила её на эту авантюру и не бросилась почему-то следом за ней в воду.
Узнав много новых для меня слов и не дождавшись волшебного слова «Спасибо!», я решил подсластить позитивом этот «незапланированный заплыв»: во-первых, объяснил - то, что её ждало на следующем пороге, не идет ни в какое сравнение с этим прогулочным заплывом, и в её неморгающих глазах я увидел, мне кажется, слёзы благодарности. Или мне показалось?
Во-вторых, её, как проплывающую по Катуни, на привале ждал премиальный, бесплатный стакан водки!
Извинившись, что не могу взять её на лодку по причине слишком большой массы, спросил: дойдёт ли она до нашей стоянки, до которой километра три сама или надо вызывать службу спасения? На это она уверенно ответила, что по земле она и 10 км пройдет по пересечённой местности, лишь бы только не было воды!
После этой беседы я совсем успокоился за неё, вылил всю воду из лодки, глубоко вздохнул, перекрестился и отчалил покорять следующий порог, надеясь пройти его всё-таки по центру.
Катамараны уже давно скрылись за поворотом реки, диспозиция у меня была намного проще, чем полчаса назад: порог 3 категории, и я один на один перед ним.
Сзади меня спасательной лодки уже не было…
… Мне так хотелось получить медаль «За спасение утопающих», но...
… На вечернем костре коллектив тепло поздравил меня с первым спасенным сплавщиком, и нам обоим налили по стакану премиальной водки. Тоже хорошо!
А моя медаль была ещё впереди...
P.S.: Выкрутасы нашей памяти! Только через 15 лет, вспоминая эту историю, я понял, почему героиня моего рассказа была так не любезна со мной: она приняла меня за 3-го инструктора, и её спасение - это была моя обязанность, за которую она деньги заплатила! Вот так вот…
На фото: Катунь вечерняя у Манжерока - прикинулась такой спокойной! (Фото автора).
Прошу откликнуться тех, кто был на этих катамаранах, а особенно дочь сплавщика по имени "Баба"!