Последняя затяжка, и сигарета летит в урну, стоящую неподалеку от невысокой светловолосой женщины. Она с грустью смотрит в окно, за которым ей открывается обзор на обычный жилой двор и широкое дневное небо, полностью затянутое тучами.
Слышен звон. Нехотя она отводит взгляд от привычного ей вида и после уже направляет его к источнику звука. Телефон. Кто-то звонит.
"Я так устала" - отмечает про себя женщина, идя к смартфону, беря холодный телефон в руки и медленно проводя пальцем по плоскому экрану, желая принять звонок.
- Хей, Тина, - слышится низкий мужской голос. Снова он.
Мысленно блондинка проклинает себя за то, что в очередной раз позволила человеку посчитать, что ее внимание к нему что-то значит.
- Да, привет, - стараясь отвечать как можно более дружелюбно, начала девушка. Губы ее изогнулись в неискренней улыбке, которую она тогда дарила стене, ведь кто или что еще может это сейчас увидеть? Действие было чисто машинальным и принесло лишь еще большее недовольство для его исполнительницы.
- Я тут билеты достал на концерт. Помнишь, ты говорила о том, что хочешь пойти на него двадцатого? - обладатель этих слов был явно счастлив, произнося их. Это счастье, однако, лишь больше огорчало женщину, не желающую видеть совершенно никого.
- Да, я помню, - отвечала она, не зная как ей поступить.
Он достал билеты. Потратил свои усилия, время и деньги. Все для того, чтобы такая "дурочка" - какой себя называла сама Тина - была счастлива. Но нет. Это ее совсем не радовало, а как быть женщина и представить себе не могла.
- Я с радостью пойду на этот концерт с тобой, - врала она, зная, что, если все-таки и сделает это, то явно без особого желания. - Но только если не будет работы. Сам понимаешь, ничего не могу поделать.
Тина никогда не любила врать. Это казалось ей чем-то... низким и неправильным. Ей не раз приходилось слышать ложь и особенно больно, когда врут о том, что тебе ужасно дорого или о том, о чем тебе явно известна правда.
Но блондинка оправдывала себя тем, что выбора у нее все равно нет, и, если она не соврет, то потеряет друга, хотя сама она и не знала, нужен ли ей этот друг.
"Я боюсь остаться одна." - не раз признавалась она себе.
- Это здорово! - восклицал человек на другом конце линии, явно считающий, что сумел обрадовать свою подругу. - Я буду очень надеяться, что работа тебя не подведет и у нас удастся прекрасно провести этот выходной.
"И я надеюсь. Очень надеюсь." - отвечала Тина себе, понимая, что надеется на совершенно другое. Да она толком и не слушала своего собеседника, зная, что весь этот разговор - лишь очередная проблема, с которой ей как-то придется справиться.
Вскоре разговор закончился и только тогда она поняла, что все это время нервно сжимала тонкий и пластичный чехол телефона, то загибая его углы, то выгибая в совершенно другую сторону.
Она тяжело вздохнула и вернула аппарат на темно-коричневую тумбу, чей цвет казался совсем черным из-за того, что комната освещалась лишь туманным светом, исходящим из окна в другом ее конце.
"Я не хочу быть одинока." - повторяла себе она, чувствуя, как ком встает в горле, а слезы так и норовят заполонить глаза.
Но разве это оправдание? Разве этот страх дает ей возможность рушить жизни других людей? Ломать их планы, мечты, желания. Давать ложную надежду на то, чего быть не может? Нет. И сама Тина понимала это в глубине души, но просто не могла или не хотела вести себя иначе.
Женщина нехотя проводила время с теми, кто считал ее своим другом. В основном, это были по уши влюбленные мужчины, и она понимала, почему так привлекает их. Да, она была достаточно красива: длинные и густые блондинистые волосы, небесно-голубые глаза, бледная кожа. Сама по себе Тина довольно миниатюрная, а вместе с несколько банальной, но приятной внешностью шли большие знания, ум и желание узнавать что-то новое. По крайней мере, она делала вид, что ее действительно это интересует.
Тина могла поддержать совершенно любой разговор и даже если мало что понимала в обсуждаемой теме, с удовольствием продолжала ее, предварительно говоря, что может в чем-то ошибаться.
Ее считали достаточно искренней, хотя бы потому, что эти свои ошибки она с легкостью принимала и без особых трудностей озвучивала. Такая простая, но в то же время загадочная личность не могла оттолкнуть кого-либо.
Но все скоро наскучило Тине. Она устала от глупого притворства, от комплиментов и лести, ей надоело это внимание и единственное, чего хотела эта женщина - быть любимой и нужной. Но именно тот человек, любовь которого так нужна была ей, совершенно не обращал на нее внимания.
"Привет, ты, наверное, еще спишь. Надеюсь, я не разбудила тебя этим сообщением... Помнишь, ты хотел встретиться на днях? Так вот, я полностью свободна завтра." - писала она, чувствуя, как невольно начинают дрожать пальцы, как эта дрожь охватывает все тело и заставляет один за другим делать глубокие вдохи, способные заставить разум работать яснее.
Его сообщения обычно были сухими, но тактичными. Он нередко говорил о том, как она ему нравится, но также часто говорил это и другим его подругам, с которыми ей, пусть и изредка, но приходилось сталкиваться.
Тина хотела бороться до конца, она надеялась, что рано или поздно человек, ради которого она пойдет на все, также полюбит ее. Но все было явно иначе.
Ужасная грусть овладевала женщиной из дня в день все больше. Апатия, депрессия.
- Тебе тридцать два года, - стоя напротив зеркала, говорила она. Медленно и монотонно, чуть-ли не по слогам. - И ты, как глупый, отчаянный подросток держишься за какого-то мужчину, будто он единственный во всем мире.
Ее голос слабо дрожал, также, как и хрупкие плечики, на которые взвалилась вся эта боль, готовая просто убить свою жертву.
Не раз она пыталась отвлечься, но ничего не помогало. Все вокруг казалось серым и безрадостным, и то, что за пределами дома ей приходилось строить из себя особо жизнерадостную и любвеобильную личность убивало лишь больше.
"Соберись." - обращалась она к себе каждый раз, когда во время какого-нибудь обычного, скучнейшего разговора о чем-то обыденном и повседневном, на ее глаза накатывались слезы.
И ее любовь казалась бесконечно сильной, но она никак не могла вот так вот навязать ее тому, кому эта любовь не нужна.