После Хасав-Юртовского соглашения между Россией и Ичкерией 31 августа 1996 года, в сентябре того же года, я пытался наладить отношения с победителями боевиками, чтобы мне позволили руководить строительной организацией, где я работал с 1991 года.
Нас строителей, которые работали при оккупации Российскими войсками Чечни, не очень жаловали новые власти, и известный командующий Восточным фронтом Ичкерии Хункур-Паша Исрапилов из соседнего со мною села, который уже занимался налаживанием мирной жизни в Грозном, назначил нам новым начальником – своего родственника.
И я пошёл к нему прямо на приём. Говорю глядя в глаза:
– В чём моя вина, боярин? Я инженер-строитель, а твой назначенец педагог по образованию, не лучше ли меня использовать по своему назначению, а учитель пусть учить детей.
Мы с ним и с его назначенцем (к стати, не проявившим себя ничем героическим при освобождении Отчизны от супостата), имели шапочное знакомство и я был также смел, отважен в строительстве как он в бою.
На наш разговор явился ещё один представитель комендатуры из соседней комнаты, волоком таща за собой стул, сел напротив меня и также глядя мне в глаза сказал:
– Начальником там будет хьанехов минех (по чеченски имя, отчество), и точка.
Я понял, аудиенция окончена, и встал с тяжёлым чувством обиды и разочарований. Но тут открылась дверь и в кабинет вошёл популярный в Чечне по местным телеканалам, по газетам, которые нам иногда попадались. Это был корреспондент "Новой газеты" - Вячеслав Измайлов. Я даже немного удивился его смелости, что он делает в самом логове ичкерийских волков. Раз свои считают меня чужим, то майор российской армии выходит мой.
Я, конечно, его узнал и демонстративно поздоровался, схватив его руку двумя руками:
– Здравствуйте, товарищ майор!
Он был в военной форме, майор также поздоровался.
Мои генералы Ичкерии считали меня чужим, российским, раз работал при оккупантах, хотя при выходе Российские войска из Ичкерии не утащили за собой в Москву ни одно сооружение из тех что я строили в Грозном. К стати, сама комендатура находилась в уцелевшем здании детского садика, отремонтированного нашей организацией, да так мы не получили оплату за свой труд.
Вспомнив своё рукопожатие с майором- корреспондентом, я стал ковыряться в интернете и нашёл одну из статьей Измайлова, которая запала мне в душу. Вот она:
«Сынок, бей этих черных!»
С сентября 1996 года я занимался работой по освобождению пленных российских солдат и пытался убеждать полевых командиров отпустить невольников к их матерям. Возможности обменивать их у меня не было. Иногда мне удавалось убедить ичкерийцев. Один из полевых командиров в ответ на мою просьбу отпустить пленника дал прочитать мне письмо матери солдата. Помню, в том письме был страшный материнский завет: «Сынок, бей этих черных!» Хотя чеченцы белокожие. Когда я прочитал то материнское письмо, бандит выхватил его со словами: «Забери его труп».
Так мать убила своего сына…"
Быть может тогда уважаемый корреспондент шёл с той самой благородной миссией к Исрапилову, когда я его видел? Может. Он же говорит, что это было в сентябре 1996 года.
Так где же я свой, белИй - белИй чеченец, противник войны с Россией, когда русские женщины с колыбели, со времён Лермонтова, говорят обо мне:
– Сынок, бей этих черных!
Р. S. А Исрапилов Хункур-Паша с соратниками при выходе из окружения в Грозном зимой 2000 года, наткнулись на минное поле, которой не было указано в карте, купленной у русского офицера - лазутчика.
Решили применит метод Жукова при взятии Берлина, пустив вперёд живую силу, тот самый метод Исрапилов уже использовал в феврале 1996 года при выходе из окружения под Первомайском. Тогда вперёд шли добровольцы с криком "Аллах1у Акбар!" На этот раз бригадные генералы Ичкерии изменили тактику, они сами пошли вперёд. Погибли полевые командиры и один из них – Исрапилов Хункур-Паша!
Безумству храбрых поём мы Славу... Кому?
Русской матери, которая благословляет сына бить чёрных на чужой земле или чеченским парням, которые защищали свою Отчизну?