4
Свадьбу справили на Красной Горке. Широко гуляли, весело. Под крики «Горько!» молодые вставали и лишь касались друг друга сухими от волнения губами. А гости любовались красивой парой, даже самые привередливые не могли не признать, что давно не видали таких красивых молодоженов. И, что греха таить, многие не только девушки, но и молодые бабёшки даже завидовали Даше Сторожевой – ведь такого мужа, как Матвей Рогозин, далеко не каждой Бог послать может.
Но вот первый день гуляний подошел к концу. Под веселые смешки и многозначительные напутствия молодых проводили на ночлег. Свадьбу гуляли в доме невесты, а в первую брачную ночь их отправили к Рогозиным.
Вот и остались молодые супруги вдвоем. Но не кинулся к юной жене Матвей, не сжал ее в пылких объятьях. Молча прошел по комнате, снял с широких плеч пиджак. Даша вообще застыла испуганной птицей у порога. Вот и все, кончилась сказка, которую она сама себе зачем-то придумала. Именно сейчас она поняла это. Поняла, да поздно. Ничего не воротишь назад и не сбежишь теперь из этой светелки. На большую кровать, заправленную вышитым ее же руками бельем, Даша старалась вообще не смотреть.
- Чего стоишь, – Матвей заметил замершую жену. – Иди, не бойся.
Даша густо покраснела, заметив, что он начал раздеваться. Матвей, словно почувствовав на себе ее взгляд, обернулся. Даша не удержалась и развернулась к двери. Матвей усмехнулся. Стянул одежду и, оставшись в одном исподнем, прошел к керосиновой лампе, убавил фитиль.
Скрипнула за спиной Даши кровать – муж лег.
- Ты меня, Даша, не бойся, я тебя не обижу. Одного не пойму – чего ты замуж за меня пошла? – Произнес он через минуту.
Даша выпрямила спину, осторожно начала снимать фату. Стараясь не смотреть на мужа, она разделась, повесила свадебный наряд и подошла к кровати. Когда она нырнула под одеяло, Матвей погасил лампу совсем. Некоторое время они лежали в темноте.
- Устала? – спросил он тихо.
- Ага. – Почти шепотом ответила Даша.
Матвей, закинув руки за голову, лежал рядом. И чувствовал он себя в этот момент по меньшей мере странно. У него не было ничего к этой девочке, разве что помнился тот сочный поцелуй на горке. Красивая, молоденькая девчуха… Его-то, понятное дело, батя и так бы женил, не на Даше, так на ком другом, лишь бы от Еленки отвадить. А вот она-то отчего в замужество кинулась, словно впопыхах? Ничего ведь не было такого, что могло ее толкнуть на это… Если влюблена была в кого, да в отместку за невнимание… А что, и девки да и парни порой такую глупость совершают. Думают, что отомстили обидчикам, а сами потом еще больше запутываются.
Мысли его плавно перетекли к Елене Милютиной. Давненько он у нее не был, помнил отцовский наказ. Если честно, то в чем-то батя прав. Что у него было с молодой вдовой? Любовь? Это вряд ли. Не знал Матвей еще чувства такого – любовь. Тяга животная? Вот это, пожалуй, вернее. Он помнил, как жарко прильнула она к нему, когда сама же и упросила помочь ей спрыгнуть со скирды. Прильнула, обожгла взглядом, и тут же оттолкнула и пошла прочь - гибкая, горячая, сильная. А Матвей с той поры потерял покой и сон. Но Елена не спешила, дала его желанию разгореться как следует да и повстречалась ему потом в нужное время в нужном месте. С ненасытной вдовой молодой парень прошел такую науку, что не всякий мужик порой ведает. Но как бы ни было Матвею хорошо с нею, а сердце его не дрогнуло. И потому безо всякого страха он согласился жениться – не жаль было свободы, не жаль Елены. Хотя… Тянуло к ней, что греха таить, а чем дальше, тем сильнее. Недели за две до свадьбы поздним вечером Матвей вышел было во двор, вывел коня со стойла. Да услыхал за спиной голос стоявшего на крыльце отца:
- Совсем, что ли, удержу нет? – спросил тот с грустной усмешкой.
Матвей застыл на месте. Если бы батя прикрикнул на него, или даже и вовсе преградил путь, тут, может быть, он и воспротивился бы, умчался куда хотел. А вот тихая такая усмешка больно резанула по сердцу. Словно и не мужик я, чего в самом-то деле… И Матвей поставил коня на место, поднялся на крыльцо. Отца там уже не было…
Вспомнив сейчас все это, Матвей беззвучно хмыкнул. Дарёнка тихонько лежала рядом.
- А почему тебя Дарёнкой кличут?
- Это меня с детства так мама звала. Мои старшие братья все умерли. А меня мама у Бога очень просила. Вот он и смилостивился. Дарёная я. Даша. Дарёнка.
- Ишь ты! – хмыкнул Матвей и развернулся к жене. Лежи, не лежи, а завтра поднимут их, стянут с кровати простыню, потащат гостям показывать. Эта мысль подступила незаметно, и хоть совсем не хотелось, но он спросил: - Ну и чего мы с тобой делать будем, а, Дарёнка?
Даша поняла его и внутренне вся сжалась. Вот оно, то страшное, что должно сейчас случиться. Краем уха слышала обо всем этом действе, но что произойти должно на самом деле, она, если честно, толком не знала.
В сомнении был и сам молодой муж. Он-то в этом был уже не новичок, да только не знал, как такое можно сотворить с испуганной пичугой Дарёнкой. Ему не то, чтобы совсем не хотелось близости с женщиной, Матвею не понятно было, что делать именно с нею, с Дашей. Между ней и Еленой не было ни капли схожести. И как подступиться к этой девчонке, чтобы не напугать ее окончательно, он просто не знал. Можно было бы не трогать ее совсем – он бы так и сделал. Но нельзя ее позорить, она-то тут совсем ни при чем.
Даша почувствовала, что рука мужа коснулась ее плеча. Кожу словно обожгло, она не сдержалась и вздрогнула. О, Господи, совсем еще дитя!
И все же его тело не подвело. Несмотря на скованность юной новобрачной, нежная ее кожа, запах и теплая упругость сделали свое дело – и вот уже подол нарядной сорочки под его руками пополз вверх, открывая крепкие бедра. Снять с жены сорочку совсем он не решился.
- Не бойся, – шепнул Матвей.
- Ай! – Пискнула Даша и тут же закусила губы, почувствовав, что он склонился над нею.
Матвей не посмел ласкать Дашу так, как, наверное, следовало бы – каким-то внутренним чутьем он понимал, что сейчас ничто не поможет. И потому делал сейчас только то, что считал нужным. Его губы коснулись ее губ, только теперь уже не так, как там, на свадьбе, а в том самом жарком поцелуе, что случился на реке.
Когда все кончилось, Даша сделала осторожную попытку освободиться и он, почувствовав это, отпустил ее, откинулся на спину.
Всё. Теперь уже точно всё.
Продолжение:http://www.proza.ru/2019/12/12/1351