В одной деревне жила женщина. Как и все, она собирала хворост и сухие листья, и бросала в очаг.
Над этой деревней простиралось высокое небо, усыпанное россыпью далеких-далеких звезд. Это было очень красивое, но холодное небо. Звезды мигали и освещали ночь, но совсем не грели людей.
Люди эти были красивыми и высокими, но сердца их были такими же холодными, как свет далеких-далеких звезд.
Они свысока смотрели на детей, появлявшихся из бутонов ночных цветов, потому что дети были малы ростом и смешливы. Они свысока смотрели на хрупких ночных бабочек и пугливых птиц, на светлячков и маленьких животных, сновавших в траве.
Они пытались согреть свои длинные пальцы возле своих очагов, но их руки все так же цепенели, оставаясь непригодными ни для какой работы. И люди продолжали собирать хворост и листья, свысока оглядывая мир вокруг них. Заглядываясь на безнадежно-далекие звезды, засыпали на холодной земле.
Женщина пробудилась от звука глухого удара о землю. Кто-то ойкнул и засмеялся. Она протерла глаза и села, обхватив колени руками.
Напротив нее сидел только что появившийся ребенок, тоже потиравший глаза маленькими руками. Над ним покачивался раскрывшийся бутон цветка, посыпая его пыльцой.
Женщина и ребенок молча смотрели друг на друга.
Ребенок сунул руку в карман своих коричневых брючек, перепачканных пыльцой и вытащил оттуда что-то, сжимая в кулачке.
Он разжал кулачок и сложил ладони лодочкой. Осторожно подул на маленький огонек, паривший над ними. Огонек разгорелся ярче.
-- Хочешь погреться? -- он протягивал женщине свои маленькие ручки.
Она дрожала: сидеть на земле было холодно.
-- Спасибо. -- Она подставила ладонь и огонек поплыл по воздуху, застыв над ее рукой.
Женщине стало очень тепло, дрожь прошла, а вместе с ней -- и холодное оцепенение, сковывавшее мысли.
В ее груди проснулось желание подружиться с ребенком, отблагодарить его.
-- Хочешь погреться у моего очага? Я набрала хвороста.
-- Мы все хотим. Но нас никогда не зовут к очагу. -- В его голосе звучала странная грусть. "Он ведь только родился, откуда он столько знает?" -- думала женщина.
Она взяла хворост и пошла в направлении своей хижины. Ребенок следовал за ней. В его кармане светился огонек. По дороге им встречались другие дети, мальчики и девочки: одни -- ниже, другие -- выше. Некоторые были перепачканы цветочной пыльцой, как ее новый знакомый. Все они, поравнявшись друг с другом, обнимались и смеялись.
"Странно, раньше я как будто не видела их по-настоящему", подумала женщина. Она и малыш уже подошли к хижине.
В очаге догорал огонь. Женщина подложила в очаг принесенный хворост, и хижина озарилась светом. Женщина обвела ее глазами. "Она ведь совсем пустая, а раньше я как будто не замечала этого".
Ребенок присел возле очага, и снова достал из кармана шарик. Теперь он жонглировал им.
Шарик был похож на огонь в очаге, только был еще светлее.
-- А что это? -- спросила женщина, любуясь танцующим в руках ребенка огоньком.
-- Это солнце. Каждый ребенок рождается с солнцем в кармане. Оно щекочет нас и заставляет смеяться и бегать.
-- Солнце… -- ребенок произнес это слово так, будто само слово сияло и грело. Он ненадолго замолчал. Перестал жонглировать и снова сложил ладони лодочкой. Он ласково смотрел на огонек, паривший над ними. С теплотой в голосе он продолжал. -- Солнце делает твои глаза ярче, голос -- звонче, руки -- теплее и проворнее, а сердце -- ранимым и чутким, поэтому оно всегда поет.
Женщина не понимала его слов, но они нравились ей. Ей хотелось, чтобы он говорил еще.
У малыша были яркие лучистые глаза и ловкие пальчики. Курчавые волосы цвета огня пружинками торчали вокруг головы, а по обе стороны носа рассыпались маленькие оранжевые пятнышки.
А ведь этот малыш такой хороший, такой славный и … лучистый. Неужели и она когда-то была такой?
-- Но ..куда же девается солнце, когда дети вырастают? И почему я ничего не помню о нем?..
-- Чтобы солнце выросло вместе с человеком, нужен очаг. А детей к очагу не пускают.
-- И правда. Так здесь принято. .. но..неужели.. и у меня когда-то было солнце?
-- А ты проверь свои карманы.
Женщина запустила руки в недра своей струящейся одежды. Она и забыла, что у нее есть карманы… а ведь когда-то…
В верхнем свободном платье были прорези. Под ним было платье короче и теснее. Сквозь его прорези она нащупала платье поменьше.
Самое маленькое и короткое платье облегало ее тело вплотную. Оно было так натянуто, что едва не рвалось. Прорезей больше не было. Женщина осторожно потянулась ладонью дальше и ощупала маленькое платье везде, где только могла достать.
Почти под грудью был нашит крошечный накладной карман. В нем лежало что-то маленькое, твердое и круглое.
У женщины были длинные тонкие пальцы, и она смогла достать вещицу из кармашка.
Ее пальцы оказались перепачканы чем-то черным. То, что она сжимала в ладони, было не холодным и не горячим.
Ребенок протянул ей раскрытую ручонку, она разжала пальцы. На его ладошку упал черный круглый уголек. Он красиво блестел, но совсем не светился.
Ребенок накрыл руку с угольком той рукой, в которой держал свое солнце. Из пространства между его пальцами вылетали искры. Что-то шипело между его ладонями. Он смеялся, запрокинув назад голову и стучал по полу босыми ступнями.
Шипение и треск в его руках вскоре стихли.
Сквозь его пальцы сочился светло-желтый спокойный свет.
Малыш серьезно смотрел на женщину.
-- Теперь наше солнце -- общее. Ты будешь помогать мне растить его?
Его серьезные большие глаза смущали женщину.
-- Я бы… с радостью помогла.. но… я ведь совсем не умею этого делать.
Женщина беспомощно развела руками и скрестила их на груди, вжав голову в плечи, как будто пыталась защититься от ясных пытливых глаз.
-- Это совсем не трудно. Его просто нужно держать возле очага, тогда оно не забудет, что такое тепло и свет.
Женщина снова огляделась. Очаг по-прежнему хорошо освещал хижину.
В чем же можно держать такое маленькое и юное солнце?
В углу стояла плетеная корзина для хвороста. Женщина поднесла ее к очагу и неуверенно поставила возле ног малыша.
-- Это все, что у меня есть.. Подойдет?..
Малыш обхватил ногами корзину и притянул к себе. Он разжал пальцы и осторожно положил солнце на дно корзины. Оно было светлее и больше, чем раньше. Женщина любовалась им. Ей хотелось улыбаться. В груди стало тепло и легко, пальцы стали теплыми и подвижными. Они хотели все хватать, вертеть и сгинать. Ноги стали гибкими, они хотели танцевать, прыгать, бежать куда-то, взбираться на холмы и деревья. Волосы стали густыми и яркими, они выбивались из-под тканевой повязки. Смеясь, женщина сорвала ее с головы и бросила в очаг, и стала танцевать вокруг него, кружась. Ее густые вьющиеся волосы хлестали ее по лицу, это смешило ее.
Малыш тоже встал и стал кружиться в танце и прыгать. Женщина заметила, что теперь он почти в два раза выше, чем был. Наверное, он вырос вместе с солнцем.
Оно светило еще ярче, хижина утонула в теплом желтом свете.
Женщине хотелось танцевать еще и еще, энергия свободы движения переполняла ее. Она танцевала долго, пока сон не обнял ее, уняв возбуждение.
Женщина пробудилась, чувствуя себя отдохнувшей и счастливой. Она протерла глаза и почувствовала, что кожа на ее лице совсем мягкая и юная, а волосы достают до пояса. Она рассматривала свои руки: они были почти детскими. Ловкие пальчики хотели за все браться. Они хотели рисовать и мастерить, лепить и строить, срывать и прятать.
Огонь в очаге догорал, но в хижине было тепло и светло.
Солнце выросло, теперь оно еле умещалось в корзине.
Оно было большим и оранжевым.
Малыш тоже проснулся и сел, потирая глаза. Только теперь это был совсем не малыш, и даже не юноша.
У него тоже отросли волосы, они ниспадали на плечи, и росли даже на лице. Женщину немного смутило это, но она любовалась его лицом. Она раньше никогда не видела мужских лиц: мужчины в деревне сторонились женщин, считая их опасными.
Мужчина тоже смотрел на нее.
-- Ты красивая.
Она вздрогнула от звука его низкого бархатистого голоса и прикрыла руками лицо, как будто на ощупь проверяя его слова.
Мужчина обошел очаг и взял в руки корзину с солнцем.
-- У нас получилось. Оно большое. Больше уже не вырастет.
-- Что же нам теперь делать с ним?
Женщина удивилась: ее голос стал совсем молодым и певучим.
-- А что бы тебе хотелось сделать? -- мужчина улыбался по-доброму, прищуривая серьезные глаза. Его широкие брови игриво подпрыгнули вверх, так его лицо чем-то напоминало лицо малыша, родившегося в цветке.
-- Я всегда любила сидеть у озера, в нем так ясно отражались яркие звезды.. я подумала.. может быть.. если поставить его там, то у озера станет светло .. как возле очага..?
-- Давай попробуем! -- мужчина распахнул дверь хижины и вышел в ночь, держа в руке корзину с солнцем.
Вместе они побрели к озеру.
Они обогнули озеро, в котором отражались далекие холодные звезды.
За ними бежали дети, много детей.
Дети громко перешептывались: "Взрослое солнце! Взрослое солнце! Ты когда-нибудь видел взрослое солнце?!"
По другую сторону озера стояли несколько женщин с хворостом в руках, и молча наблюдали за процессией.
Мужчина и женщина, принесшие солнце в корзине, стояли на холме за озером. Дети обступили их, держа свои солнышки в руках над головами.
Мужчина подмигнул женщине и вытолкнул созревшее солнце из корзины в сторону озера -- как будто выплеснул воду из ведра.
Все дети радостно закричали и подбросили вверх свои крошечные солнышки.
Оранжевый шар светил всем, отражаясь от поверхности озера.
В деревне наступило утро.