Детдомовских детей не спрашивают, интересна ли им будущая профессия, а просто определяют туда, где есть свободное место, и где дают койку в общежитии.
После детского дома девочек-выпускниц направили в профессионально-техническое училище, осваивать профессии ткачих, и в общежитской комнате жили уже не восемь человек, а всего четверо. Им с Леной повезло – их не разлучили, и не отправили по разным учебным заведениям.
Теперь нужно было привыкать к городской жизни, изживать детдомовские привычки драться и материться, и стараться ничем не отличаться от городских сверстников.
На жалкую стипендию особо не разгонишься, они обходились простыми и дешевыми блюдами. Варили супы из пакетов с макаронными звездочками или борщи и рассольники из стеклянных банок. Часто по очереди жарили картошку в обеденный перерыв. У Лены картошка всегда получалась красивой, ровно прожаренной, а у Марины всё подгорало. Зачитавшись, она частенько забывала про сковородку или кастрюлю с супом на студенческой электрической плитке, а чайник постоянно выкипал несколько раз.
— Ты – настоящий синий чулок, — дразнила ее Лена, — когда ты уже будешь жить в реальности, а не в своих сказках и фантазиях? Хватит мечтать, спустись на грешную землю! Картошку хотя бы почисти, неумеха, а я пожарю!
В тот день соседки Зоя и Маша подняли переполох – они только что получили стипендию, и у обеих пропали из сумки деньги.
Лена первая узнала от соседок о том, что произошло. Она страшно возмутилась, развила бешеную активность, и даже пошла по соседним комнатам опрашивать студенток. Но никто не признавался в краже.
— Да пусть руки отсохнут у вора! Пусть будет проклят тот, кто украл у девочек их жалкие гроши, — пытаясь отыскать общаговскую крысу, Лена сыпала ругательствами.
— В роль вошла, — подумала Марина. — Не зря репетировала.
Девочки изумленно смотрели на Лену – никто не ожидал, что эта красавица, королева красоты, душа коллектива, может произносить подобные ругательства. Наверное, она очень сильно переживает за девочек, у которых пропала несчастная мизерная стипендия. Расследование ничего не дало – студентки клялись и божились, что денег не брали. К тому же, все учащиеся были на занятиях до того момента, как обнаружилась пропажа денег.
— Надо директору заявить, — сказала Лена, и пошла в кабинет к грозному директору училища.
Через час в их комнату пришли члены комиссии по расследованию кражи.
— Девочки, в вашей комнате произошел крайне неприятный инцидент, — собрав девочек вместе, объявили учителя.
— Лучше признайтесь по-хорошему, кто взял деньги.
Все четверо молчали, и переглядывались. Не добившись ни от кого из них признания, злые педагоги с красными лицами укоризненно посмотрели на Марину.
— Мы знаем, что воровать нехорошо, — сказали они, — но вас можно понять – ведь вы живете в бедности с самого детства. Украсть – это еще полбеды, а вот для того, чтобы сознаться в своем некрасивом поступке, необходимо немалое мужество.
Девочки напрягали мозг, думая, есть у них мужество, или его нет совсем.
— Ну что ж, раз никто не сознается – будем делать обыск, — решили педагоги после затянувшегося молчания.
Всё, что было в ученических сумках девочек, было вытрясено на покрывала. Неожиданно деньги нашлись в сумке у Марины.
— Я не брала, — заливаясь румянцем, предательски расползавшимся по ее бледному некрасивому личику, оправдывалась Марина. — Это не я!
— Кто не виновен – тот краснеть не будет! — педагоги были опытными преподавателями, изучавшими психологию по книгам Макаренко.
— Первый признак лгуна – покраснение! — сделали они выводы, и вынесли вердикт о виновности Марины.
— Немедленно к директору! — приказали ей тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Марина постучалась, и после полученного разрешения вошла в кабинет. Молодящийся директор Иван Михайлович, скрывающий свое огромное пузо под плохо сшитым пиджаком, поправил на носу очки в массивной роговой оправе, и вкрадчиво спросил:
— Мариночка, почему ты это сделала?
— Я ничего не делала! — Марину била дрожь от сильного душевного волнения, а слезы предательски начали капать из ее глаз.
— Сознайся по-хорошему, — у директора в голосе появились металлические нотки, — возможно, тебе удастся избежать наказания. Мы не сообщим в милицию, и не исключим тебя из училища.
— Я ничего не делала, — пыталась убедить его Марина, — это не я!
— Не ты – тогда кто?! Ты можешь показать на того, кто это сделал? Вас всего четверо в комнате. Зоя и Маша – неразлучные подруги, делятся всем друг с другом. Остаетесь ты и Лена. Это Лена сделала?
— Нет, не Лена, — тихо сказала Марина. — Она не могла.
Лена постучалась и вошла в кабинет директора. Тот ласково на нее посмотрел, поправив галстук, и протирая уставшие глаза с красными прожилками:
— Леночка, у тебя есть, что сказать?
— Иван Михайлович, простите, пожалуйста, Марину. Она больше не будет! — просящим жалобным голосом попросила Лена, подойдя к директору вплотную.
Он почему-то смотрел на Ленкину грудь, а не на глаза. Ее высокая и красивая грудь производила неизгладимое впечатление на взрослых мужчин.
— Хорошо, Леночка, — погладил он ее по руке, — раз ты так просишь, мы забудем об этом случае. Тем более, что деньги нашлись. Вы сейчас дадите мне клятву, что больше никогда в жизни не возьмете чужого, и мы на этом разойдемся.
Марина старалась унять непрошеные слезы, самовольно льющиеся из глаз.
— Конечно, мы клянемся, Иван Михайлович! — сказала Ленка, и глаза директора заметно потеплели. Жестом он показал им, что они могут идти.
— Лена, ты мне веришь? Я не брала денег! — сказала Марина, как только они вышли из директорского кабинета.
— Успокойся, конечно, верю, — сказала Лена. — Мы обязательно найдем того, кто это сделал!
Но никого не нашли, и после нехорошего инцидента Марина стала изгоем в коллективе учащихся, а Ленкин авторитет в среде студенток вырос в геометрической прогрессии.
— Ты должна быть мне благодарна, — сказала Лена, — я спасла твое будущее. Что бы ты вообще без меня делала, такая некрасивая и безответная?
Теперь на Марину все показывали пальцем, и перешептывались за спиной:
— Она воровка!
Не объяснять же было всем и каждому, что никогда Марина ничего чужого не брала.
В детдоме процветало воровство, но оно было скорее вынужденным и безобидным – стащить печенье из тумбочки соседки, взять одежду или книжку без разрешения. Все это было обычным делом, но Марина никогда себе такого не позволяла – она брезговала и чужими вещами, и продуктами.
— Да, во взрослой жизни все иначе, — подумала она.
Вопрос, откуда появились деньги в ее сумочке, не давал ей уснуть несколько ночей.
книга на ридеро Марина Орфан