***
1961 год ознаменовался и заметным потеплением политического климата.
Вся страна с восторгом восприняла весть о том, что впервые за всю историю двух противоборствующих государств глава Советского государства совершил визит в Соединенные штаты Америки, где встретился с президентом Д. Эйзенхауэром, посетил их заводы и сельскохозяйственные фермы. Между Белым домом и Кремлем была установлена прямая телефонная связь.
Такая встреча для многих и многих людей на двух материках означала только одно – мир вокруг становится надежней, что главы двух государств США и СССР направят свою энергию на созидание, а не на разрушение жизни на земле.
Затем последовал визит Н.С. Хрущева в Китай, который встал в ряд знаменательных событий нового времени, так как был первым визитом советского руководителя в эту страну. Встреча с Мао Цзэдуном и другими китайскими руководителями если и не растопила до конца лед вражды между правительствами двух стран, возникший на почве борьбы за ведущую роль в социалистическом лагере, то заметно его смягчила.
Как результат этой встречи в стране появилось много качественных китайских товаров, которые стали пользоваться повышенным спросом у населения – это и полотенца, и мужские рубахи, и женский трикотаж, и тонкий китайский фарфор.
Но вместе с тем установившиеся с большим трудом партнерские отношения с Америкой вскоре были разрушены и политический климат в Европе заметно стал холоднее. Начался тяжелый «берлинский кризис», вызванный непродуманным решением правительства ГДР обнести стеной и колючей проволокой капиталистический город-государство Западный Берлин, находящийся на ее территории. Это решение имело далеко идущие последствия и едва ни привело к вооруженному столкновению двух государств – США и СССР, танковые армии которых находились соответственно одна на западной, а другая - в восточной части Берлина.
Берлинская стена на многие 28 лет стала символом раскола мира на два враждующих лагеря.
Наличие взрывоопасной политической обстановки в мире, а также все возрастающие темпы наращивания двумя враждующими странами ракетно-ядерного потенциала привели правительство к мысли о создании в СССР эффективной защиты населения и территории страны от ракетно-ядерного удара.
В этой связи действующая с 1932 года местная Противовоздушная оборона СССР (МПВО СССР) была в 1961 году преобразована в Гражданскую оборону СССР, а штаб МПВО Алтайского края был преобразован в Штаб ГО Алтайского края.
***
Создание системы Гражданской обороны в СССР в 1961 году оказалось, как никогда, кстати, потому что уже в следующем 1962 году судьба мира в течение нескольких тревожных дней раскачивалась на весах – быть или не быть ядерной войне. Этот исторический момент в судьбе всего человечества получил название Карибский кризис.
А все началось с того, что на маленьком острове Куба, расположенном в Атлантическом океане и в непосредственной близости от Америки, победила, как ее тогда называли, антиимпериалистическая революция во главе с Фиделем Кастро. Напуганный данным обстоятельством президент США Джон Кеннеди объявил полную военно-морскую блокаду острова. Куба оказалась в плотном кольце окруживших ее со всех сторон американских военных кораблей, готовых в любую минуту потопить советские суда, идущие с гуманитарной помощью на восставший остров.
Возникла реальная угроза военного столкновения СССР и США. Не исключалось применение ядерного оружия.
Страна напряглась, с тревогой наблюдая за развитием нового международного конфликта. Ситуация была настолько опасной, что все армейские подразделения и техника были приведены в полную боевую готовность, ожидая приказа главнокомандующего о немедленном развертывании военных действий.
Не было семьи, а среди военных особенно, где бы тема Карибского кризиса, а вместе с ней тема войны и мира не обсуждались горячо и озабоченно.
Следили за расстановкой сил вокруг маленького мятежного острова и Вовка с Валеркой. Дети офицеров, они знали, что в случае войны их отцы первыми окажутся в гуще боевых действий, а потому имели на этот счет свое собственное мнение.
- Думаешь, война начнется? – спросил как-то не по-детски серьезно Валерка друга.
- Думаю, нет, - так же серьезно ответил тот.
- Я тоже так думаю, - обрадованно, что их мнения по данному вопросу совпадают, поддакнул Валерка. – Кому она эта война нужна?
- Америке, кому же еще? – выпалил Вовка, как из пушки. – то ли не знаешь?
- Да, знаю я! Только потопить бы в океане все их корабли сразу, чтобы больше никогда никакой войны нигде и не было…
- Размечтался, - Вовка не дал ему договорить, - тогда бы уж точно война началась. Надо по-хорошему с миром разойтись. Пусть американские корабли плывут к себе, в свою Америку, а наши – назад, домой.
Примерно так, как Вовка и предлагал, дело и решилось.
В последний момент на краю хрупкого мира усилиями дипломатов кризис был преодолен. СССР согласился вывести ядерное оружие с Кубы, а США отказались от плана подавления режима Ф. Кастро. Люди на двух далеких друг от друга материках вздохнули с облегчением.
Маленькая Куба на многие годы стала символом свободы, а Ф. Кастро – вождем независимого народа.
В свете этих событий развитие системы Гражданской обороны в Советском Союзе приняла колоссальный размах.
В школах и вузах в программу обучения был введен специальный предмет «Гражданская оборона», а на заводах и фабриках – курсы, на которых рабочим и служащим преподавались правила поведения в условиях ядерной опасности и войны. Теоретические знания в обязательном порядке закреплялись на практике, для чего на полигонах, расположенных на территориях военных частей, отрабатывались навыки стрельбы из огнестрельного оружия. Подвалы многих жилых домов в спешном порядке переобустраивались в бомбоубежища, а школьные подвальные помещения – в стрелковые тиры, где старшеклассники учились держать в руках оружие и стрелять по мишеням. Каждый гражданин страны обязан был уметь пользоваться противогазом и оказывать первую медицинскую помощь.
Но то, что все эти превентивные меры могли оказаться полезными в обстановке реальной ядерной войны, вызывало большие сомнения если не у всего, то у значительной части образованного населения. И тем не менее масштабы создаваемой системы защиты территории страны и ее населения от военной опасности были поистине безграничны, а пропагандистская компания, развернутая в ее поддержку – системной и методичной.
***
Но жизнь продолжалась и Россия, как гоголевская тройка, неслась на полном скаку вперед в будущее, которое ей виделось светлым и справедливо устроенным.
Полеты в космос становились обычным явлением. Вслед за Гагариным в космос полетел Герман Титов, а в 1962 году групповой полет совершили космонавты А. Николаев и П. Попович. Побывала в космосе и в следующем 1963 году и первая женщина-космонавт Валентина Терешкова.
В киосках «Союзпечати» появились почтовые марки с изображением спутников, космических кораблей и всеобщих любимцев страны – героев-космонавтов. Марки были такими яркими и красивыми, что у Вовки при одном только взгляде на них дух захватывало. Сначала он пытался рассмотреть их через большое стекло киоска. Но они были такими маленькими и располагались на прилавке так далеко, что никакие ужимки и прыжки не помогали ему достичь желаемого. А Вовке так хотелось подержать их в руках, исследовать каждый рисунок до мелочей, до последней заклепки на скафандрах космонавтов.
- Тетенька, - наконец-то в один из дней решился он обратиться к киоскерше, - а можно мне вон ту марку посмотреть? – и он указал пальцем на известную всему миру марку, где улыбающийся Юрий Гагарин произносит знаменитую фразу; «Поехали!».
- Смотри, не испачкай! Руки-то хоть чистые? – подавая ему марку, выглянула она из маленького окошечка киоска и, убедившись, что марке в Вовкиных руках ничего не угрожает, успокоилась.
Марка оказалась легкой и тонкой, как крылышко бабочки. Он даже боялся на нее дышать. «А вдруг, - подумал он со страхом, - подхваченная глубоким выдохом она слетит с растопыренной ладони и упадет на землю прямо мне под ноги?» На всякий случай он согнул пальцы.
- Нравится? – наблюдая за ним полюбопытствовала продавщица, снова выглядывая из окошка киоска, будто птичка из скворечника. «Птичка» оказалась седой и сморщенной, как моченое яблоко, старушкой.
- Ага, - не выпуская марку из рук, покивал он головой.
- А деньги-то есть? – продолжала она допытываться.
Вовка нашарил в кармане брюк мелочь и протянул ей.
- Есть, - ответила она за него. Ловко отсчитала необходимую сумму и подала сдачу.
- Смотри, не потеряй, - напутствовала старушка мальчишку. Но он не обратил на нее никакого внимания.
Вовка спешил домой. Теперь у него появилось новое интересное занятие. Потом к первой марке добавилась вторая, третья, а когда их стало так много, что они превратились в коллекцию, отец подарил ему специальный альбом, который так и назывался – «Альбом для марок». И с этого момента Вовка почувствовал себя настоящим коллекционером.
***
Но ни с кем из друзей, даже с Валеркой, он не делился рассказами о своем увлечении. Да, и о чем было рассказывать? О том, что купил в киоске марку или две? Но любой человек может это сделать. Нет в этом ничего особенного. И только, когда альбом наполнился более, чем наполовину, он решился открыться приятелю.
- Хочешь, что-то покажу? – в один из дней, когда Валерка зашел к нему от нечего делать в гости, предложил Володя.
- Ну, покажи, - без особого интереса отозвался тот.
Вся жизнь друга проходила у него на виду, и поэтому, так он думал, нет ничего такого, чего бы он о нем ни знал. Но когда Володя достал с книжной полки альбом для марок и, раскрыв, предложил Валерке посмотреть, то его удивлению не было предела.
- Вот это да! – восхитился он, вертя альбом в руках. – Твой? – еще не вникнув до конца в ситуацию, задал Валерка глупый вопрос.
- Мой, конечно! А чей же еще?! – обиделся Вовка.
- Когда успел? – открыв альбом и рассматривая марки, продолжал расспрашивать он друга. – Это ж надо, - то и дело восхищался Валерка.
Валера Каховский был натурой пытливой, творческой. Он так же, как и хозяин марок, рассматривал коллекцию внимательно, с большим интересом, замечая все даже самые мелкие детали.
Вовка не мешал ему. «Пусть посмотрит», - великодушно решил он.
Случалось, что, изучая ту или иную марку, Валерка все-таки от недостатка опыта что-нибудь да упускал из вида, и тогда, празднуя свой звездный час, Володя с глубоким знанием предмета разговора выдержанно подсказывал другу, на что конкретно следует обратить внимание.
- Ну, ты даешь! – закрывая альбом и не переставая восхищаться глубокими познаниями приятеля, искренне удивился Валерка.
- Понравился?!
Володе хотелось услышать от друга какие-то особые слова, бурное выражение восторга, одобрение и похвалу. Но тот, погладив твердый переплет альбома ладошкой, протянул хозяину и произнес всего лишь два слова:
- Здорово придумал.
***
Наступил 1964 год. Володе исполнилось четырнадцать лет и неожиданно для себя самого влюбился. Вот только догадаться о том, что и его, Вовку Белого, настигла и застала врасплох та самая нечаянная первая любовь, про которую и песни поют, и книжки пишут, и фильмы показывают, он смог не сразу, да и не сам. Уж очень Валерка бдительным оказался. Заметив, что с его другом творится что-то неладное, он, не желая и дальше мучиться смутными подозрениями, спросил приятеля прямо:
- Ну, что ты все время на эту Ленку Красавкину пялишься? Влюбился что ли?
Володя чуть ни поперхнулся от такой наглости и, краснея до самых кончиков ушей, возразил:
- Ни на кого я не пялюсь! С чего ты взял?
- А то я не вижу?! Все уроки глаз с нее не сводишь. Ополоумел совсем!
- Сказал не пялюсь, - огрызнулся Володя.
- Ну-ну, - настаивал на своем Валерка, - что ж ты тогда на уроках не на доску глядишь, а всем корпусом в ее сторону выворачиваешься?
- Ты что, следишь за мной?!
Володя побагровел от возмущения.
- Вот еще! Тут и следить не надо! Все и так, как на ладони. Видно.
- Что видно!? Что видно!?- окончательно вышел из себя Вовка. – Видно ему.
- Да, и не только мне, - подлил Валерка масла в огонь.
- Дурак, - защищаясь от нападок друга, зло обронил он ругательное слово и, повернувшись к нему спиной, пошел прочь.
- Сам дурак, - крикнул ему вдогонку Валерка и, не догоняя, пошел следом.
Больше они ни о чем в тот день не разговаривали.
Но то, что Каховский прав и ничего не выдумал, Володе было ясно, как божий день. Да, он и сам в последнее время нередко замечал за собой, что каким-то необъяснимым образом его глаза сами собой притягиваются к милому курносому личику Лены, любуются им, улавливая все оттенки ее настроения. Они не хотели терять ее из виду. Вовка был уверен, что Красавкина ни о чем не догадывается, не подозревает о его чувствах к ней, но, как это и свойственно всем влюбленным, он ошибался.
- Белов, чего уставился? – поймав в очередной раз на себе его пристальный взгляд, потребовала Лена объяснений.
Он растерялся, пожал плечами и отвернулся.
Но это ему не помогло, потому что любой девчонке достаточно всего лишь один раз взглянуть на мальчишку, чтобы понять, что с ним происходит, и тут же вывести его на чистую воду. И теперь, когда секрет Володи был раскрыт, Лена, ловко перехватывая его зрительные сигналы, всем своим видом давала понять, что не отвечает ему взаимностью. Он видел, он понимал, что не интересен ей, но уже ничего не мог с собой поделать и только скрыто страдал от неразделенного чувства.
«Выходит Валерка прав и я действительно влюбился», - согласился он про себя с приятелем. И ему стало досадно, что из-за такой ерунды он поссорился с лучшим другом. Однако Валерка оказался человеком незлопамятным и на другой день утром Володя снова услышал под окнами его резкий пронзительный свист. Вставив в рот два пальца, он, следуя давно установившейся привычке, подал ему условный сигнал.
Вовка выглянул в окно.
- Я за тобой, пошли, - помахал ему рукой Валерка.
- Иду, - кивнул он в ответ.
И, как всегда до сих пор, в школу они пошли вместе.