Пытаюсь нащупать онтологическую связь с городом. Совершенно иррациональный момент - никогда не хотел покинуть, уехать или сменить хотя причин воз и маленькая тележка, но главное, возможность - тетка в Италии с семьдесят второго, родня в Израиле, Москве и Питере.
Тетка, вернее, ейный муж Луиджи предлагал учебу в универе итальянческом, сдав экзамены в МФТИ, мог поступить в любой технический - от Бауманки до Политеха, но выбрал своих, политехнических, и не жалею.
В девяностые не свалил только ленивый, потом, уже в начале нулевых, звали аспирантуру МГУ по юриспруденции, даж не буду называть кто - все равно не поверите, про Питер и говорить нечего - дочь, внучка и тетя Валя, а раньше еще Алик и Ева - нет, Челябинск. Более того, иностранные языки не люблю - ни учить, ни понимать, ни слышать. Кроме песен, разумеется.
Как эстетический феномен Челябинск не блещет. И это еще мягко сказано. Очень мягко. Экологическая слава на всю страну - свалка в центре, заборы, котлованы, недострои. Река - ниже плинтуса, очистные на всю Ивановскую ароматами блещут, а дымы вообще песня скорбная, хуже, вечная. Одного коксохима за глаза, плюс ТЭЦ, угольный разрез, птицефабрики. Гоком пугают, с работой не очень, социалка хромает. Короче, ни разу не Эдем. Поэтому народ утекает.
И вот поди-ж, дальше центра ни ногой. Значит, что-то держит. Или держат.
Возникало постепенно - угол, комната, кухня, подъезд, крыльцо, двор. Двор бабы Поли, детский сад, скверик Цвиллинга, детский парк с Ильичом в мавзолее.
Горсад, где отец катал на финских санях и парк культуры, куда возил дед на троллейбусе - целое приключение, кинотеатр Пушкина, близлежащие улицы, студия телевидения, пожарка.
Будто кто-то подгонял, выставлял, разумеется, с объяснениями - это улица, на ней дома - они стоят, машины - едут, а люди идут, вот памятник Ленину-вождю.
Мама, что такое вождь?
Постепенно скорость подачи нарастала, пространства росли - соседние дворы, округи проживания знакомых. В конце концов, возник центр, как целое - дом, двор и "близко" - место, ограниченное четырьмя большими, шумными улицами, остальное - "далеко" и туда долго ехать на трамвае. Или троллейбусе. Вокзал, парк и кладбище.
Взрослые называли близкое городом. Собственно, как и далекое, куда только на трамвае. То есть "близко" плюс "далеко на трамвае" и есть город.
Где кончается город не знал, а вот где начинается понял быстро - на мне, меня, с центра. Нулевая верста.
Постепенно "близко" и "далеко" сближались. Первое росло, второе сокращалось. Близкими стали новая школа - две остановки на троллейбусе, дворец пионеров и Алое поле. При этом ни "далеко", ни "близко" не были геометрией - линией, окружностью или прямой. Школа - близко, а что-нибудь на равном расстоянии, река, к примеру, оставалось далекой.
Зимним утром, когда темно, холодно, неохота вставать и надо надевать кучу всего, школа представлялась в страшном далеко. Или магазины "Молоко", "Хлеб", в отличии от "Детского мира" и кафе-кулинарии, где продавали пирожное "Картошку".
Автоматы с газировкой и киоски с мороженным находились в непосредственной близости всегда - эт тебе не портфель с уроками.
Потом, во взрослой юности, эффект повторился - выпил, захорошело, и все улетело в непроглядную, мутно-тягостную даль - вплоть до соседней комнаты.
Но главное, рассказы - и те, кто из близко и те, кто из далеко, утверждали, что живут в Челябинске. Оказывается, все жили в чем-то одном, по-большинству неизвестном, но целом. Различий масса, а общее - город.
Долго в тайне оставались водохранилище, плотина, первое озеро, аэропорт, Смолино, политехнический, но со временем проявились - предстали во всей красе.
То есть, город - это близко и далеко от дома плюс невидимое существующее, к примеру, Ленинский район с тысячей заводов или Металлургический - с одним, но гигантом.
И самая большая часть - невидимая. Другое дело, переход из невидимого в видимое редко вызывал удивление, еще реже - восторг. Не был в этом дворе, зашел, оказалось, почти свой. Такой-же.
Когда по телевизору показывали Москву, Ленинград или Нью-Йорк, само собой, мельком, сразу было понятно, не Челябинск - все другое, высота, ширина, скорость, количества. Кардинально. Или на берегу моря - Одесса, Владивосток, не спутаешь, ведь там порт и корабли.
В невидимой части оставались заводы - сумрачные, железные, прокопченные. Огороженные и отгороженные. Таинственно манили, будоражили названия - Вторчермет, Гипротяжмаш, Трубопрокатный, Строммашина, Кузнечно-прессовый, Ликерка - казалось, там, за высокими стенами происходит очень важное, гигантское, научно-мистическое, война и космос.
И заводские поселки мимо - Симстрой, Кирсараи, Порт-Артур, Колупаевка, потому что заходить туда строго-настрого запрещали.
Или частный сектор. По воскресениям ходили на базар. Мимо маленьких деревянных домишек с низко посаженными окнами, дощатых ворот, калиток с табличкой "Осторожно, злая собака" и водонапорных колонок, у которых женщины набирали ведра, и из которых почему-то запрещали пить.
Зимой окна разукрашивали ватой, посыпанной серпантином, искусственными елочками, игрушками и фигурками деда Мороза, а на стекла клеили маленькие снежинки из бумаги или фольги.
Иногда из-за забора доносился собачий лай, а на открытых форточках частенько заседали кошки.
Изнутри увижу позднее - печку, дрова, низкие потолки, дощатое удобство во дворе и сарайки. Но главное, обособленность и отсутствие города - полное, очевидное, ошарашивающее. Свой, маленький мир, особый быт и непонятный уклад.
Нарубить дров, разжечь печку, затопить баньку, сходить в погреб, натаскать воды, разгрести снег, поправить забор, покормить цыплят или кроликов.
Зала, сени, циновки и подпол. Тусклый свет, прохладная сырость, неизвестные, но шибающие в нос запахи, обилие обрезанных по голенище валенок. Тулупы, обитая войлоком дверь, вязанные коврики, грубо беленые потолки, собачья конура с цепным псом неподалеку и курицы, вальяжно расхаживающие по двору.
Шли года, город расколдовывался, обрастал подробностями - мистическое убывало, а рациональное росло. В жизнь прочно вошли музыка и спорт, учеба и развлечения, художественные мастерские и научные лаборатории.
Челябинск откликался на любой душевный порыв - учись, люби, работай, отдыхай, все под рукой и, главное, можно - дерзай, пробуй, ошибешься, не страшно.
С самого рождения и по сей день ощущаю привилегию - город будто знал, ждал, хотел, чтобы я появился на свет именно здесь, в центре и именно тогда, в шестьдесят первом - чтобы рос здоровым и счастливым, занимался спортом и музыкой, учился и творил, чтоб много друзей и лучшие в мире учителя.
Город как коллективный субъект, сумма коллективов, групп, общин, индивидуальностей, где всегда есть место быть - родное или незнакомое, спрятанное или открытое, общее или индивидуальное - место исполнения судьбы.