Некоторые тут позволяют себе пользоваться поэзией как зубочисткой, после удачно сложившейся трапезы. Я читаю стихи, словно ожившие страницы журнала "Крокодил" под рубрикой "Вилы в бок", клеймящие социальные пороки, тунеядство и воровство на производстве.
С удивлением и апокалиптическим восторгом наблюдаю я это смешение жанров, лиц и профессий, словно прозревая из прекрасного будущего, как космонавты превращаются в поэтов, а те, в свою очередь, идут изучать политические науки, чтобы строить справедливое общество для своих еще незрячих детей на далеких, еще не освоенных планетах солнечной галактики. И все это под радостный перезвон бубунцов прогрессивной прессы и страдальческий рев медведей, которых за кольцо в носу водили по ярмарке цыгане, собирая с публики пятаки.
Дети радостно лизали леденцы, прохожие кивали головами, всадники скакали на белых лошадях, мир плавился в мареве общественного согласия и обливался липким нетрудовым потом, который он собирал со своего прекрасного юношеского лица ненатруженными руками. Отныне мир принадлежал молодым и более не нуждался в каком-либо занятии, ибо пришли те времена, когда сбывались слова пророчества:
"Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?"
- Конечно мы лучше! - радостно кричали они, махали руками, аки крылами, и взмывали вверх.
Далее они сбивались в стаи и летели к житницам, приготовленным их отцами-космонавтами на далеких планетах, чтобы утолить свой голод по справедливости и свободной жизни вдали от тяжелой пяты самодержавия.
Народ смотрел им вслед и, смахивая набежавшую слезу умиления, вслух зачитывал вырванные страницы из учебников истории, с текстом последнего слова студента Жукова на суде:
"Приезжай, милый дедушка, Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой..."