Robert Howard: The Shadow of Doom
Около десяти лет назад я шел по улице Сан-Антонио со случайным другом по имени Джон Харкер. Мы оба были молодыми работниками весьма ограниченными в денежных средствах, и наше знакомство произошло лишь потому, что мы оба жили в одной и той же дешевой гостинице.
Был поздний час, почти полночь. Мы шли, о чем-то болтали, когда Джон внезапно остановился, и я увидел, как его лицо побелело. Он смотрел на дом через улицу. Мы были в третьесортном районе, и этот дом представлял собой покосившееся здание в два этажа, очевидно, своего рода старый пансионат. В зале на первом этаже горел свет, но на верхнем этаже было темно. Казалось очевидным, что жильцы уже легли спать. Но Джон продолжал смотреть наверх, и ужас отразился на его лице.
- Боже, Стив! Я только что наблюдал жуткое убийство!
- Что? - переспросил я.
- Я же тебе говорю! - выдавил он. - Вон то окно… Там было светло, когда я поднял голову, и едва я посмотрел, как свет погас. Но за это мгновение я успел увидеть нечто ужасное! Фигуру человека, упавшего на кровать, всю в крови… и без головы!
Я тихо выругался, охваченный ужасом.
- Позови копов! - крикнул он, когда перебегал улицу к фасаду здания. Я нашел полицейского за углом и заставил его спешно сопровождать меня. Мы обнаружили, что мой друг вступил в горячую перепалку с сонной хозяйкой, которая, казалось, уже была готова его выгнать, хотя удержалась от этого, как только увидела полицейского.
- Я говорю вам, - сказал Джон, - что в этом доме было совершено ужасное убийство! Убийца все еще должен быть здесь! - И он поспешно рассказал, что увидел, заставив хозяйку побелеть.
- Пойдемте, покажите нам эту комнату, - сказал полицейский, и мы поднялись по лестнице.
Джон остановился перед дверью, сказав:
- Я уверен, что это было в этой комнате.
- Но эта комната пустует уже в течение двух месяцев, - сказала хозяйка.
- Это не имеет значения, - сказал полицейский. - Откройте дверь.
Хозяйка достала ключ и открыла дверь. Полицейский достал оружие, и мы все приготовились к пугающей сцене… но комната была пуста. Там не было никого - ни живого, ни мертвого. Там не было пятен крови на кровати или на полу. Мы с любопытством взглянули на Джона Харкера. Он выглядел удивленным и ошеломленным.
- Я говорю вам, - вскрикнул он, - я видел это так же ясно, как вижу всех вас сейчас! Кровать была расправлена, как будто мужчина собирался лечь. Он сидел на краю кровати, его тело было наклонено вперед, а руки свисали вниз, как будто он сел на кровать, чтобы раздеться перед сном, когда его убили. И я говорю вам, у него была отрезана голова!
- Вам все привиделось, молодой человек, - сказал полицейский. - Слишком много выпивки. Белая горячка. Убирайтесь отсюда, если не хотите ночевать за решеткой.
Ничего не поделаешь, поэтому мы ушли сопровождаемые несколькими неприятными комментариями от злой домохозяйки. Выйдя на улицу, Джон начал ругаться.
- Я, должно быть, схожу с ума. Я видел это так же ясно, как при свете дня! Он снял пиджак, потому что был в рубашке. Я даже помню, что на нем была полосатая рубашка и синие брюки из твила. Такое ужасное чувство накрыло меня, когда я смотрел… о, ну, я полагаю, это была не более чем галлюцинация.
* * *
Вскоре после этого Харкер покинул гостиницу, где я жил, и я потерял его след. Несколько месяцев спустя я случайно встретил его, и мы смеялись, вспоминая эпизод «убийства».
- Кстати, - сказал он, - я сейчас живу в том же доме, в той же комнате, которую видел той ночью… или думал, что видел.
Когда он сказал это, на меня напало внезапное чувство беспокойства, но я ничего не сказал.
И тут произошло странное повторение событий. Однажды ночью я обнаружил, что иду по той же улице, и мне вдруг вспомнилось то, что случилось той ночью, всего лишь год назад, когда мы с Харкером пережили те странные моменты. Я взглянул на часы и увидел, что время было то же, почти минута в минуту. К тому времени я уже был рядом с домом и невольно посмотрел через улицу. Я остановился, замерев на месте. В окне горел свет, но он погас, как только я посмотрел. Но я различил за это мгновение странно скрюченную фигуру на краю кровати, и мне показалось, что она была вся в крови.
Я колебался. Это снова галлюцинация? Должен ли я войти? Я сделал только один шаг, но затем, приняв решение, я побежал и постучал в дверь. Та же сонная и капризная хозяйка ответила на мой стук и спросила, что мне нужно. Я сказал ей лишь, что хочу увидеться со своим другом Джоном Харкером, поэтому она, громко ворча, проводила меня наверх, чтобы показать мне его комнату.
Я постучал в дверь с ледяным страхом, охватившим мое сердце, но ответа не было. Я открыл дверь и включил свет. Хозяйка закричала и потеряла сознание. Я прислонился к стене, в то время как комната, казалось, начала вращаться вокруг меня. Простыни на односпальной кровати были расстелены и там, упав грудью на колени, лежало - или сидело - тело Джона Харкера. В эти мгновения я смотрел на его полосатую рубашку, синие твиловые штаны, все покрытые кровью… и грязный окровавленный пень его шеи. Посреди пола лежала голова Джона Харкера с широко раскрытыми мертвыми глазами, и его губы кривились в последней гримасе ужасающей агонии. Боковое окно выходило на крышу здания по соседству, показывая, как убийца вошел и ушел.
Этот убийца недолго был на свободе. Вскоре он был схвачен. Им оказался маньяк, сбежавший из городской психиатрической больницы. Когда его спросили, он рассказал, заикаясь и запинаясь, как он шел по крышам и увидел свою жертву, сидящую на краю кровати, готовящуюся раздеться. Он рассказал, как пробрался через окно и обезглавил молодого человека одним-единственным ударом огромного мясницкого ножа, который ему удалось где-то заполучить. Смерть настигла молодого человека так быстро, что он даже не успел встать. Голова его скатилась с плеч, а верхняя часть тела опустилась на колени, в то время как его руки неподвижно провисли. В этот момент я захотел взглянуть в окно, и через секунду сумасшедший выключил свет и выбрался через то же окно, через которое проник внутрь.
Как часто говорят, «грядущие события отбрасывают тень», и бедный Харкер не мог знать, когда размышлял над этой сценой, всего лишь год назад, что стал свидетелем тени своей собственной гибели.
Это был, без сомнения, жуткий опыт, который я не могу объяснить. Но даже сейчас вид окна, освещенного поздно вечером, заставляет меня вздрагивать, и я отвожу взгляд из-за страха от того, что я могу там увидеть.