Необходимые пояснения:
Место действия-Китай. Россия
Олёна-Ольга. Ей нравилось имя Олёна.
Я часто называл ее Вишенкой.
Ольга-моя супргуга и партнерша
После «танца портного» я выходил в кулисы ближние к гримерке. Распахнув дверь, тяжело дыша, остановился. Олёна лежала на полу на спине.
Мысли заметались по черепной коробке. Она всегда искала разные способы психологической подготовки. Могла и на полу полежать. Но в белоснежном костюме лебедя!
-Что с тобой, Вишенка?
-Все хорошо.
Олёна открыла глаза. И морщась, помогая себе руками, с трудом встала. Теперь я был уверен: «Что-то случилось».
Стуча каблуками, влетели запыхавшиеся девчонки. В гримерке стало тесно и суетно. Объявили выход Лебедя.
Олёна, несколько раз глубоко вздохнув, шагнула в канифоль. Встала «на пальцы». Медленно и очень осторожно сделала третье пордебра. Взмахнула «крыльями». И пошла к сцене. Я провожал ее до края кулис. Музыка.
Вылетела! С Богом!
«Па де буре… поворот… аттитюд, плие, арабэск… Стоять! Крылья. Взмах… еще … поворот…».
Я проговаривал каждый элемент, исполняемый на сцене.
Оа опускалась в глубокое плие в пятой позиции, стоя «на пальцах».Широко взмахивала «крыльями».
«Держись, моя хорошая. Держись» - шептал я.
Все самое сложное было позади. Теперь красиво «умереть» и все.
Свет погас. Зал аплодировал. Она пользуясь темнотой прикладывая все силы старалась быстро встать для поклона. Я видел, как ей больно. Что же случилось?!
Свет! Аплодисменты. Реверанс. Еще один. «Лебедь» легко убежал со сцены и в кулисах упал мне на руки.
На пути в гримерку мы столкнулись с девочками, бегущими к сцене на следующий номер.
-Что с ней?
-Что случилось?
-Все нормально. Удачки! На забывайте пальчики тянуть!
Ногой открыл дверь.
- Положи меня на пол
- Что с тобой? Где болит?
-Положи. Мне надо полежать. Еще один танец.
Хотел постелить на пол полотенце. Но руки были заняты. Положил на голый линолиум. Молча сел рядом. Погладил руку, обессилено лежавшую вдоль тела.
-Не надо. Не трогай меня сейчас. Мне нужно набраться сил. Еще один танец. Еще один танец.
Она лежала закрыв глаза и повторяла, как молитву.
-Еще один танец. Я смогу. Сколько у меня времени?
-Шесть минут.
- Еще две минуты полежу и четыре на переодевание.
- Вишенка, давай отменим. Как ты танцевать будешь?
- Я смогу. Я знаю. Я смогу. Еще полминутки полежу.
- Я пойду отменю.
- Нет! Помоги мне встать. Спина.
- Что спина?
- Все хорошо. Я сейчас. Помоги пожалуйста. Через минуту девочки вернуться. Надо успеть. Никто ничего не заметил? Нельзя, чтобы кто-то видел.
- Не волнуйся. Никто ничего не заметил.
Я помог ей снять платье и подал костюм для следующего танца.
Вбежали девочки. Радостные. Возбужденно обсуждая то, что только что было на сцене.
- Олёна, как вы? Что случилось?
-Все хорошо.
Я молча помогал ей одеваться. Она улыбалась.
Дальше все было, как в забытьи. Я не столько танцевал, сколько страховал партнершу. Делая диагональ, я думал о ней. Она оставалась одна на другом краю сцены. Мне кажется, что я даже делал все быстрей. Только бы поскорей вернуться обратно и успеть помочь.
В гостиницу шли под руку. Скорей дойти до номера. Лишь бы никто не догадался и ничего не заметил.
Утром Олёна уже не встала.
Она лежала беспомощно глядя на меня. Я старался не смотреть в наполненные слезами глаза.
-Давай попробуем сесть.
- Да. Сейчас. Сейчас. Нам вечером танцевать. Сейчас я немного отдохну.
Она смогла сесть на кровати только с моей помощью. Я знал, что ни о каких танцах не может быть и речи. Но не спорил.
Самостоятельно Вишенка могла только поворачиваться с боку на бок, лежа на кровати.
Вызвали китайца с иголками. После некоторых манипуляций, он воткнул иголку куда-то между пальцев. Не помню, на какой руке. И Олёна самостоятельно села. Радости нашей не было предела. Китаец вытащил иголку. И она беспомощно упала на спину.
«Он ничего не может делать. Эта дела массажистов» - сказал переводчик.
«Иглоукалыватель» ушел.
Начиная со следующего дня, каждое утро я вызывал такси. Выносил на руках дорогое мне тело. Клал его на заднее сиденье автомобиля. И мы ехали к массажистам.
Назвать место, куда мы приезжали, массажным салоном, язык не поворачивается.
Помещение со странными приспособлениями, похожими на большие токарные станки. Перекладины, напоминавшие турники, на которых я бесславно висел во время службы в армии. Железные кроватные рамы с высокими поручнями. Брезентовые ремни. Резиновые накладки.
Я никогда не был в комнате пыток. Но войдя в «салон», я понял, что это именно она.
Все массажисты были инвалидами. Слепые, хромые, кривые.
Я подумал, что наверное мы за свои танцы попали в руки инквизиции. Были мысли по поводу ада. Но никакого котла в поле зрения не наблюдалось. Видимо еще не заслужили.
Описывать все, что проделывали с моей женой не стану.
Просто не хочу переживать это еще раз. Как она все вытерпела и пережила, я не знаю. Но мне, как зрителю было больно смотреть. Справедливости ради, скажу, что дело свое ребята знают хорошо.
Меньше чем через неделю, Олёна смогла ездить в такси сидя. А дней через десять, взявшись за мои руки начала немного ходить.
Мужеством и силой духа этой женщины я восхищаюсь до сих пор. Не говорю: «жены». Чтобы не примазываться к тем маленьким подвигам, которые она совершала каждый день.
Но Небеса милостивы! Они не посылают нам испытаний, которые мы не смогли бы вынести.
Когда Вишенка начала понемногу ходить. И необходимости носить ее на руках больше не было. Небеса подкинули мне ноши.
Я легко выпрыгнул. Достаточно высоко, чтобы в полете успеть подумать: «Надо бы коленочку развернуть побольше.»
Услышав то ли хруст, то ли треск в колене, понял, что приземлиться как нужно уже не смогу. Как только нога соприкоснулась с покрытием сцены, толкнулся еще раз, не распрямляя вторую ногу. И вылетел в кулисы. Попробовал встать и понять в чем дело. Упал. Кое-как дополз до гримерки.
Танец заканчивали без меня.
Ночь. Китайская больница. Тишина. Альберт (директор нашего коллектива) кричит во весь голос: «Эээээй! Паньёооо!»
Тишина. Орали долго. Выползли двое сонных китайцев. Альберт говорил по-китайски. Он объяснил маленьким человечкам, кто мы и зачем приехали.
Кабинет с рентгеном был в конце коридора. Человечки с Альбертом во главе, ринулись ко мне, чтобы помочь. Я от боли и злости на самого себя рванул большими прыжками на одной ноге по коридору. Оказалось, что я прыгаю намного быстрей, чем они бегают.
Сфотографировали мою ногу. И через пару минут я понял тщетность моего прыгания.
Знания языка на бытовом уровне оказалось недостаточно для понимания медицинских терминов. Мне объявили диагноз. Серьезно. Почти торжественно.
Теми же большими прыжками я двинулся в обратный путь.
Китайские врачи тщетно пытались меня догнать. Искренне удивляясь тому, что большой длинноволосый иностранец убегает. В ожидании такси я громко матерился. Китайцы так же громко пытались мне что- то объяснить. Мы расстались на высокой ноте взаимного непонимания.
Утром из гостиницы позвонил Мише Гришину. В то время он был главным врачом футбольного клуба Зенит.
- Алё.
- Здравствуй, Миша.
-Привет.
- У меня тут такая история случилась.
Я рассказал о произошедшем.
-Ну, приезжай. Посмотрим.
-Миша, мне далеко ехать. Я в Китае.
- И что ты хочешь от меня услышать?
-Я не знаю. Что-то.
Понимая идиотизм ситуации я ждал.
-Что я могу сказать? При наилучшем исходе мы своих поднимаем на ноги дней за 10. Но это при покое, уходе и правильном лечении. В худшем варианте, ты больше никогда не будешь танцевать.
-Спасибо Миша.
-Вернешься, приезжай на базу.
Снова китайские врачи. Переводчик. Щупали, гладили, мазали.
Помня слова Михаила, я поставил для себя срок 10 дней.
Ситуация осложнялась тем, что проблему с Оленой хитрые китайцы определили, как рецидив старой травмы. И отказались оплачивать лечение. Со мной все случилось на сцене. Отвертеться они уже не могли. Меня лечили бесплатно. По минимуму оплачивая простой. Но на восстановление супруги этого не хватало.
Мы лежали обнявшись и молчали.
Сколько было сил, она мучила себя упражнениями на спину и ноги. И добивалась результатов. Когда удалось поднять ногу на 90 градусов. И удержать ее несколько секунд. Мы отмечали это событие, как 9 мая.
Я спал плохо. И каждый день в пять утра выходил с палкой и плеером в ушах расхаживать ногу. Наматывая круги на площади перед гостиницей.
Но бизнес есть бизнес. Нас решили отправить в Россию. Это был удар.
Вернуться домой в таком состоянии без копейки денег…
Альберту удалось договориться о недолгой отсрочке приговора.
Мы занимались, как роботы. День и ночь. Стараясь доказать китайцам и самим себе, что рано нас списывать.
Настал день, когда мы решили рискнуть.
Олёна будет танцевать «лебедя». Пока только его. Но и этот шаг был очень рискованным. Танец пришлось упростить.
Выйдя после поклона в кулисы, она посмотрела мне в глаза. Я молчал. Молча ушли в дальний угол театра. Слезы сдерживать было очень сложно. Мы знали, что еще раз этот подвиг она повторить в ближайшем будущем не сможет.
Я продолжал разрабатывать ногу. В то же время с помощью знакомых китайцев звонил в балетные школы стараясь «продать» Вишенку, как педагога по балету. Все же, русские балерины на дороге не валяются.
И получилось! На «англокитайском» языке мне удалось договориться с одной из школ в другом городе. Радости не было. Мы никогда не расставались. Даже дома из кухни в комнату ходили за ручку. Но выбора не было.
Обстоятельства распиливали единый организм. От этой бесшумной и беспощадной пилы было холодно и жутко. Пилили без наркоза. По живому.
Не подавали вида. Улыбались. Гуляли. Покупали новые вещи. Ведь педагог должен выглядеть соответствующим образом.
Тем более, балерина из России. Не договариваясь, старались избегать слов о чувствах, творчестве. Ощущение неизбежности обволакивало, парализуя эмоции.
Прошло 11 дней с моего неудачного прыжка. Вопрос со мной так и не был решен. Пришел мой черед.
Нога еще не выпрямлялась идеально. Я одел брюки пошире, чтобы согнутое колено не бросалось сильно в глаза. И решился выйти на два самых не сложных характерных танца. Пришлось максимально все упростить. Переделать вращения на одну ногу. Мази, бинты… Получилось.
О качестве исполнения говорить нет смысла. Но я снова был в деле.
Приближался день отъезда Олёны. В нашей комнате молчание занимало все больше места.
Вещи куплены. Чемодан тоже. Поезд в 4 утра. Не спали. Ожидание морскими камушками рассыпанное по полу, при каждом шаге издавало неприятный звук. И через подошвы босых ног тупой болью доходило до самого сердца.
Альберт где-то добыл велосипед. На такси денег тратить не хотели. Вокзал был в получасе ходьбы.
Новенький чемодан поставили на велик и пошли.
Подходя к вокзалу, Олёна решила что-то проверить в чемодане.
-А где ключ?
-Не знаю. Он был у тебя.
-Нет ключа. Я забыла его в номере.
-Да черт с ним. Приедешь. Вскроете это китайский чемодан. Делов-то. Потом новый купишь.
-Нет.
-А что делать?
-Надо вернуться за ключом.
-Мы с тобой такие скороходы, что опоздаем на поезд.
-Надо вернуться.
Я понял, что спорить бессмысленно. Нужно что-то решать. Бежать не могли ни она ни я. До поезда оставалось 40 мин.
Я сел на велосипед. Вариантов больше не было.
Больной ногой педали крутить не мог. Зрелище было то еще! Крутил одной ногой. Вторую держал вытянутой в сторону почти параллельно асфальту. Успел до отхода поезда.
На платформе стояли молча. Куда-то подевались все слова.
-Как приедешь, сразу позвони.
-Да. Обязательно.
-Вся наша реклама у тебя. Попробуй там кому-то показать.
-Хорошо.
Подали поезд. Олёна вошла в вагон. Я поднял чемодан. Хотел пройти вместе с ней.
-Не надо. Я сама. Сейчас чемодан поставлю и выйду на платформу.
-Хорошо.
Я курил и ждал. Альберт стоял молча немного поодаль. Не хотел мешать сцене нашего прощания.
Запретная линия , которая есть на каждой платформе, почему-то была очень белой. Она отделяла меня от поезда. Я курил и тупо смотрел на нее. К ней подошли знакомые ноги. Я поднял глаза на жену. Никто из нас не делал шаг, чтобы переступить через черту.
Даже сделав движение навстречу, и обнявшись, мы остались по разные стороны.
Поцеловались. Прозвучало на весь вокзал «последнее китайское предупреждение». Олёна поднялась в вагон. Я смотрел на белую линию.
«Похоже, всё»- подумал я.
Она махала рукой за окном. Я шел рядом с поездом и тоже махал, посылая воздушные поцелуи.
В гостиницу шли втроем. Я, Альберт и велосипед.
Директор пытался разговорами о программе отвлечь меня. Состояние было подавленное. Отпиленная часть организма отвалилась и уехала навсегда. «Почему навсегда? Откуда это чувство? Не может такого быть! Ведь мы же….».
Прошло полтора года.
Для описания событий наполнивших этот период моей жизни, пришлось бы накрапать еще десяток рассказов.
Сидя дома в старом дедушкином кресле я думал.
О чем? Не помню. Курил. В очередной раз поднося сигарету к губам, обратил внимание на кольцо. Я все еще носил обручальное кольцо.
«Зачем?» - подумал я.
Белая линия мне иногда даже снилась. Линия и когда-то родные ноги. Есть моменты в жизни, которые врезаются в память до мелочей. До запахов. Я помнил нашу последнюю встречу до секунды. И мог бы прокрутить кадры в замедленном действии.
С тех пор мы больше не встречались.
Я до сих пор кольцо. Ведь мы все еще были женаты.
Олёна жила в Китае.
Она изредка писала моему отцу. Но не мне. И даже приехав с китайской делегацией в Петербург, не сообщила об этом. Здесь проходила ее выставка.
Тогда, в гостинице. Когда она не могла ходить. Я купил ей альбом и набор фломастеров. Творческий человек должен иметь возможность реализовываться. Это жизненно необходимо. Олёна начала рисовать танцы. И вот спустя время, она привезла в Петербург выставку своих картин. Кто бы мог подумать…
Я снял с пальца обручальное кольцо. Привязал к нему веревочку и повесил на стену.
Надо заканчивать эту историю.
-Алё.
-Здравствуй, Олёна. Как ты?
-У меня все хорошо
-Давай разведемся. Мы ведь уже не будем вместе.
После небольшой паузы
-Давай. Ты все сделай сам. Я не против.
Я слышал, как дрогнул ее голос. Но она сдержалась. Я поспешил положить трубку. Долго сидел в дедовском кресле. Пока не кончились сигареты.
-Алё.
-Здарова, Дух. (Мы с другом с детства, почему-то называли друг друга Духами) Мне совет нужен. Ты ведь с женой разводился.
-Да
-Я решил развестись с Оленой.
-Давно пора.
-Я решил.
-Ну решил и решил. Молодец.
-Я просто думал….
-Так ты решил?
-Да.
-Ну и все. Жизнь продолжается. Вечером заеду. Попьем немного. За твою новую жизнь.
Дух рассказал мне куда идти и что делать для развода.
Делить нам было нечего. Детей не было. Так что все решится довольно быстро.
Так сказал он. Я не знал. Но поверил.
Я позвонил в Китай и сказал какое заявление нужно написать. Получив экспресс почтой то, что необходимо, взяв два заявления, пошел в суд.
Нужный мне кабинет работал, кажется, всего два раза в неделю. И очень короткое время. Очередь была безумной. Спустя пару часов ожидания, я попал в кабинет.
Положил на стол два бумаги .
-Вот
-Что вот?
-Я хочу развестись.
-И? Почему вы один пришли?
-Жена проживает в Китае.
-Давно?
-Да. Больше года.
-Понятно. А что это вы принесли?
-Заявления. От нее и от меня. Делить нам нечего. Вот она пишет, что материальных претензий не имеет. Детей нет.
-Хорошо. Идите в коридор. Там висят образцы заявлений. Напишите по образцу и приходите.
-Так она же в Китае!
-И что? Продиктуйте ей по телефону.
-А с этими заявами что делать?
-Что хотите.
Почта России и Китая никогда не были скоростными структурами. Спустя месяц я уже уверенным шагом пришел в очередь. Она была такой же.
Протоптавшись с полчаса, я случайно узнал, что прием по вопросам о разводах перенесли на другой день. Изменилось расписание.
Спасибо вам, люди, что сказали.
Другой день. Та же очередь. С некоторыми персонажами я уже был знаком. Ожидание. Дверь в кабинет. С победным видом кладу на стол два заявления, написанные в соответствии с формой на стене.
-Вот
-Что вот?
Заявления. Хочу развестись. Жена где?. В Китае…давно? давно…претензии…детей нет…
-Хорошо. А где печать?
-Какая печать?
-Ну жена ведь в Китае?
-Да
-Нужна печать, подтверждающая , что это она написала заявление.
-Вы издеваетесь?
-Это вы издеваетесь. Приходите с какими –то бумажками и отвлекаете меня.
Спустя некоторое время звонок из Китая.
-Слушай, Игорь. Китайцы не хотят ставить печать на такой документ.
-Почему?
-Боятся. Чего?
-Не знаю. Но ты же понимаешь. Это Китай.
-И что теперь делать?
-Я постараюсь.
-Жду.
С нетерпением жду письма. Эпопея затянулась на несколько месяцев. Спасибо почте.
Наконец письмо пришло. Вскрываю. Документ с печатью. Но!!!
На китайском языке!
-Олёнушка! Что ты прислала?!
-Они под русским документом печать не ставят. Это все, что я смогла сделать. И то за взятку.
Умные люди посоветовали сходить в бюро переводов. Заплатил. Подождал. Перевели.
Очередь. Дверь. Ожидание. Дверь. Стол.
-Вот!.
-Что?
-Заявления. Я хочу развестись. Жена в Китае. Претензий нет. Детей нет. Живет там почти 2 года. Вот заявления. Вот печать.
-Что это?!
-Заявления!
-А почему не по-русски?
-Вот по-русски! Перевод.
-Так…
-Что так?
-А почему на документе печать красная?
-В смысле, почему?!
-Да. Почему на документе красная печать?
«Заеб…ла, сука! Может тебе стулом по башке дать?!»- подумал я. Но не сказал.
-В Китае все печати красные.
-А у нас нет
-И что?
-Ничего.
-Мне , что еще одну культурную революцию в Китае сделать? Чтобы они красные печати больше не ставили.
-Вы мне не грубите.
-Делать-то что теперь?
-Я не знаю.
-Я люблю тебя Родина
Сказал я и вышел из кабинета.
Начинать, оказывается намного проще, чем заканчивать.
Окончание затянулось почти на полгода.
Мир не без добрых людей. Кто-то сказал мне, что оказывается есть какие-то Мировые судьи. В то время я знать не знал, кто это. И очень усомнился , что они могут уладить такой сложный вопрос.
Но решил попробовать. Вариантов других не предлагалось.
Лето. Погода чудная. Прокатиться до Пушкина, где была прописана Олёна, было даже приятно.
Тишина. Небольшое здание. Дверь с рукописной табличкой «Мировой судья».
Вхожу. За столом женщина. Очередь отсутствовала. И я выглядел немного растерянным. Я был уверен, что не туда попал. Или не в тот день.
-Добрый день
-Добрый день. Вы по какому вопросу?
-Хмммм….ффффуфффф… Я хочу развестись…
И все дальше по тексту. Не дожидаясь вопросов.
-Заявлени..
Не дав ей закончить фразу, выложил на стол заявления во всех видах, какие имел, включая первые, не соответствующие образцу на стене.
Беседа длилась минут 7-8.
-Все. Приходите через месяц. Мы все оформим.
-Спасибо. Когда приходить?????
Женщина за столом сказала мне точную дату и время.
В назначенный день я пришел. Воздух. Тишина. Нет очереди. Дверь. Милейшая женщина. Оформленные документы.
Все! Я холостой.
Видимо мировой судья от слова МИР.
После войны всегда наступает мир. А что потом?
Посмотрим.