Ипомея… Стоит сказать это слово, как память живо рисует нежную лиану, полную очарования, с ярко выкрашенными в алый, бирюзовый, или малиновый цветами-граммофончиками и листьями-сердечками, что тревожат так нашу душу, настраивают на лирический лад и приводят в восторг.
Ипомея, радость моя. Необыкновенно чудный цветок. Его ты увидишь — и глаз твой пленён, забудешь про розы, тюльпаны, нарциссы...
Ипомея, милая. Первая встреча с тобой состоялась в Луганске… Стоит возле частного дома телеантенна, не ниже трёхэтажки. И как же я был удивлен, когда увидал, что на самую вершину её ипомея взобралась, и цвела там себе, как ни в чем не бывало! Рук не любит она — высоту обожает и с лета цветет до осеннего холода. Так долго стоял, запрокинув голову я, пораженный увиденным чудом. И вышла женщина из этого дома — пожилая, с добрым лицом, хозяйка этой красавицы. «Что же это такое?», — спросил я её. «Здравствуй, прохожий, её зовут Ипомея», — улыбнулась она, и семян мне вручила в подарок.
Есть у меня возле дома родного, в Карловке, старый и верный товарищ — стройный красавец тополь-исполин, с кроной могучей, зачёсанной вверх. Выше пятиэтажного дома воздел он ветви свои, зимой, и летом радует глаз. Скучаю я по нему, когда уезжаю в Россию. И ему наверно несладко в разлуке. Весною подсадил я подружку к нему: посеял вокруг семена ипомеи. И любовь случилась у них: поднялась ипомея, нежно зарывшись в кудри его, и тополь стал для нее надежной опорой. Сладкая парочка! Так и у нас, у людей — подставь только плечо любимой своей — и взлетит она высоко, засияет!
И вот вернулся на лето я в любимый Донбасс. И праздник был у меня. «Смотри, смотри, что наделал ты!», — соседи радостно встречали меня. Но я ничего сначала не понял. А когда же добрался к дому родному, задохнулся от радости: до самой верхушки, яркой гирляндой, ипомея опутала тополя крону, — красным, розовым, синим огнем, радуя глаз, пылала она.
Вот какая должна быть любовь, подумалось мне, — не только для себя, а на радость всем людям.