Броня

   

  «Катитесь вы к чёрту со своим Антуаном де Сент-Экзюпери».   
                /Нормальный подросток XXI века/
1. «МОНСТР»

Перепрыгивая через очередную ловушку, замаскированную под обычную лужу, Марк выстрелил на ходу, не целясь. Слева в кустах раздался свист, и по вылетевшей гарпии он уже дал прицельный залп. Тварь разлетелась на мелкие кусочки. В наушнике прозвучал голос Урагана: «Отлично! Мы сделали это. Теперь есть несколько минут на передышку». Марк вздохнул и поставил таймер на четыре минуты.

- Ребята, я говорил, что этот парень сделает всех? Не зря мы его всем кланом натаскивали и скидывались на экипировку.
- Молодец, Баламутик, я всегда в тебя верил!
- Бизон, не сопи так в микрофон, а то я оглохну.
- Парни, помолчите немного, надо дать Баламуту собраться с мыслями.
Глава клана, Ваг, был серьёзен, как никогда. Все бойцы притихли.

 Несколько месяцев назад Серега-Бизон ввязался в бой с болотными орками и бросил клич о помощи. Никого из зрелых бойцов своего или дружественного клана не оказалось рядом. Но, откликнулся Баламут – одиночка, бьющий чудовищ как-попало, не зная основных секретов. Вдвоём они справились с этим боем. Бизон пригласил Баламута в клан. Через неделю уже Марк получил звание сержанта.

В клане он был самый молодой. Мужики даже не подозревали насколько молодой. Марк был рослым парнем и выглядел много старше, чем есть. Получая разрешение на право стать бойцом-чистильщиком, он сумел обойти все проверки, и никто не заподозрил, что ему нет шестнадцати лет. Когда же он вступал в клан, вопрос об этом даже не стоял, поскольку никто не мог предположить, что чистильщик может оказаться младше. Сделав несколько вылазок в совместные бои, офицеры сначала напрягались, когда он, вдруг начинал выкидывать сюрпризы. Но каждый раз это давало неожиданные результаты. На совете офицеров было принято решение усилить Баламута, собрав для него дорогостоящую редкую экипировку, и вывести основным бойцом в битве с тем, кто за Стеной.
 
- Марк, ты понимаешь, что вся надежда только на тебя? Мы все подставились, чтобы ты прошёл до конца.
- Я готов! Взрывайте Стену и продержитесь минут пятнадцать.
- Марк, у тебя будет в запасе полчаса. Не торопись. Когда уже пробьешь броню, действуй осмотрительно. Там такой монстр, с которым не справлялся ни один боец в одиночку. Да что там, целым кланом никому не удавалось дойти даже Стены. От стариков, когда-то основавших первый клан, только и есть скупая инфа, ЧТО там такое скрывается.
- Короче, Ваг, время тикает.
- В общем, можешь скинуть весь хлам с магией, чтоб не мешался и не попадал под руку, когда нужно реагировать быстро. Там такой маг, что наши арты не только не сработают, а еще и лягут против тебя.
- Гаси тварь, на которой эта гадина сидит. Лупи по стыку на броне в области шеи. Пока не пробьешь там дыру, толку не будет.
- И не забывай, что по тебе будут бить магией все это время. Щитки мы тебе поставили самые крутые из существующих, но их надолго не хватит. Ты должен быть быстрым.
- Ты самый быстрый в империи, но там тебе нужно превзойти самого себя. Старики говорили, что каждый из этих щитков выдерживает по три удара той мерзавки. У тебя шесть щитков. Заряжается ведьма после каждого удара секунды четыре, может пять.
- Ты должен быть очень быстрым.
- Главное, гаси тварь, на которой она сидит. Пробей броню, а дальше все пучком. Пешая она не так лупит. Стандартной защиты хватит. Там сообразишь, как уложить её.

Голоса лучших бойцов наперебой подкидывали реплики в коммуникаторы. Марк слушал их вполуха. Всё это было ему рассказано не раз, в тех или иных подробностях. Так было всегда перед любыми боями. Пока мужики «определялись со стратегией», Баламут скучал в ожидании команды: «К бою!». И сразу же приступал к последнему.
Его ярость выливалась в бешенную мясорубку, если была рукопашная схватка, и в бесконечный ливень, когда приходилось стрелять. Противника забывал о любой тактике и только отбивался от вихря в черных блестящих доспехах. Вся «стратегия» офицеров клана рушилась на глазах. Но рушилась и оборона паникующих тварей, которых оставалось добивать, не давая им сбежать и перегруппироваться.

По словам Вага предстоящий бой должен был быть совсем иным. Готовились к нему почти год, собирая для Баламута защитные щитки и бронебойное оружие по всей империи. Офицеры отказывались от всех своих привилегий в пользу Марка, чтобы дать ему возможность быстрее набраться опыта и сил. В рейд шли всем кланом. Рядовые бойцы ввязались в затяжные бои с основной массой противника, давая возможность отряду, сопровождающему Баламута, проскользнуть незамеченным. Каждый из бойцов этого отряда знал, что ему предстоит раскрыться и попасть в ловушку, чтобы отвлечь внимание на себя. Сейчас они все были в таких ловушках. Если через полчаса Баламут не справится со своим боем, ловушки самоликвидируются вместе с содержимым.

- Ну, всё! Пора! Марк, проверь камеры, каждый из нас ведёт запись с одной из них и передаёт на основную базу. Надеюсь, что просматривать потом будем мы все вместе, а не те, кто придёт после нас.

Взрыв снёс приличный кусок Стены. Баламут шагнул в клубы дыма и пыли, положив палец на спусковой крючок оружия. Первый щиток рухнул через пятнадцать секунд. Он стрелял наугад перед собой, не видя ничего, а когда прорвался сквозь пелену дыма, то опустил оружие, застыв на месте. Седая старуха со вздыбленными волосами, вращала глазами и хохотала, посылая вперед один за другим шары из голубых электрических разрядов молний и стуча пятками грязных коричневых ботинок по броне своего зверя.

- Марк, лупи! Гаси в стык брони на шее!
-Ты чего замер?
- У тебя еще есть защита.
- Блин, не успеет пробить!
- Маааааарк!

Это была черепаха. Огромная черепаха, поверх панциря которой блестела броня из какого-то эластичного металла. Взгляд черепахи, просачивающийся сквозь узкую щель шлема, был полон тоски и грусти.

- «Черепашка! Давай возьмем себе черепашку?»
- «Не трогай черепаху!»
- «Он такой же безответственный, как и ты. Угробит животное».
- «Да ладно тебе. Я еще ни одной твоей черепахи не угробил, кажется».
- «Эта черепаха больше не жилец! Панцирь её уже не спасёт от опасностей. Слаба броня стала».
 
Голоса, сидящих в ловушках бойцов, заглушили другие голоса, больше напоминающие скрежет когтей по картону. Марк не шевелился. Во рту у него стало кисло, а по спине поползла влажная змейка. Что-то влажное коснулось лица, и горячим дыханием выдернуло из одной реальности в другую. Золотистый ретривер Фьорд вылизывал солёные щёки Марка, поставив лапы ему на колени. Правой рукой мальчик смахнул со стола монитор, а левой отшвырнул пса в другую сторону. Фьорд обиженно заскулил.

2. «САМОЛЁТИК» или «ОНА – ДРУГАЯ!»

Весенний ветер взъерошивал, только вчера сделанную, новую стрижку.  Марк, улыбаясь, поправлял разлетающиеся вихры левой рукой, а правую демонстративно поднимал вверх. Двухместный сверхзвуковой всепогодный истребитель-перехватчик дальнего радиуса действия пролетел прямо над его головой, едва не задев подвесными ракетами взъерошенные волосы на голове мальчишки. Самолет лег на левое крыло, круто разворачиваясь в полёте, и приземлился на левую руку Марку. Эту модель он склеил сам, без помощи отца. И сейчас демонстрировал его во всей красе, взахлеб рассказывая Юльке, какими невероятными характеристиками обладал МиГ -31, учитывая, что его создали в древние, по меркам Марка, времена.

Юлька старательно вылизывала мороженое из вафельного стаканчика, периодически проверяя пальцами стенки, которые поднимались над остатками пломбира. В некоторых местах стаканчик порядком размок, и поправив края, девочка окунала язык, как можно глубже, стараясь не задевать стенки. После третьей попытки достать мороженое, не сминая стаканчик, она вздохнула и быстро обгрызла размягчившиеся края.

- Ты меня совсем не слушаешь!
- Слушаю. И даже очень внимательно. Я маму так не слушаю, как тебя. А мороженое тает, если его не съесть сразу.
- Ты хоть что-нибудь запомнила из того, что я тебе рассказывал?
- Ага! Что американцы называли этот самолётик лисой…  А почему? Он же совсем не похож на лису.
- Эх, ты! «Самолётик»!

Юлька в свои пять лет могла поддержать любую беседу не хуже взрослых, к которым относил себя Марк. Если бы она не была такой мелкой, а самое главное – девчонкой, с ней можно было бы даже дружить. Когда накануне вечером родители сообщили, что тётя Женя привезёт Юльку к ним на все выходные, он сначала надулся и проворчал, что в этом доме никто не считается с его планами, хоть о них давно было известно и маме, и отцу. Компания ребят со двора, в которой все были из пятого и шестого класса, приняла Марка в свои ряды, как равного. И в эти выходные намечался запуск воздушных змеев особой конструкции на поле позади старой школы.

На поле был огромный холм. Все увлекающиеся авиа-моделированием мальчишки, (среди которых встречались весьма уже бородатые особи), облюбовали эту площадку под свои демонстрации. Впервые Марк вырвался из толпы мелких ротозеев, завидующих матерым конструкторам, деловито расхаживающим по полю и запускающим в небо творения рук своих.

Две недели назад Вовка с Семёном чуть не подрались, выясняя, кто виноват в падении их уникального змея, который уже, вроде бы, успешно запускали не раз. Но именно в день соревнований он упал. К лежащему у ног орущих друг на друга мальчишек разбитому змею Марк подошёл несмело. Из уст его вылетели всего два слова, но они сработали как ледяной душ, охладив пыл юных конструкторов.

Поспорив еще немного, уже учитывая новые вводные, мальчики посмотрели на Марка с уважением. Горящие его уши и щёки запылали ещё ярче. В общем, на следующий день семилетний Марк был представлен компании одиннадцати и двенадцатилетних парней, как новый член команды.

Он не пошёл сегодня на холм. Ему бы пришлось взять с собой Юльку и стоять из-за неё в толпе зевак. На поле впускали только избранных. Предупредив Семёна, что не сможет пойти с ним, Марк повел Юльку гулять в другую сторону от холма.
Когда с мороженым было покончено, девочка осмотрелась вокруг и вдруг рванула в сторону парка.

- Черепашка! Давай возьмем себе черепашку?

Марк бросился догонять беглянку, соображая на ходу, где она умудрилась углядеть черепашку, если, проходя там несколько минут назад, все ее внимание было приковано к стаканчику с пломбиром. А сам Марк видел лишь неприятную старуху с растрепанными, торчащими вверх, седыми волосами. Она была похожа на колдунью из мультфильмов, а не на живого человека.

Сидя на спинке скамейки и поставив огромные грязные ботинки на сиденье, как обычно сидят невоспитанные парни, старуха шевелила сморщенными губами. Крючковатый нос её жил отдельной жизнью, вдыхая жадно воздух вокруг. Ноздри раздувались так, что казалось, еще секунда, и они втянут в себя все окружающее пространство вместе с деревьями, скамейками, людьми. Когда Марк подумал только об этом, взгляд старухи пригвоздил его к месту. Словно колдунья услышала мысли эти и решала, какое страшное заклятье наложить на него. Мальчик вздрогнул и, схватив Юльку за руку, ускорил шаг в сторону выхода.

Сейчас Юлька бежала, сверкая серебряными пряжками новых туфелек, прямиком к той самой скамейке. Во рту у мальчика стало кисло, а по спине поползла влажная змейка, оставляя за собой разбегающиеся по всему телу пупырышки страха. Это было очень непривычное ощущение. Марк не боялся ничего. Он даже мог стоять на подоконнике на восемнадцатом этаже, не держась за раму и глядя вниз, на восхищенных ребят, с которыми поспорил накануне. Правда, за эту выходку он был строго наказан впоследствии, но это уже не имело значения, ведь он доказал всем, что не боится высоты.

- «Не трогай черепаху, она ничем не заслужила такой страшной кары».

Марк вздрогнул и завертел головой.
- Ты это слышала?
Мальчик догнал Юльку, уже почти врезавшуюся в толпу детей и взрослых, окруживших скамейку со старухой.
- Слышала. Мне не нравится эта песня, я хочу черепашку.
Марк только сейчас услышал песню, разлетающуюся по парку из колонок, замаскированных под скворечники на деревьях. Скрипящий же голос прозвучал у него в голове еще раз, заглушив все остальные звуки.

- «Ты меня хорошо понял? Не подходи сюда!».

Марк остановился и вздохнул, нахмурив брови. Тем временем девочка уже нырнула в толпу, просочилась под ногами у взрослых, ловко избегая тычков детей, и ее радостный вопль перебил песню, заставив колонки захлебнуться последним куплетом популярной мелодии.

- Их тут много! Марк, иди сюда.

Делать было нечего, пришлось мальчику протискиваться сквозь толпу, извиняясь и объясняя недовольным ротозеям, что у него там младшая сестра, а он должен забрать ее, чтобы не потерялась. Старухи на скамейке не было. Там сидел какой-то прыщавый парень в клетчатой ветровке и грязных джинсах. На ногах его были точно такие же как у старухи ботинки. А между ними стояла коробка, в которой копошились, шкрябая по стенкам когтями и панцирями, три черепахи.

Время остановилось и все посторонние звуки исчезли, как исчезла толпа, окружившая скамейку. Исчезла Юлька. Исчезло всё-всё-всё на свете, кроме коробки и её содержимого. В полной тишине раздавался скрежет когтей по картону. Одна черепаха слегка отличалась от других цветом панциря, хотя по форме и остальным параметрам, была вроде бы такой же. Но она была другой. Марк не знал откуда у него это чувство появилось. Она просто была другой, и всё тут.

Две черепашки, с коричнево-серыми панцирями, разбавленными желтизной полос между пластинами, смотрели на мир тупым и бессмысленным взглядом. В этом взгляде была такая пустота, что Марка передернуло слегка, будто резко похолодало. Но, когда он поймал взгляд черепашки с зеленоватыми разводами на панцире, ему стало тепло и уютно.

- Привет!

Голос Марка разбавил скрежет когтей радужным рисунком, заполняющим тишину. Черепаха молчала. Но, взгляд её говорил. Он просил забрать её из этой ужасной коробки. Марк смотрел, как медленно и изящно черепаха передвигается по неудобной поверхности картона. Она не пыталась, как другие, влезть по стенке вверх. Будто понимала, что это бессмысленно. Марк уже было протянул руку, чтобы схватить её и убежать как можно дальше от этого места, но раздался скрежет когтей, напомнивший голос, слышанный Марком ранее.

- «Не трогай черепаху!».
- «Оставь его, пусть берёт. Чем он тебе не угодил?».
- «Он такой же безответственный, как и ты. Угробит животное».
- «Да ладно тебе. Для такого возраста, между прочим, у него очень даже высокий уровень ответственности. Вон, за сестрой младшей приглядывает. Не закатил истерику родителям, когда пришлось отказаться из-за неё от мечты, запустить змея со старшими. И меня тоже не надо приплетать. Я еще ни одной твоей черепахи не угробил, кажется».
- «Кроме тех, которых продал безответственным мальчишкам».
- «Слушай, ты точно чокнутая. ЭТО – ЧЕРЕПАХИ! А не собаки, с которыми нужно постоянно гулять, и которые привязываются к человеку. Не нужна особая ответственность, чтобы накидать корма на неделю и воды миску поставить».
- «Ты не понимаешь. Этот мальчишка изменил одну черепаху. Он увидел её другой, и это стало так. Посмотри внимательнее».
- «Ну, одна зеленее остальных. Так это и вчера так было».
- «Взгляд посмотри какой».
- «Взгляд, как и у всех черепах – черепаший! Ты точно чокнутая».
- «Эта черепаха больше не жилец! Панцирь её уже не спасёт от опасностей. Слаба броня стала».

- Эй, пацан, ручонки не тяни! Сначала покажи, чем расплачиваться будешь, если покупать собрался.

Скрежет голосов обратился скрежетом когтей по картону. Тишину разорвали тысячи разных звуков, обрушившихся внезапно со всех сторон. Марк обнаружил, что сидит на корточках с протянутой к коробке рукой, а сверху на него смотрит, нагло улыбаясь, человек в грязных ботинках. В голосе, напомнившем о диалоге в исчезнувшей тишине, прозвучала насмешка. Марка задела за живое эта насмешка. Как до этого задело высказывание о его, якобы, безответственности. При этом, ничуть не смущало то, что никакой старухи рядом нет, чтобы он мог действительно услышать ее разговор с человеком в грязных ботинках. На тему же, откуда этим людям известны подробности последних событий из жизни мальчика, Марк тоже не стал размышлять.

- Ой, а у нас нет денег? Ты все на мороженое для меня потратил?

Юлька смотрела на Марка со слезами, поблескивающими в больших серо-голубых глазах. Через несколько минут мальчик и девочка шли к выходу. Счастливая улыбка скользила по лицам детей, перебегая с одного на другое. А на скамейке, оставшейся позади, человек в грязных ботинках, внимательно рассмотрев все детали, поставил самолётик в коробку с двумя серо-коричневыми черепахами.

3. ПЕРВАЯ ТРЕЩИНА, (или все-таки вторая?).
 
- Марк, родители говорили тебе, что мама собирается отправить меня к вам на зимние каникулы? А я не хочу оставлять Боньку. Его никто тут не любит. Роб злится, если мама пускает его в их комнату ночью. Потому что Бонька постоянно просится выйти, а потом скребется обратно в дверь. Будто так сложно оставить дверь открытой, чтобы не нервировать собаку. И Эдвард тоже гоняет моего малыша. А как там Глашка? Ей повезло, что ты взял её себе тогда. Твои родители ее не обижают. И ты любишь её, не расстаешься ни на секунду. Твоя мама говорила, что все удивляются, как так можно любить черепаху. Это же не собака или кошка, которые могут ласкаться или кусаться. Она просто ползает по полу, ест и спит. А ты смотришь на неё часами с восторгом.

Юлька болтала без умолку. Сидя на другой стороне земного шара, обнимая лохматого шпица, который норовил лизнуть её в лицо, девочка говорила и говорила. Она не замечала, что Марк уже не слушает всё, что несётся из колонки компьютера. Четыре года назад, тётка Марка вышла замуж за Роберта и увезла Юльку в Нью-Джерси. Все очень радовались такому повороту в жизни тёти Жени. У Юльки появился отец и большой дом с бассейном. Только Юлька уже через несколько недель стала звонить Марку по скайпу и плакать, что ей там не нравится.
Роб бывал частенько пьяным и орал на её мать. Однажды он даже избил её. Юлька хотела вызвать полицию, но мама ей запретила. Она боялась, что Роб выгонит их на улицу. Юлька не понимала, как можно всё это терпеть. Отец Роба, который жил с ними вместе, занимая весь третий этаж, с Юлькой вообще не разговаривал, будто она пустое место. Так же он игнорировал её мать.

Рассказывая всё это Марку, девочка просила не говорить родителям, потому что тётя Женя всем говорила, что у них всё хорошо. Не хотела, чтобы кто-то знал о том, как они живут на самом деле.  Пару лет назад, в очередной раз устроив скандал, Роберт закрыл Юльку на ключ в подвале, когда она выскочила из комнаты, чтобы защитить маму. Девочка всю ночь плакала, слыша, как рыдает наверху её мать. На следующий день, они собрали вещи, пока Роба не было дома и вызвали такси. Но, он встретил их у ворот с большим букетом цветов для жены и маленьким пушистым комком, тявкающим из переноски, для Юльки. Так в их жизни появился Бонька.

Роб больше не кричал на тётю Женю и стал терпимее относиться к Юльке. Почти так же, как в самом начале их знакомства, когда он только собирался сделать предложение её матери.

- Представляешь? У меня оказывается сохранилась фотография, с того дня, когда мы нашли Глашу. Посмотри! Правда, Бонька немного её надорвал. Я нашла её в одном из кармашков старого чемодана.

Марк выключил звук, чтобы не слышать Юльку. Он злился. Злился на себя, на сестру, на её собаку, на фотографию, которая обнаружилась в старом чемодане. Когда Юлькин голос перестал терзать его нервы, за спиной раздался скрежет когтей по ламинату. По спине Марка прошла дрожь. Взгляд полный тоски и грусти вызвал эту дрожь. Мальчик не смотрел на черепаху, но видел её взгляд всем своим телом.

Нет, он не перестал любить Глашу. Она навсегда стала для него другой черепахой, самой необыкновенной. Черепахой с «нечерепашьим» взглядом. Но сейчас Марк завидовал Юльке, глядя, как её бестолковый пес пытается то лизнуть свою хозяйку в нос, то отгрызть пуговицу с рукава блузки.

Два года назад, когда во дворе ребята хвастались необыкновенными способностями своих четвероногих друзей, Марк тоже с восторгом стал говорить о Глаше. Хохот, окативший мальчика с головы до ног, заставил его покраснеть и повысить голос, доказывая, что черепахи тоже могут быть умными, и много всего необыкновенного умеют делать. В ответ ему предложили показать эту самую «необыкновенную» черепаху.

На следующий день мальчик вынес Глашу на улицу.
- Смотрите-ка, как необыкновенно прячет голову эта черепаха в панцирь.
- Нет-нет, посмотрите, она же бегает быстрее гепарда.
- А какой у неё глубокомысленный взгляд!
- Может быть это царевна-черепашка? Марк поцелует её в старческую морщинистую морду, и она обернется красавицей!
- А зачем? Марк и так на нее влюбленным взглядом смотрит. Ему такие больше нравятся.

Насмешки ребят становились все злее. Уши Марка горели, будто их натерли перцем. Глаша же не пыталась никак ему помочь. Она неуклюже топорщила лапы в стороны, когда он её поднимал, чтобы заглянуть в глаза. Напрасно он шепотом просил показать, какой она может быть необыкновенной.

- Ну-ка, дай её мне. Может она мне на ушко шепнёт что-то необыкновенное.
Вовка резко выхватил из руки Марка черепаху и, охнув, выронил её на асфальт.
- Зараза! Она меня обгадила!
Марк метнулся, чтобы перехватить Глашу на лету, но не успел. Он закрыл глаза в тот момент, когда зеленовато-коричневый ком коснулся асфальта.
- Сволочь! Я убью тебя!
- Давай, попробуй! Или ты такое же ссыкло, как твоя черепаха?
От удара в челюсть Вовка откинулся назад, чуть не упав. Но смог удержаться на ногах. Марк присел на корточки, поднимая, спрятавшуюся в панцирь, Глашу. Слева по нижней части панциря протянулась трещина.  Мальчишки разом все замолчали.
- Ах, ты гад! Да я тебя сейчас…
- Заткнись лучше. А если бы кто-то бросил с высоты твою таксу? Это его черепаха. Какая бы она ни была, он её любит. Это живое существо.
Семён стоял между плачущим Марком и, трясущимся от боли и злости, Вовкой.
 
- Что тут у вас, пацаны? Ух, ты! Крепко её, однако, шибанули. Ничего, живая вроде. Сходи к ветеринару. Надо промыть и заклеить панцирь, может быть будет жить.

Человек, стоящий над Марком, смотрел сверху, не пытаясь взять в руки черепаху, но мальчик склонился над ней ещё больше, словно защищая от посторонних рук. Но смысла в этом уже не было. Семён положил руку на плечо Марку, и попросил прощения за всех ребят. Марк молча встал и пошёл в сторону дома.

- «А я ведь говорила: «Не трогай черепаху, она ничем не заслужила такой страшной кары».
- «Отстань от него. Это был несчастный случай. Парень любит свою черепаху. Такой же помешанный, как и ты, похоже».
- «Вот именно! Лучше бы он не любил её, целее бы была. Но боль физическая, не сравнится с болью любящей души».
- «Ему тоже больно, если ты не заметила».
- «Оно, конечно, так. Мы раним тех, кого любим, гораздо сильнее, чем кого бы то ни было. И сами страдаем от того. Чудовища, живущие в нас, пострашнее сказочных будут».

Марк резко остановился. Человека, который советовал обратиться к ветеринару, уже во дворе не было. Марк вспомнил грязные ботинки продавца черепах из парка. Кажется, пару минут назад именно они маячили перед его носом.

Подойдя ближе к своему подъезду, мальчик задрожал. На скамейке у входа сидела старуха со вздыбленными как у ведьмы волосами. На негнущихся ногах Марк доковылял до скамейки. Это была соседка со второго этажа. Сияя беззубой улыбкой, она вертела головой, на которой красовался пышный парик.
С этого дня старуха начала преследовать Марка, оборачиваясь каждый раз кем-то другим, когда он подходил ближе.

Трещина в панцире, по словам ветврача, была не смертельной, но он долго говорил Марку о том, что панцирь черепахи, не такая уж и надежная броня, как всем кажется. И что теперь её придется оберегать от малейшего воздействия внешней среды. Постоянно обрабатывать. Не давать черепахе падать, переохлаждаться. Следить, чтобы под панцирь не попадала грязь.

Врач ещё сказал, что черепахи в момент опасности и стресса часто мгновенно опорожняют мочевой пузырь, что это иногда является лучшей защитой, чем панцирь. Это и сделала Глаша, когда её схватил Вовка. В течении года Марк не спускал с Глаши взгляда. Он ненавидел себя за то, что потащил её на улицу, доказывать кому-то что-то. Часами мальчик смотрел на свою черепаху, и единственным его желанием было, чтобы она скорее поправилась.
 
Дома никто не знал о том, что произошло. Родители Глашу в руки не брали, и поэтому не замечали подклеенной трещины в панцире. Маме не нравилось, что Марк часами лежал на полу, рассматривая черепаху, и совсем перестал ходить на улицу с друзьями.  С ребятами во дворе он больше не общался вообще. Приходя со школы, сначала долго возился с Глашей, а потом садился за компьютер.

Когда у Юльки появился Бонька, папа предложил купить собаку. Но Марк, который давно просил, чтобы ему подарили стаффордширского терьера, теперь сказал, что ему не нужна собака, потому что у него есть Глаша. И он не может себе позволить завести другое животное. 

Через год ветврач снял слой эпоксидной смолы с трещины. Там остался шрам, напоминающий о произошедшем случае. Шрам в душе Марка был точно такой же формы. Если кто-то начинал говорить при Марке о черепахе, сердце его билось сильнее обычного, а шрам этот царапал все внутри, выталкивая слёзы на поверхность. Но Марк собирал их у горла и сглатывал, не показывая никому.

Стук в дверь выдернул Марка из воспоминаний. Он включил звук в колонках и крикнул в сторону двери: «Я с Юлькой говорю, заходи».

- Юля, привет! Как мама? Как Роб? Передавай им привет.
- Дядя Юра, что это? Марк, у тебя теперь тоже есть собака!

Визг Юльки поддержал Бонька, и чуть не оглохший Марк обернулся назад. Отец спустил на пол рыжего лопоухого щенка с влажными карими глазами. Щенок тут же заинтересованно обнюхал Глашу. Марк отпихнул щенка ногой.
- Не трогай черепаху!
- Сынок, он её не обидит, ты что?
- Марк, что там у тебя такое? Покажи собаку.
- Я же говорил, что мне не нужна собака. Я же говорил. Почему вы всегда делаете так, как хотите сами?

Марк уже ненавидел этого щенка. Слёзы душили его изнутри, но он не давал им выбраться наружу. Щенок смотрел на него и скулил, перебирая лапами. Отец покачал головой и вышел, закрыв за собой дверь.

- Марк, что там у вас происходит? Ты покажешь мне собаку?
- Я перезвоню позже.

Сумерки заглянули в комнату и зашли тихо, чтобы не потревожить мальчика, который смотрел, как рыжий щенок бегает между ним и спрятавшейся в свой панцирь черепахой. Сердце мальчика стучало гулко, словно колокол. Щенок не был виноват ни в чём, а Марк его обидел.

- Я справлюсь. Я сделаю всё, чтобы вам было хорошо со мной.

4. ИГРА.

Ровно год назад он увлекся игрой. Игра эта была 16+, но Марк не хуже отца уже писал программки для улучшения качества работы стандартных приложений. И обойти ограничения, поставленные родителями, а уж тем более провайдерами, для него не составило никакой проблемы.

Игрушка была выстроена на смеси жанра фэнтези и классического боевика. Средний возраст игроков болтался между сорока и полтинником. «Рожденные в СССР» закидывали общий чат цитатами из фильмов, песен и книг, говорящих о довольно приличном образовании игроков. Большая часть молодняка, была воспитана в подобных же традициях.
 
Марк ушёл в виртуальный мир с головой. Тут он чувствовал себя спокойнее. Взрослые мужики считались с ним. Они правда не подозревали, что по ту сторону монитора сидит мальчишка двенадцати лет. Голос у Марка уже прошёл ломку, выглядел он тоже гораздо старше.

Пройдя первую проверку и собеседование по скайпу с главой клана, Марк больше не включал видеосвязь и только писал всем в чат группы, слушая мужиков в наушниках. Он объяснял это тем, что живет в общаге, где может помешать разговорами товарищам заниматься. К такому в клане относились нормально, поскольку сам глава тоже не всегда мог трепаться в скайпе, а только переписывался. Жена его была уверена в том, что он работает в поте лица, а не в игрушку режется в данный момент. Многие играли на работе в обед, а то и прямо в рабочее время, если не накрывало начальство, и соответственно в этот период тоже не выходили на голосовую связь.

Родители Марка пытались быть терпеливыми, но бесконечное просиживание времени сыном у монитора вызывало у них естественную реакцию. Дело доходило до отключения компьютера от сети. Но этим вопрос тоже нельзя было решить, поскольку большую часть школьных заданий необходимо было делать на компьютере. Тогда отец поставил программу, ограничивающую доступ к выходу в сеть, за исключением некоторых сайтов. Для Марка это было смешной задачкой.

С родителями в этот период были постоянные стычки, с Юлькой он тоже только ругался по скайпу в те редкие дни, когда они созванивались. Марк постоянно злился и раздражался по любому поводу. Мама считала, что это из-за компьютера. Отец говорил, что отдаст Марка в кадетский корпус, потому что мама его распустила, слишком много позволяя всего с детства. Они тут же начинали ругаться и перечислять все его «выходки» за последний период. Марк мысленно облачался в броню своего игрового персонажа, по спине сползала змейка пота, а во рту становилось кисло. Страх, что сейчас будет удар по самой болезненной точке – «чувству вины», поднимал в глубинах души злость и ненависть к самому себе, к родителям, ко всему миру. Но, после случая с нервным срывом, когда его положили в больницу, родители уже не припоминали оставленный открытым на ночь балкон.

В ту ночь, точнее рано утром, Глаша каким-то образом переползла высокий порожек и выпала в щель под резным ограждением. Отец обнаружил её, выйдя первым из дома. Марк тогда месяц не разговаривал ни с кем, не выходил из комнаты, отказываясь от всего. Кормили его практически насильно.  Каждый раз после коротких стычек с родителями Марк бросался к компу, выводил Баламута на просторы компьютерной империи, наводненной всякой пакостью, и крушил игровым персонажем монстров, вкладывая в этот процесс всю ненависть и ярость, бурлящие внутри. Он бы окончательно ушел в виртуальный мир, если бы не Фьорд, который требовал вывести его на прогулку и покормить.

Внутренняя система психологической защиты подростка сработала, постепенно стирая в памяти Марка картину разбитой от падения с восемнадцатого этажа черепахи. Хоть, отец и не дал сыну увидеть это, убрав останки лично, Марк всё равно видел свою черепаху мысленно. И слышал скрежет голоса старухи, постоянно напоминающий о том, что он безответственный. Родители, Юлька, психологи – никто не мог вытащить мальчика из этого состояния. Но был щенок с влажными карими глазами. Несмотря на то, что Марк гонял его от себя, возненавидев даже, Фьорд смотрел на своего хозяина с любовью. Приходя со школы, мальчик гулял с собакой подальше от парка, потом заходил домой, иногда разговаривал с Юлькой немного и сразу выходил в игру.

Самые крутые артефакты в компьютерной империи не спасли Баламута от магии колдуньи в коричневых ботинках. Как и внутренняя защита парня рухнула под взглядом черепахи, полным грусти и тоски.

Взломав дверь после многочисленных попыток достучаться до сына, отец обнаружил того сидящим на полу напротив балконной двери с абсолютно пустым взглядом. Рука мальчика лежала на холке рыжего пса, у которого взгляд был, напротив, полон надежды и веры. Казалось, что Фьорд говорил своему хозяину: «Ничего-ничего, мы справимся, я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной. Ты самый лучший, я это знаю. Вот сейчас ты выведешь меня на улицу, чтобы я не наделал ничего дома, и все у нас станет хорошо, обещаю». Собака, нервно подрагивая мышцами спины и переступая с лапы на лапу, тщательно вылизала лицо Марка, и тот потянулся за поводком, лежащим в углу комнаты.

Парень и золотистый ретривер прошли мимо мужчины и женщины, не замечая застывших масок страха и надежды на лицах взрослых.
               



                21 февраля 2018 г.