Новый день начинается с новых неприятностей. Почему-то это уже не удивляет. Как только я смогла выкроить минутку для себя, покончив с уроками и вознёй с малышами, так мне опять прилетело. На этот раз — в виде Рыжей. Моя более удачливая соперница, настоящий «старожил» Дома, решила выяснить со мной отношения. Это застало меня врасплох.
— Я думала, ты никогда не выйдешь из Гнезда. Стою как дура и жду тебя под дверью.
— Прости, я не знала, что ты меня ждёшь. Могла бы зайти.
— Без приглашения не вхожу.
— Тогда уж не обижайся. Я не умею видеть сквозь стены, — начинаю раздражаться. Рыжая никогда не была моей подругой, и её претензии мне непонятны.
— А ты наглая, — отмечает Рыжая, нехорошо сощурив злые колючие глаза. Того гляди испепелит взглядом! — Ох, какая же ты наглая-то, а. И пять человек наглость из тебя не выбили. Вижу, только укрепили иммунитет.
Как же это мерзко…
— Думаю, нам больше не о чем с тобой разговаривать, — обрываю красноречие Рыжей и хочу вернуться обратно в Гнездо, но конопатая девица ловко захлопывает передо мною дверь, отрезая путь к отступлению.
— Ну уж нет. От меня, дорогая моя, ты так просто не уйдёшь. Не для того я ждала тебя столько времени, чтоб ты перед моим носом дверью хлопала. И ты сейчас же мне всё расскажешь, ясно? Про все свои шуры-муры с моим Лордом.
«Вот с этого и надо было начинать», — мрачно отмечаю про себя.
В гробовом молчании мы доходим до перекрёсточного дивана. Рыжая тотчас плюхается на пыльную поверхность и закидывает ногу на ногу, как хозяйка положения. Закуривает. Я остаюсь стоять рядом. Мне не нравится стоять перед какой-то девицей с гонором, которая демонстрирует, что «я — начальник, ты — дурак», но приказываю себе потерпеть.
— Я тебя внимательно слушаю.
— А я — тебя.
— Даже так? — Рыжая курит, усмехается в сторону, смотрит на меня презрительно и удивлённо одновременно. — Ты отбиваешь у меня моего парня и ещё хочешь, чтобы я перед тобой отчитывалась? Может, ты ещё ждёшь, чтоб я пожелала тебе удачи и счастья?
Поведение Рыжей, её реплики и эмоции удивляют меня. Я внимательно смотрю на неё с высоты своего роста и пытаюсь понять, осознаёт ли эта девица, что ведёт себя как ревнующий подросток, всячески демонстрируя свою недалёкость?
— И не надо делать таких огромных глаз! — Рыжая выдёргивает меня из размышлений. — Я, к твоему сведению, не слепая. Лорд парень красивый, да. И воспитанный. И умный. Но он не твой! И глазеть на него, обтекая слюнями, вовсе ни к чему! Учти, я не собираюсь тебе его отдавать и буду за него бороться!
— Рукопашным боем?
— Не поняла.
— Бороться будешь рукопашным боем? Или более варварскими методами? Плеснуть кислоту в лицо, например?
Рыжая смотрит на меня с изумлением, не понимая моей иронии. Глядя на неё, злую и действительно безумно ревнующую, я пытаюсь понять, чем же она мне так неприятна. И понимаю. Рыжая — открытый огонь, пламя, которое сжигает, обращает всё живое в пепел. Я никогда не любила огонь, даже несмотря на то, что он дарит тепло и свет. Для меня эта стихия является напоминанием о войне, смерти, боли. Чтобы огонь приносил пользу, его нужно держать в жёстких рамках, а Рыжая, судя по всему, из-под контроля только что вырвалась и готова уничтожать…
— Я ещё раз повторяю: я люблю Лорда и не собираюсь делить его с тобой, — терпеливо проговаривает Рыжая. Волосы на её голове взмывают к потолку от какого-то немыслимого ветра и действительно напоминают огненные всполохи.
— Ой ли, — усмехаюсь я.
Этот разговор с ревнующим подростком начал меня утомлять. В который раз мысленно наступаю себе на ногу: кажется, у меня опять взыграло самомнение, и мне никак не удаётся его подавить.
Рыжая вскакивает с дивана.
— Я свою любовь ещё и доказывать должна? Перед тобой? Да кто ты такая! — визжит она, буквально обжигая своей яростью.
Безопасности ради я делаю несколько шагов назад. Руки ревнующей сами собой сжимаются в кулаки. Рычащей львицей Рыжая начинает наступление. Ей нравится чувствовать себя опасной. Нужная мысль приходит в моё сознание как раз вовремя. И я не робею перед разъярённой фурией.
— Ты ничего мне не должна. Но в твою любовь к Лорду я действительно не верю, — отвечаю я. — То, что вы — любовники, знает весь Дом. И ни для кого не секрет, что вы пара. Но…
— Но? — с вызовом уточняет Рыжая.
— Также ни для кого не секрет то, что ты разгуливаешь перед десятком парней в одних стрингах. А когда идёшь в душ, даже не утруждаешься закрыть за собою дверь!
— И что в этом такого? — с издёвкой усмехается Рыжая. — В отличии от тебя, я — человек Стаи, и этим горжусь. Моя стая — моя семья. Мне нечего стесняться!
Я перевожу дух. Настал момент «Икс» — сказать Рыжей самое страшное. И я говорю.
— Дура ты, а не «человек стаи», — вздыхаю я. — Если для тебя стая — твоя семья, то Лорд для тебя кто? Так, красивый самец для случек?
— Да как ты смеешь!..
— Смею, — отрезаю я, стойко выдерживая угрожающий взгляд Рыжей. — Я не знаю, как по-твоему трактуется любовь. Но для меня любовь в первую очередь подразумевает уважение к своему избраннику, уважение к его мнению. А тебе, как я только что убедилась, на мнение Лорда просто начхать. Если любит, то любую твою выходку стерпит. Неоспоримо.
— И? Договаривай, договаривай… — рычит Рыжая, стараясь испепелить меня взглядом.
— Хорошо, — пожимаю плечами я и честно договариваю. — Рыжая, прежде чем выяснять со мной отношения и устраивать сцены ревности, промой себе мозги. Ладно? Пора бы уже определяться с кем ты будешь строить своё Будущее: со Стаей или с Лордом. А пока тебя мотает из стороны в сторону, право собственности на своего любовника тебе никто не давал. Пожалуйста, не забывай о том, что Лорд — тоже человек. И тоже имеет право на уважение и конфиденциальность ваших отношений.
— Какая же ты всё-таки сука, — тихо говорит Рыжая, а после награждает меня такой полновесной пощёчиной, что я едва не сваливаюсь с ног.
Щека полыхает как советский флаг. Потеряв дар речи от неожиданности, я вскидываю на Рыжую ошарашенный взгляд. А после возвращаю Рыжей ответный удар. Рыжая взвизгивает.
— Лучше быть порядочной сукой, чем хамоватой бл*дью, — отвечаю я, как мне кажется, с достоинством. — А пока ты не научишься уважать тех, кто тебя любит, тебе вечно ходить с этим клеймом!
Рыжая смотрит на меня едва ли не с ненавистью. Пятится. Всё ещё держится за щеку.
— Всё равно Лорд — мой! Мой! Мой! Мой! Это я его выбрала! — выкрикивает она мгновением позже и бежит от меня со всех ног. — Я не отдам тебе его никогда!
— Бедный Лорд, — вздыхаю я. — Как ему наверное трудно… быть вещью.
***
Чувствую себя как труп после крематория. Довольно странное ощущение — понимать, что тебя сожгли до обугленного скелета и вновь оживили. Мне нужно оклематься. Восстановить жизненные силы. Мне очень не нравится вся их семейка: что Рыжий, что его старшая сестрица. Вспомнив о Рыжем, начинаю остро жалеть об отсутствии волшебной куриной косточки в кармане. Учитывая моё состояние, помочь мне сможет только она одна.
От пощёчины Рыжей очки с носа слетели на диван. «Твоё счастье, Рыжая, что они не разбились!» — злобно думаю я, протирая линзы. Одевая очки, обнаруживаю у себя на переносице свежую кровянистую ссадину. Поцарапалась слетающей с носа оправой.
Из словарного запаса остаётся только отборный мат. Стараясь не ругаться, пробую переключиться на что-то другое.
***
Продолжаю сходить с ума. Причём, стремительными темпами. Стоило только перейти из Шестой в Третью, так для Небесной Канцелярии я сразу же стала объектом для экспериментов №1!
Пообщалась со смертью.
Узнала о своём предназначении.
Стала слышать посторонние голоса в голове.
Попала в энергетическую зависимость от глупой куриной косточки, которая, оказывается, «помогает».
Дурдом, да и только!
Вспомнив о том, что подарочек от Рыжего в последний раз я держала в руках при передаче его Вожаку, с неудовольствием осознаю, что и просить его вернуть тоже придётся у Вожака. Мне становится не по себе от грядущей перспективы подходить к Стервятнику, заговаривать с ним, просить его чём-то.
«Ладно», — мысленно говорю я. — «Сохраняем боевой дух и идём возвращать своё «подзаряжающее устройство». В конце концов, не съест же меня Стервятник за просьбу вернуть то, что принадлежит мне. Главное потом быстренько куда-нибудь сбежать!»
И, вооружившись собственным оптимизмом, я иду на встречу с Вожаком. Довольно скоро обнаруживаю Папу Птиц, прогуливающегося вдоль коридора. Горшочек с кактусом в руке. Тёмные очки подняты на лоб. Волосы собраны в небрежную растрёпанную косу.
Преодолевая трепет и страх, я с каждым шагом сокращаю расстояние, чтобы заговорить с ним, а сама вглядываюсь в стены. Я очень хочу увидеть Тень.
И не вижу.
«Совсем-совсем не видишь?», — удивлённо спрашивает посторонний голос в моей голове.
— Совсем, — отвечаю я вслух. — Но я верю в его существование.
Снова вслушиваюсь в свои мысли. Тишина в ответ. Прогрессирующая шизофрения почти не удивляет меня. Я решила быть сильной и стоически принять обнаружившийся сдвиг по фазе. Может быть, когда-нибудь, покинув Дом, я смогу избавиться от этого недуга.
Мысли о собственном сумасшествии прерывает голос Вожака:
— Да? Ты что-то хотела спросить?
В голосе слышится неудовольствие. Я помешала его прогулке. Помешала его аудиенции с невидимым братом.
— Ты слышишь меня? — спрашивает Стервятник, и я наконец-то включаюсь в режим присутствия.
От его пристального взгляда вновь становится не по себе. Не дав мне ответить, Вожак качает головой:
— Ты опять с кем-то подралась. Так нельзя.
— ТЫ ЖЕ ДЕВОЧКА! — говорим мы одновременно в три голоса: я, не скрывая сарказма, чужая мысль у меня в голове и Папа Птиц.
Тройная синхронность голосов заставляет удивиться каждого. На какой-то миг в жутком стылом взгляде Вожака промелькнуло подобие весёлой улыбки. Но от тут же погасил её, вернув себе амплуа неприятного отталкивающего типа.
— Ты задерживаешь нас, — напоминает Стервятник.
— Ненадолго, — отсекаю я, и тут же прикусываю себе язычок за свою резкость. — Будь добр, верни пожалуйста подарочек от Рыжего.
— Ах, да, — неожиданно спохватывается Вожак.
Не пойми откуда прилетевшие девочки-птички подхватывают горшок с кактусом и уносят его в Гнездовище.
— Прошу прощения, — продолжает Стервятник, вынимая артефакт из внутреннего кармана своего пиджака. — Возьми, конечно.
Увидев знакомую, оправленную в золото кость, я буквально выхватываю её из окольцованных рук. Сжимаю амулет в кулаке, жадно впитывая в себя исходящую силу. Впадаю в некоторое подобие транса.
Вот теперь мне действительно хорошо. Как раз то, что нужно. Я становлюсь крепче, сильнее, выносливей. Стоит ещё минутку подержать артефакт в руке, и я буду готова вновь делиться своей «наказуемой инициативой» со всеми, кому она понадобится.
В процессе «подзарядки» от необъяснимой магии Дома, я совершенно забываю о присутствии Большой Птицы.
— Разве можно испытывать такую зависимость от банальной куриной косточки? — удивляется Стервятник. То ли иронизирует над увиденным, то ли ему действительно стало интересно.
— Можно, — отвечаю я тоном, не терпящим возражений. — Все мы, так или иначе, зависим друг от друга. А также от погоды, вещей и состояния собственного организма.
— Логично, — соглашается Стервятник и продолжает наблюдать за мной. Делает движение головой, будто переглядывается с кем-то. Опять смотрит на меня.
Стараясь подавить в себе собачье гавканье, нагло напоминаю Вожаку:
— Минуту назад я задерживала вас. Мне уйти первой?
Куриная кость в руке вновь стала неестественно горячей.
— Зо, — обращается ко мне Стервятник, почему-то не соизволив уйти. — Нам нужно очень серьёзно с тобой поговорить. И по поводу этого чудодейственного подарочка от Рыжего, и по поводу тебя самой.
— Зачем? — тут же спрашиваю я и опять прикусываю себе язык: «С вожаками не спорят, Зоя!»
Вместе с тем, стараясь не робеть под силой потустороннего взгляда Большой Птицы, я смело договариваю свою мысль:
— Ты не первый за сегодняшний день говоришь мне, что «нам надо поговорить». В Доме, видимо, так принято обращаться друг к другу. Но вот только после каждого вашего «нам надо поговорить» я почему-то всегда оказываюсь по уши в дерьме! Это, знаешь ли, неприятно.
Стервятник удивлённо выгибает бровь.
Меня безумно злит это непонимание в его глазах и, забыв все мыслимые техники безопасности, я выплёскиваю из души самое наболевшее:
— Я — не мусорное ведро! Не пепельница для ваших окурков и плевков! И когда меня грузят чужим негативом, я, между прочим, тоже очень сильно переживаю!
Перевожу дыхание от собственного вопля. И уже после начинаю бояться. Кажется, я погорячилась…
До сознания наконец дошло, перед КЕМ я решила высказаться. Замечаю за собой, как затряслась крупной дрожью и попятилась. «Он сейчас ударит меня», — мысленно говорю себе я.
Сглатываю от страха.
«Не бойся. Не ударит. Ты же права», — отвечает мне чужая мысль.
Нервный смешок тотчас слетает с моих губ.
— Легко тебе сказать «не бойся», когда ты невидимый и сидишь в моей голове! — дрожащим голосом отвечаю я.
Злобная гримаса Стервятника сменяется на искреннее удивление. Мгновение спустя удивление становится заинтересованностью.
Установив новый зрительный контакт, вожак загадочно произносит:
— На твоём месте, я бы послушался. Обычно те, кто дают советы прямо в голове, плохого не порекомендуют. Они знают, о чём говорят. Поверь моему жизненному опыту.
Я стараюсь отвести взгляд от глаз Вожака, но у меня не получается.
Судя по всему, наша беседа с вожаком Третьей и не думает заканчиваться.
Чувствую себя выжатым лимоном. Снова очень сильно хочется напиться. Пугающая тенденция!
Всё крепче и крепче сжимаю куриную косточку в руке. Через некоторое время ощущение слабости пропадает.
Стервятник оглядывается по сторонам.
— Извини, — говорит он мгновением позже. — Мы вынуждены прервать эту интереснейшую беседу и покинуть тебя. Но, чтобы не было слишком обломисто, предлагаю возобновить разговор сегодня же вечером. Идёт?
— Идёт, — отвечаю я кисло. — В смысле, Чёрный Ральф идёт сюда.
Ускользнуть от внимания Чёрного Ральфа не удаётся ни мне, ни братьям-стервятникам. Он настигает нас как тайфун, как смертоносная воронка с полей штата Колорадо.
— У тебя в коем-то веке романтическое свидание? С девушкой? — комментирует Р Первый, обращаясь только к вожаку Третьей.
Мне слышится очередное обвинение в иронии воспитателя.
Уточнение «с девушкой?» наводит на мысли о каких-то новых дополнительных отклонениях в психике Большой Птицы, наводит на мысли о чём-то, понятном только Ангелу и Бабочке.
Р Первый усмехается мне в глаза, будто угадав все мои возникшие подозрения.
Стервятник заметно напрягается.
— Жду от тебя свежих новостей, — сообщает Ральф, обращаясь к Птице. Я для воспитателя стала чем-то вроде граффити на стене.
В ответ Р Первому Вожак улыбается ещё более омерзительной улыбкой: одними дёснами.
— Сегодня облачно с прояснениями, — таинственно сообщает он. — И, по-моему, это прекрасно!
Ральф напряжённо слушает, но Стервятник уже замолчал. Глядя куда-то вдаль, через плечо воспитателя, он спешит откланяться:
— Я очень устал, Р Первый. Доброго дня.
Одним движением руки Вожак опускает чёрные очки обратно себе на нос и становится ещё более потусторонним, чем есть сейчас.
Разговор окончен. Он перестал для нас существовать.
Не дожидаясь ответной реплики, Птица удаляется куда-то вглубь коридора. Я с болью смотрю на то, как тяжело он опирается на трость, подволакивая больную ногу.
— Чёрт бы тебя побрал, синоптик хренов! — ухмыляется воспитатель Стервятнику вслед. Видимо, не разгадав таинственной фразы, Ральф мрачнеет и теряет весь свой сомнительный оптимизм.
— А теперь давай рассказывай, как ты, — Ральф обращается ко мне резко, сбивая с ног точным выстрелом-фразой. Тон его голоса заставляет вздрогнуть.
— Спасибо, всё хорошо.
— Точно? Тебя в Третьей больше не обижают?
— Боюсь, я сама кого хочешь обижу, — тихонько бормочу я, немного злорадствуя над ответной пощёчиной для Рыжей.
Ральф не понимает моего торжества. Снова сердится.
— Считаешь, будто бы сказала что-то умное? — уточняет он очень нехорошим, почти угрожающим тоном. — Откуда свежая царапина на переносице?
— Подралась.
Р Первый выпрямляется, почувствовав запах близкой добычи. Он уже готов к сенсациям.
Мысленно ликуя и приплясывая, смачно развенчиваю его интерес:
— Парня мы не поделили с одной из девиц. Вот и сцепились.
Досада Ральфа настолько очевидна, что его оглушительный рык капитального облома заставляет меня слегка пригнуться. Хотя вслух Р Первый не издал ни звука.
Молчаливая иллюминация бешенства.
Ему даже не в чем меня обвинить; я сказала ему всю правду как есть. Воспитатель сам себя выставил дураком, если рассчитывал узнать что-то более глобальное.
Поджав губы и всё-таки издав что-то наподобие грозного рыка, Ральф быстро покидает меня.
Мне хочется посвистеть в сторонку.
Возвращаясь в Гнездо, я думаю о короткой пикировке фраз Вожака и воспитателя. Что бы это могло значить?
Конечно, быть очевидным свидетелем разговора сильнейших Мира сего мне странно. Но ощущать себя мелкой сошкой, на чьё присутствие даже не отвлекаются — это довольно-таки неприятно. Я бы сказала даже, оскорбительно.
Впрочем, это всего лишь очередное доказательство моей острой нелюбви и к Стервятнику и к Р Первому. Личности злые и неприятные. Оба.