Конференция продлилась до самого вечера, и Эдуард был абсолютно счастлив. Парень с огромным удовольствием выслушал большую часть докладов, утомившись от обилия информации уже под самый конец, и подчерпнул из них массу интересных для себя фишек. Кое-что он даже по ходу дела записывал в заметки на планшете, чтобы память, слегка пошатнувшаяся от алкоголя, не подвела. Секция стендов заинтересовала его гораздо меньше, чем живая речь. Плотная, насыщенная программа первого дня мероприятия плавно перетекла в культурное, праздное времяпрепровождение, и Эдик с новыми приятелями направился на поиски ресторана, в котором можно было бы поужинать.
Уже на залитой садящимся солнцем улице парень, смеясь над очередной шуткой латыша, вдруг вспомнил о дне рождения партнера, и его улыбка медленно погасла. Вновь с удвоенной силой обрушилась тоска, и Эдуарду невыносимо захотелось наплевать на обещание не звонить. Поддавшись порыву, он вытащил телефон из кармана. Слегка отстав от компании, парень зашел в мессенджер и уже, было, собирался набрать Яра по видеосвязи, но с досадой обнаружил, что тот оффлайн. Пару минут Эд на ходу гипнотизировал глазами значок, но чуда не произошло, и Ярослав все так же остался вне досягаемости.
С тяжелым вздохом Эдуард спрятал смартфон в карман.
- О нет, благодарю! - С неприкрытым энтузиазмом парень отказался отметить завершение первого дня конференции. Заказав в качестве напитка лишь минеральную воду, он поддержал компанию тостом, довольно быстро управился со своей порцией национального блюда хотпот и, попрощавшись с приятелями, покинул ресторан.
Эдик, ощутив укол совести, подумал, что в Амстердаме можно не только упиваться до беспамятства, но и проводить время культурно, с пользой. В далеком прошлом его интересовали как минимум два места в этом городе - музей секса и анатомический музей. Поразмыслив, Эд со вздохом отмел первый вариант: будучи все еще подавленным ссорой, он не чувствовал соответствующего настроя для посещения подобной экспозиции. Остановив свой выбор на мрачноватом музее «Боди Уорлдс», парень с легкостью отыскал в смартфоне его адрес и, изредка сверяясь с навигатором, зашагал к своей цели по людным улицам Амстердама.
Солнце вновь спряталось за резво набежавшие тучи, и парень невольно поежился. Его снова до кончиков пальцев пробрало чувство необъяснимой тревоги. Он будто дистанционно ощущал, как партнер, обрубив цифровые связи, возможно, в этот самый момент принимает очень непростое решение по поводу их будущего. И хотя Эдуард знал, что Яр надежен как скала, паника все равно нежданно, внезапно касалась холодными пальцами его сердца. Если Ярослав утвердится в мысли, что разрыв им обоим - и Эду в первую очередь - пойдет на пользу - дороги назад не будет. В который раз взглянув на оффлайн-статус любовника, Эдик тяжело вздохнул.
Яркая, несуразная вывеска над неброским, приземистым кирпичным зданием музея возникла внезапно, и Эдуард слегка притормозил. Послушно отстояв солидную очередь, он купил входной билет и нырнул в черное, давяще-хмурое нутро помещения.
Экспонаты выставки производили впечатление моментально, и положительным его назвать было никак нельзя. Забальзамированные трупы, лишенные кожи, были призваны ознакомить посетителей с тайнами человеческого тела. Отвращения они не внушали, но парня до дрожи пробирал взгляд мертвых глаз: пустой, глупый, безумный. Маниакальный.
Неспешно перемещаясь между подсвеченными стендами, Эд жадно рассматривал волокна мышц, туго обвивающие опорно-двигательный аппарат тел. Продуманная до мельчайших подробностей, экспозиция, тем не менее, внушала некоторое недоумение. Труп, играющий на саксофоне, выглядел кощунством и насмешкой, а пара в процессе полового акта и вовсе навевала мысли о некрофилии и извращении.
Парня посетила отстраненная мысль о том, что идея завещать свое тело науке довольно неплоха, но вот подобное применение биоматериала начисто отбивает охоту идти на сделку с медицинскими институтами. Несколько минут он размышлял над дилеммой: что лучше - сверкать обнаженными органами на потеху публике или медленно гнить под толщей земли? Пришел к выводу, что побеждает кремация, и помотал головой. Оттенок мыслей становился все ближе к пепельному. Невинное на первый взгляд развлечение совсем не принесло веселья, лишь, наоборот, толкнуло в омут грусти. Эдуард со щемящей скорбью подумал, что ему все же стоило плюнуть на конференцию и остаться дома. Не было бы серьезной размолвки. Тоски от жутковатого музея. Перепоя в компании малознакомых парней.
Возможно, Ярослав был не так уж неправ, когда говорил, что впервые в Амстердам им стоит поехать вместе. Губы Эда сложились в горькую гримасу. Этот шанс уже был упущен навсегда.
Ответив отказом на предложение Игната сыграть с компанией в покер, Эдуард разобрал постель и, приняв душ, лег пораньше, словно смиренный послушник семинарии.
До глубокой ночи парень караулил партнера в мессенджере, он буквально прирос взглядом к дисплею, но Яр так и не появился. Эдик несколько раз порывался набрать любовника по сотовой связи, но что-то постоянно останавливало его, убивая внутренний порыв.
Затем в голову пришла идея связаться с друзьями Ярика, узнать, как именно тот проводит свой сорок шестой день рождения, но мысль о том, что он будет, мягко говоря, выглядеть глупо и жалко, здорово отрезвила. Глупым и жалким он вдоволь начувствовался с Виталием.
воскресенье
Проснувшись утром, Эд хмуро осознал, что ситуация начинает здорово его тяготить.
Вместо того чтобы беззаботно, как молодой сосед по номеру, наслаждаться приключениями в поездке, парень, связанный серьезными отношениями по рукам и ногам, каждую минуту в разлуке мучительно боялся вдруг стать свободным.
Он в первую же секунду после пробуждения собрался созвониться с партнером, но тот, мелькнув в сети под утро, вновь оказался недосягаем для интернет-пространства.
Чертыхнувшись, парень с твердым намерением собрался созвониться с Яром во что бы то ни стало, но Игнат, от скуки зашедший к нему в комнату, праздно расспрашивал о вчерашнем музее.
- Идти не стоит, - осторожно поделился впечатлением Эд. - Если не хочешь весь вечер философских мыслей о жизни и смерти. И ярких снов.
- Курва! - Рассмеялся Игнат. - Этого мне еще не доставало!
В глупой беседе они скоротали время до начала утренней секции конференции, и Эдик угрюмо поплелся в лобби вслед за приятелем. Теперь возможности в тишине, спокойно созвониться с Яром уже не осталось.
Доклады, сытный кофе-брейк - и внезапно парень обнаружил, как ноги сами вынесли его за пределы территории отеля. Сбежав с конференции, он шел по чужим улицам, куда глядят глаза.
Ярослав появился в сети, но Эдик, получив возможность, наконец, поговорить с ним и обсудить возникшую проблему, внезапно, струхнув, «крутанул педали» назад. От былой решимости не осталось и следа. Он подумал вдруг, что перед тем, как разбираться в отношениях, стоит разобраться в самом себе.
Свернув с прямого маршрута, парень облокотился о низкое кованое ограждение и хмуро уставился расфокусированным взглядом на гладь мутной воды голландского канала. Замшелый кирпич по бокам искусственного русла хранил в себе отпечаток старины, но Эдик сильно сомневался, что материалу много лет. Просто в подобных условиях он устаревает практически моментально.
Заставив себя сосредоточиться на внутреннем «я», Эдуард с холодной точностью анализировал динамику персональных метаморфоз. Собственная личность вдруг расслоилась для него на трех незнакомцев, и Эд задумчиво размышлял, кто же из этих троих нравится ему больше.
Эдик вне контекста серьезных отношений: свободный - или одинокий? - парень, стремительно теряющий жизненный вектор, растворяющийся в случайных связях, словно шипучая таблетка в стакане воды: быстро, активно, без остатка. Беспечный молодой человек, живущий одним днем, не задумывающийся о будущем - ни в глобальном, ни в бытовом смысле. Но сходящийся без труда, улыбчивый, остро наслаждающийся моментом, рыскающий в поисках «наживы», словно молодой волк. Опасающийся прожить зря даже минуту собственной беззаботности.
Эдуард в тени Виталия - несебялюбивый, черпающий унижение глубокой ложкой. Болезненно, ноюще влюбленный, наступивший себе на горло обеими ногами. Связавшийся с явно не совсем психически стабильным, чопорным, «застегнутым на все пуговицы» парнем, с головой зависимым от чужого мнения, Эдуард, тем не менее, ценил в себе способность идти на уступки. Покорность, как выяснил он, не всегда является признаком мазохистского рабства. Иногда она символизирует сострадание чужим тревогам и метаниям, доброту, способность задвинуть эгоизм собственного «Я» на второй план.
Эдс для Яра - как для отца - ребенок, который никогда не повзрослеет. Можно ли винить в этом только Ярослава? Его, имеющего в жизненном багаже первый опыт общения с Эдом шестнадцати лет? Но почему же тогда, давно, нравоучения воспринимались жадно, впитывались юным умом, словно губкой, а теперь вызывают лишь раздражение и желание осадить?
Что-то ушло безвозвратно. Что-то оставило следы и шрамы. Что-то тянулось до сих пор, и парню кровь из носу необходимо было определиться, чего хотеть от жизни. Какой маршрут выбрать и по какой колее потом катить, не сворачивая.
При воспоминании о Виталике заныло под ложечкой. Словно неосторожно, резким движением сорвало корку с заживающей раны. Общение с ним пришло к своему финалу, логическому завершению, и можно было выдумывать сотни поводов, чтобы встретиться еще, но предательство - обоюдное - не оставляло шанса даже на вежливый разговор. Единственная попытка ни к чему хорошему не привела. Виталик не умел признавать свою слабость, и с этим просто приходилось смириться. Закусив губу, Эд вспомнил - буквально почувствовал на ладони давно забытое тактильное ощущение, которое он испытывал, проводя по жестким черным волосам. Парень помотал головой, стряхивая наваждение. Кое-что, скрепя сердце, нужно попросту суметь оставить в прошлом. И выбор сузился к двум вариантам: к вилке событий.
Минут десять спустя, так ни к чему и не придя, парень вспомнил метод, который гарантированно давал ответ. Нащупав в кармане монету номиналом в два евроцента, он зажмурился, делая ставки, и подбросил ее вверх. Метод не солгал: когда монетка кувыркалась в воздухе, сердце замерло в предвкушении.
На душе установился штиль - стало легко и спокойно. Эдуард почувствовал, как пальцы руки, достающей телефон из кармана, покидает дрожь. Без нервотрепки, без лишних судорожных движений он вошел в приложение мессенджера и в диалоге с Яром нажал пиктограмму аудиовызова.
Гудки довольно долго заползали из телефона в ухо, но выдержке парня мог позавидовать даже гранитный памятник. Хмуро глядя на гладь стоячей воды, он ожидал ответ.
- Да, Эд. - Наконец, послышалось на том конце разговора. Голос Ярослава звучал устало и сонно, словно парень только проснулся. Но, возможно, впечатление было ошибочным - просто партнер, подавив мрачный вздох, не горел желанием общаться. Эдуард решил, что вдаваться в детали не стоит.
- Ярик, я хочу уехать.
- Тебе настолько не понравилось? - в невыразительном голосе Ярослава мелькнуло искреннее удивление. - Рейс же вечером? Потерпи.
- Я хочу уехать в Европу! С тобой. Навсегда, - выпалил Эдуард. Он говорил, и ощущал, как мелким гравием с души ссыпается раскрошившийся камень, осадок от ссоры, которая едва не стала для них роковой. Неподъемная тяжесть уходила, и ее словно замещал легкий гелий: душа воздушным шариком рвалась в чужое пасмурное небо, ввысь, к облакам. Против воли он чувствовал, как губы растягиваются в счастливой улыбке, и окрыленный перспективой, парень не сразу понял, что собеседник молчит. Улыбка медленно погасла, и Эдик внезапно охрипшим голосом пробормотал в телефон, - Прости меня, Ярослав. Я люблю тебя.
- Это эмоции от поездки? - По тону Ярослава нельзя было понять его чувств. - Или осознанное решение?
- Только здесь и сейчас я понял, что счастливым меня делают совсем мало вещей, - пояснил Эдуард немного торопливо. Он будто старался поспеть за мыслями, скачкообразно мчащимися вперед на огромной скорости. Ярослав совершенно справедливо требовал от него аргументации внезапно изменившемуся образу мышления.
- И что же нужно тебе для полного счастья? - Легкий скепсис. Эд с уверенностью мог сказать, что Яр в этот момент прищурил свои кошачьи глаза.
- Ты рядом. Возможность с головой уходить в работу. И свобода личности, - слегка призадумавшись, Эдик, наконец, сумел облечь свое решение в слова. - В нашей стране свободы не будет еще десятки лет. Я не хочу всю жизнь прожить, скрываясь, украдкой воруя свое счастье, тщательно пряча его от посторонних глаз. Я не хочу тратить свою молодость на это!
Эдуард замолчал, с досадой ощущая, как он распаляется все сильнее. Как в душе поднимает уродливую голову обида на несправедливый жизненный уклад в родной стране. Как внезапно подкатили удушающие слезы, при воспоминаниях о постоянном гнете окружающих близких - и не очень - людей. Вспомнился гротеск их отношений с Виталием, который первым же затыкал ему рот, скрывал их связь, что было сил.
- Ярик? - Эд открылся ему настежь, ощущая счастье от устаканившихся, наконец, приоритетов и нарастающую тревогу от молчания обиженного ссорой партнера.
- Чертов ****юк! - Выдохнул Яр, и Эдик с огромным облегчением отметил, что тот улыбается. - Я уже думал, что так ничего мне и не подаришь! Но нет - сумел же поздравить по-королевски!
Эдуард рассмеялся. Каждая клеточка его тела наполнилась энергией счастья.
- Я поменяю билеты, - негромко проговорил он, обернувшись на подошедшую довольно близко парочку туристов. - И прилечу к тебе в Испанию сегодня же.
- Это очень неплохая мысль! - Ярик улыбался все так же широко, но внезапно посерьезнел. - Эй, Эдс.
- Да? - озадаченно приподнял бровь парень.
- Я тоже тебя люблю.
---
НАПОМИНАЮ, КНИГУ МОЖНО КУПИТЬ В БУМАЖНОМ ВИДЕ
Понравилась глава? Оставь комментарий!
Неравнодушные читатели могут поощрить автора материально: пополнить номер мобильного или QIWI-кошелек +380969529392
Актуальное продолжение на личном сайте https://edsemagin.blogspot.com/2018/11/eue-oglavlenie.html