Предыдущее здесь: http://www.proza.ru/2019/12/08/729
Глава № 58
Вот уже четыре года Юля живёт в Пятихатках, ухаживает за отцом. Везде порядок, завела курочек и каждое утро «балует» отца свежими домашними яйцами.
Отец часто вспоминает прожитые годы, рассказывая дочери обо всём запомнившемся, всколыхнувшем душу. Она увлечённо слушает эти истории, и уже не раз думала о том, что хорошо бы иметь магнитофон, записать их для детей, внуков, правнуков. Или хотя бы от руки зафиксировать самое интересное в тетрадке! Но магнитофона нет, а от руки запишет потом, так как сейчас некогда.
Как-то решила сказать отцу о своём намерении:
- Папа, вы мне расскажите подробнее всё, что помните об истории своего рода. Я запишу.
Отец растерянно взглянул, задумался.
- Да что писать? Я и сам толком разобраться не могу. Что-то не так в нашем роду.
- Как это? Ведь вы столько рассказывали!
- Я рассказывал о том, что пережил сам. А в роду нашем есть какая-то тайна, о которой я в своё время не расспросил, а сейчас уже тех, кто знал, нет в живых. Одно понял: плохой род.
Кто-то что-то нехорошее сделал, и наказание за это нет-нет да и проявляется, словно долг перед какой-то нечистой силой. Смотри: мой старший брат женился уже после пятидесяти лет, а ведь и красивый и умный, профессор в институте. У сестры Марины детей не было, а у среднего брата первая жена умерла, а у старшей дочери родилась девочка — полная идиотка, совсем ничего не понимает, ни говорить, ни обслужить себя в самом элементарном не может. А вторая дочь погибла загадочным образом, шла по обочине шоссе и вдруг словно от какого-то толчка сама кинулась под машину. Сразу насмерть!
Юля испуганно смотрела на отца, а он задумался, словно взвешивая, говорить или нет что-то ещё, может быть самое важное. Вопросительно взглянув, решился:
- И ещё... Мой отец очень тяжело умирал. Четыре года был прикован к постели, руки так дрожали, что его приходилось кормить с ложечки. Под конец совсем ослабел, мучился неимоверно, просил смерти, а она всё не спешила. Как-то утром позвал сына, семья которого его досматривала и попросил, чтобы он высверлил отверстие в потолке. Сказал, что это надо обязательно сделать, только после этого душа сможет покинуть тело.
- И дядя высверлил?
- Да. И действительно, в тот же день, к вечеру, отец умер.
- И что это всё означает?
- В наше время говорят, что всё это предрассудки, а у нас в селе издавна говорили, что так умирают ведьмы и другие люди, чем-то обязанные, или как-то связанные с нечистой силой. Или совершившие какой-то тяжкий грех. И что этот грех должны искупить следующие поколения.
- Ой, папа! Не берите в голову! Всё это просто какие-то суеверия. Ведь и трагические смерти, и дети-инвалиды не только в нашем роду появляются. Мало ли что. Сейчас доказано, что и экология, и всякие стрессы могут влиять. Всё это изучается и наверное имеет вполне естественные причины.
Несмотря на успокоительные заверения, Юля часто вспоминала странный рассказ отца, и каждый раз, увидев что он сидит в задумчивости, старалась отвлечь, вывести из воспоминаний разговорами о чем-то реальным, обыденным.
Но годы берут своё, и он всё больше впадает в состояние старческого склероза. То начинает фантазировать, например, рассказывать соседям о том, что Паша, зять, открыл «своё дело», стал предпринимателем и теперь сплавляет лес из Чукотки в Украину.
Он так правдоподобно излагал свои фантазии, что соседи, один за другим, подходили к Юле и, помявшись немного, просили посодействовать перед мужем, чтобы продал им несколько кубометров древесины, так как в магазинах и на базах пусто, а надо крышу ремонтировать, или дети дом строят, или ещё зачем-то, но очень необходим лес! Юля удивлялась, пыталась объяснить, что леса на Чукотке отродясь не бывало, но люди смотрели недоверчиво, некоторые даже обижались. Пыталась поговорить с отцом, но от малейшего упрёка он вспыхивал, как спичка, начинал высказывать ей какие-то надуманные обиды, сердился, обижался. Даже несколько раз пытался уйти из дома и уехать из города. Хорошо, что городок небольшой, отец в своё время работал директором школы, многие люди и сейчас узнавали его и приводили домой, или сообщали Юле, что он на вокзале или на автостанции.
Иногда он принимал дочь за свою жену (Юля была похожа на маму), и угрожал: - Я с тобой разведусь!
Беда, да и только! Хорошо, что Юле помогал Вовка, сосед и друг детства, часто беседовавший с отцом, сидя на лавочке возле дома. Развлекал старика, если ей надо было отлучиться в магазин или съездить на полдня в Днепропетровск, чтобы поменять русские рубли на украинские гривни. Расплачивалась с соседом, покупая ему сигареты, конфеты, а то и рубашки, так как деньги ему давать было нельзя, чтобы не купил на них спиртное. Потому, что об этом просила его мать, по секрету рассказав Юле, что сын болен шизофренией, время от времени бывают приступы, а от спиртного он становится невменяемым.
Была у него раньше семья, дети, работал на шахте в Кривом Роге, и вот откуда пришла эта коварная болезнь?! Дали ему инвалидность, жена подала на развод, вернулся к матери. Когда приступов нет, он вполне нормальный человек, помогает по хозяйству и рассуждает здраво. Вот и с дедушкой находят общие темы для разговоров, каждый день общаются. И Юле спокойней, и Вове приятно пообщаться с умным человеком и получить «презент» от соседки.
Но, несмотря на уход и заботу, чем дальше, тем больше одолевала отца старость: стали болеть и отказывать ноги и он уже несколько раз внезапно падал. Юля укладывала его в постель, просила не вставать самому. Он обещал, но через минуту забывал, пытался встать, падал на что придётся, набивая шишки, получая раны и синяки:
- Папа, я вас прошу, не поднимайтесь сами, - молила дочь. - Я ведь рядом, зовите, я помогу. Вот снова ударились о спинку диван-кровати, синяк на щеке. И вам больно, и мне уже перед соседями стыдно. Люди как люди: скажут, что это я вас избиваю.
- Хорошо, хорошо, - обещал отец, тут же забывая о своём обещании и о том, что не держат ноги.
Юля обставила его диван-кровать стульями, ставила рядом костыли, палочку, но всё было бесполезно. Недаром говорят: «что старое, что малое».
В последнее время отец всё чаще спрашивал о своём отце и о старшем брате Захарии. Оба они уже давно умерли, он был на похоронах, но это всё стёрлось из памяти, и теперь он ожидал их приезда:
- Ты не видела дядю Захария и с ним старенького дедушку? - часто спрашивал у Юли, порываясь сам обойти и осмотреть комнаты, выйти на улицу и за ворота.
- Папа, они умерли.
- Умерли? Когда? Почему же мне не сообщили?
Он не верил Юле и задавал эти вопросы всем. Как-то, когда приехала проведать его старшая дочь Лариса, Юля вывела отца из спальни усадила за стол и спросила:
- Папа, Вы узнаёте, кто это?
- Да, конечно. Как же, это ведь Лариса, дочка. Почему же не узнаю? Как я могу не узнать свою дочь? Узнаю!
Лариса явно не зная, о чём говорить с отцом, так как о здоровье спрашивать некорректно, а от житейских дел он уже был далёк, как и от политики, начала задавать вопросы о родственниках, в частности, о его двоюродных сёстрах, к которым в прежние времена как-то заезжали, когда возили отца на могилки его родителей в село Зелёный Яр.
- Да, сёстры живы, - уверенно подтвердил он. - И отец мой ещё жив. Правда, уже старый. Но ещё ходит из Зелёного Яра в Пятихатки, на базар.
Юля с Ларисой переглянулись.
- Пешком ходит?
- Да, пешком. Там семь километров. Ещё ходит.
Затем, пристально и недоверчиво глядя на Ларису, спросил: - А к вам в Кременчуг Захарько не приезжал?
- Нет, - растерянно произнесла сестра.
- Да? И ко мне не приходит. Люди говорят, что он на Пятихатках, видели его. А вот ко мне не заходит. Может на что обижается? А чего ему на меня обижаться? Если к вам, Лариса, приедет, скажи, пусть не обижается. Скажи, что я его жду.
Долго сидел молча, думая о чём-то своём, даже взгляд его стал рассеянным, словно уйдя куда-то вовнутрь. Потом снова взглянул на старшую дочь и вдруг спросил:
- А как вы живёте? В каком городе? Как ваш хозяин? Жив, здоров?
- Да, всё хорошо, - совсем растерялась Лариса, вопросительно взглянув на Юлю. Та пожала плечами. Наверное, отец уже не узнавал своих дочерей, какой-то рычажок в голове защёлкнул тот отдел памяти, где хранилась информация о настоящем, открыв ему путь в прошлое. Взгляд его тоже ушёл куда-то в глубину сознания, отец встал со стула, дочери подхватили под руки и осторожно повели в спальню, уложили на кровать.
Вернувшись назад, Юля сокрушённо промолвила: - Вот так. Видишь, что происходит с папой? Всё забывает. Я его кормлю по часам. На завтрак приношу каши, котлетку или рыбу, чищу яйцо. И запить - компот, или чай, молоко. Аппетит у него хороший, всё съедает. А через полчаса зовёт меня, начинает говорить, что голодный, что я его не кормлю, хочу уморить голодом. А другой раз, выйду куда-нибудь, а он, если ноги не откажут, доберётся до холодильника, и ест всё подряд. А потом желудок расстраивается, и... Сама понимаешь. Приходится всё стирать, и его исподнее, и постель.
В это время в спальне послышался шум, сёстры бросились туда. Отец сидел на кровати, вглядываясь в дверной проём:
- Где дедушка? Вы видели? Он только что был здесь, - возбуждённо говорил, не отрывая взгляд от двери.
- Какой дедушка, папа?
- Мой отец. Юля, беги скорей к воротам, он ещё не ушёл! Верни его!
- Папа, это Вам приснилось. Никого здесь не было. Это был сон.
Он недоверчиво, растерянно и, как-то по детски беспомощно, переводил взгляд с одной дочери на другую, а они испуганно и обречённо застыли на месте. Потом снова осторожно отвели его в комнату, помогли лечь на кровать.
Как-то, приехав из Днепропетровска, Юля застала отца сидящим на диване в веранде:
- Папа, как же Вы встали? И Вовы рядом нет. А вдруг упали бы?
- Ничего, ничего, Юля. Я потихонечку. Гостей встречал.
- Каких гостей?!
- Приходили ко мне Захарько и батько. Сидели вот тут, на диване. Говорили. Долго говорили. Они меня к себе зовут. Говорят, пора.
Юля с ужасом смотрела на отца, пытаясь понять что-то, совершенно не поддающееся ни пониманию, ни здравому смыслу.
На следующий день отец снова попытался встать с кровати самостоятельно, не удержался на ногах, упал, и сильно ударившись головой о спинку кровати, потерял сознание. Юля принесла на подносе завтрак, и обнаружив его в таком состоянии, позвала соседа Вову, вместе они уложили отца на кровать. Врач вызванной «Скорой помощи» сказал:
- Он в коме. Готовьтесь.
Позвонила Тамаре на работу, попросила дать телеграмму Ларисе.
На следующий день приехала сестра с мужем. Они дежурили возле отца ночами, Юля — днём.
Через две недели он умер, не приходя в сознание.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2019/12/11/769