Легенда нашего времени, о славном воине, охотнике Якуте
В необъятных просторах Севера простирается великая Якутия. Полны недра ее
драгоценными камнями и цветными алмазами, полна тундра ее многотысячными
оленьими стадами, а тайга щедра пушными зверями.
Там вырос в семье эвенкийских охотников талантливый парень и прославил на
войне свой род Колотовых и дальний безвестный поселок, старое оленье
стойбище Иенгра.
С детства шел тропою предков юный добытчик Володя Колотов. Передал ему
дедушка великое искусство охоты. Обернулась эвенкийская тайга ему родным домом
и вырос одаренный отрок ее настоящим хозяином и бесстрашным звероловом.
До восемнадцати лет постигал Володя тайны бескрайней тайги и повадки
хищников и множества зверей и птиц. Выбрал он себе судьбу промысловика и
много добывал пушного зверя, за что и звался соболятником. Искусно стрелял
здесь прекрасных соболей баргузинов в глаз без единого промаха. Жил он
одною охотой, и сорок сороков добыл уже дорогих мехов игривых собольков.
Но однажды кончились его годовые припасы и настало время идти за ними в
стольный город Якутск. И вот услышал Володя в шумном каменном городе о
далекой кавказской войне.
Обедал он в народной столовой. За угощеньем смотрели там люди живые картинки, новости с Кавказа, про жестокую войну.
Увидал Володя добрыми черными глазами сотни русских солдат, его ровесников,
что лежали непогребенные на улицах злого города Грозный. И услышал, что
гибнут они от искусных стрелков, и некому тех стрелков победить, царствуют
те палачи на кавказской войне. Похваляются на весь мир неруси силой своей,
и нет на них, нехристей, управы. Звались они стрелками генерала Дудаева.
Никто не звал якутского эвенка на войну. Но не делил он свою родину надвое,
на Сибирь и Россию. Вся она для него была матерью, вся нераздельной
Россией. И если пришел на землю ее враг с мечом, то и должно ему от меча и
погибнуть.
Принял он к сердцу слезы материнские, да вдовьи стоны женские и принялся сам на войну собираться.
". Врезалось Володе это горе в голову, да так сильно, что вернулся охотник на
стойбище, забрал свои заработанные деньги, продал и намытое золотишко. Взял
дедовскую винтовку и все патроны, засунул за пазуху иконку Николая-угодника
и поехал воевать.
О том, как ехал, лучше не вспоминать, о том, как сидел в застенках по всяким одним подозрениям, как много раз отбирали винтовку.
Но, всё-таки через месяц якут Володя прибыл в Грозный.
Слышал Володя только об одном честном и славно воюющем генерале, его и стал искать
по весенней распутице. Наконец, якуту повезло, и добрался якутский охотник до штаба
генерала Рохлина.
Единственной бумагой помимо главного удостоверения личности была у него рукописная справка военкома о том, что Владимир Колотов, охотник-промысловик по службе,
направляется на войну, с подписью военного комиссара. Бумажка та, которая поистрепалась в дороге, уже не раз спасала ему жизнь, при допросах, на ночных военных кордонах.
Рохлин удивился тем, что кто-то прибыл на войну по собственному желанию,
да и велел пропустить Якута к себе.
– Извините, пожалуйста, вы и есть тот генерал Рохля? – уважительно спросил
Володя.
– Да, я Рохлин, – ответил уставший генерал, пытливо всматривавшийся в
человека маленького роста, одетого в протертый ватник, с рюкзаком и
винтовкой за спиной.
– Мне сказали, что вы прибыли на войну самостоятельно. С какой целью,
Колотов?
– Видел я еще в Якутске, как враги наших из особых винтовок валят. Не могу
терпеть это, товарищ генерал. Стыдно, однако. Вот и приехал, чтобы их
валить.
Денег не надо, ничего не надо. Я, товарищ генерал Рохля, буду сам,
по ночам, на охоту уходить. Пусть мне место покажут, куда патроны и еду
будут класть, а остальное я сам делать буду. Устану – через недельку приду,
отосплюсь в тепле денёк и снова пойду. Рации и всего такого не надо… тяжело носить
это.
Удивленный Рохлин закивал головой.
– Возьми, Володя, хоть новую винтовку Драгунова, тульского оружейника... Дайте ему винтовку!
– Не надо, товарищ генерал, я со своей косой в поле выхожу. Только патронов
дайте, у меня сейчас всего-то три десятка осталось…
Так Володя начал свою войну, свою великую героическую охоту.
Отоспался он сутки в штабных кунгах, несмотря на минные обстрелы и жуткую
пальбу артиллерии. Взял патроны, еду, воду и ушел на первую битву. И словно растворился в развалинах.
В штабе о нем забыли. Только разведка каждые три дня исправно приносила все
припасы в условленное место. Каждый раз убеждались, что посылка исчезла.
Первым о Володе вспомнил на заседании штаба радист-"перехватчик".
– Лев Яковлевич, у противника паника в радио пространстве. Говорят, что у нас
появился некий чёрный снайпер, который работает по ночам, смело ходит по их
расположениям и валит на смерть, без раненых, их личный состав.
Масхадов даже назначил тридцать тысяч валютой за его голову. Почерк у него такой – бьёт этот молодец бандитов аккуратно в глазницу. Почему же только в глаз – кто его знает…
И вспомнили тут штабные писари про Якута, скромного и тихого Володю.
– Еду и патроны из тайника берет постоянно, – доложил начальник разведки.
– А так мы с ним ни словом не перекинулись, даже и не видели ни разу. Ну,
как он от вас тогда ушёл на ту сторону…
Так, или иначе, отметили в сводке , что наши стрелки противникам тоже
прикурить дают. Потому, что Володина стрельба давала победные результаты. Укладывал ежедневно промысловик выстрелом из карабина, в глаз, от шестнадцати до трех десятков врагов.
Масхадовцы раскусили, что появился у российской армии на площади Минутка
невидимый русский охотник.
А так, как на этой площади и происходили основные события тех страшных дней, то и изловить русского вышел целый отряд бородатых и свирепых добровольцев.
Тогда, в начале той, кровавой весны девяносто пятого года, на изрытой взрывами площади Минутке, благодаря хитрому замыслу Рохлина, наши
войска уже перемололи почти на три четверти штыков "абхазский" батальон Шамиля Басаева.
Большую работу выполнил здесь безотказный. как дорогие часы, карабин якута Володи. Много молодых джигитов легли там в сырую землю.
Басаев обещал золотую чеченскую звезду тому, кто принесет
голову русского стрелка. Но короткие фронтовые ночи проходили в безуспешных поисках. Пятеро добровольцев искали его, ходили по передовой в поисках "лежанок" Володи, ставили
растяжки везде, где мог появиться бесстрашный одиночка, в прямой видимости своих позиций.
Однако, было тогда время, когда отряды смельчаков и с одной, и с другой стороны прорывали оборону противника, и глубоко врезались в её расположение. Иногда
так глубоко, что уже не оставалось никаких шансов вырваться к своим.
Но Володя не показывался в прицелах. Воин спал днем под крышами или в больших подвалах домов. Трупы чеченских и арабских наемников, ночную "добычу" нашего стрелка, хоронили на следующий день.
Тогда, устав терять еженощно до двадцати и более человек, Басаев вызвал из резервов в горах мастера своего дела, учителя из горного лагеря для обучения особых стрелков,
снайпера-араба Абубакара.
Бесстрашный Якут и Абубакар не могли не встретиться в ночном бою, таковы уж законы снайперской войны.
И сразились мастера-враги через две недели. Точнее, сначала Абубакар зацепил Володю из буровской винтовки. Подвела устаревшая форма, бледно светившаяся в ночном прицеле. Прошила ее мощная пуля, убивавшая когда-то в Афганистане советских десантников навылет на расстоянии в полтора километра, прошила ватник и слегка зацепила руку, чуть пониже плеча.
Володя, вдруг ощутив прилив горячей сочащейся крови, понял, что наконец-то началась охота и на него...
Разбитые при штурмах здания и их развалины на противной стороне площади, ,
сливались в Володиной оптике в единую линию. «Что же, блеснуло стекло прицела?», –
думал охотник, а он знал случаи, когда соболь видел сверкнувший на солнце
прицел и уходил восвояси. Место, которое выбрал, располагалось под
крышей пятиэтажного жилого дома.
Снайперы всегда любят прятаться наверху, чтобы все видеть. А лежал он под листом старой жести, там не смачивал
мокрый снежный дождичек, который то шёл, то переставал над разрушенным городом Грозный.
Абубакар выследил Володю лишь на пятую ночь – выследил по штанам. Дело в
том, что у якута штаны были обычные, ватные. Это американский камуфляж,
который зачастую носили террористы, пропитывался специальным составом, в
нем форма была неотчетливо видима в приборах ночного видения, а
отечественная форма светилась ярким салатовым светом.
Так Абубакар и "вычислил" якута в мощную ночной прицел своего "Бура", сделанного на заказ английскими оружейниками еще в семидесятых годах...
Одной пули было достаточно, Володя выкатился из-под крыши и больно упал
спиной на ступеньки лестницы. "Главное, винтовку не разбил", – подумал
снайпер.
– Ну, значит, дуэль, да, господин стрелок! – сказал себе якут мысленно, без
эмоций.
Володя нарочно прекратил кромсать боевиков. Аккуратный рядок врагов 200-х с
его мастерским знаком на глазу прекратился. "Пусть поверят, что я
убит", – решил Володя.
Сам же только и делал, что высматривал, откуда же до него добрался
вражеский снайпер.
Через двое суток, уже днем, он нашел "лежанку" Абубакара. Он так же лежал
под крышей, под полусогнутым кровельным листом, на другой стороне площади.
Володя и не заметил его, если бы арабского мастера -стрелка не выдала дурная
привычка, – он покуривал анашу. Раз в два часа Володя улавливал в оптику
легкую синеватую дымку, поднимавшуюся над кровельным листом и сразу
уносимую ветром.
"Вот я и нашел тебя! Без наркоты не можешь! Хорошо…", – думал с торжеством
якутский охотник, он не знал, что имеет дело с арабским командиром,
прошедшим несколько партизанских войн,и Абхазию, и Карабах.
Но убивать его просто так, прострелив кровельный лист, Володя не хотел. У фронтовых стрелков так не водилось, а у охотников на пушнину — и подавно.
– Ну ладно, куришь ты лежа, но в уборную придется тебе встать, –
хладнокровно решил Володя и стал ждать.
Только через три дня охотник вычислил, что Абубакар выползает из-под листа в
правую сторону, а не в левую, быстро делает дело и возвращается на
"лежанку".
Чтобы "достать" врага Володе пришлось ночью поменять свою
позицию. Он не мог ничего сделать заново, ведь любой новый кровельный лист
сразу же выдаст его местоположение.
Но Володя нашел два поваленных бревна от кровли. двое стропил, с куском жести, чуть правее, недалеко от своей огневой точки. Место было прекрасное для стрельбы, но уж очень неудобное для "лежанки". Еще два дня Володя высматривал снайпера, но он не показывался.
Наш мастер уже решил, что противник ушел насовсем, когда на следующее утро
вдруг увидел, что враг "открылся". Три секунды на прицеливание с легким
выдохом, и крученая пуля, по нарезному стволу, пошла в цель. Абубакар был сражен наповал в правый глаз. Араб почему-то, против удара пули, упал с крыши плашмя на засыпанную обломками улицу.
Большое пятно крови растеклось по грязи на площади дудаевского дворца, где и был сражен одной пулей охотника арабский мастер стрельбы.
"Ну вот, я тебя и достал", – подумал Володя без какой-либо восторженности
или радости. Он понял, что должен продолжить свой бой, показав характерный
почерк. Доказать тем самым, что жив, и что противник не убил его несколько
дней назад.
Володя всматривался в прицел, в неподвижное тело сраженного противника.
Рядом он увидел и знаменитое британское ружье"Бур", который, он так и не распознал, так как таких винтовок ранее не видел. Одним словом, охотник из глухой тайги...
И вот тут герой удивился, что боевики стали выползать на открытое место, чтобы забрать тело араба. Володя прицелился. Вышли трое, склонились над телом.
«Пусть поднимут и понесут, тогда и начну стрелять!» – торжествовал Володя.
Боевики действительно втроем подняли тело. Прозвучали три выстрела. Три
тела упали на мертвого Абубакара.
Ещё четыре боевика выскочили из развалин и, отбросив тела товарищей,
попытались вытащить мертвого командира.
Со стороны заработал российский пулемёт, но очереди ложились чуть выше развалин, не причиняя вреда сгорбившимся бандитам.
Прозвучали еще четыре выстрела, почти слившись в один. Еще четыре трупа уже
образовали кучку.
Володя убил в то утро шестнадцать боевиков. Он не знал, что Басаев отдал приказ во что бы то ни стало достать тело араба до того, как начнёт темнеть. Его нужно было отправить в горы, чтобы захоронить там мусульманским погребением в ковре, до восхода солнца, как
важного и почтенного моджахеда.
Через день Володя вернулся в штаб Рохлина. Генерал сразу принял его, как
дорогого гостя. Весть о дуэли двух снайперов уже облетела армию.
– Ну, как ты, Володя, устал? Домой хочешь?
Володя погрел руки у "буржуйки".
– Все, товарищ генерал, работу свою выполнил, домой пора. Начинается
весенняя работа на стойбище. Военком отпустил меня только на два месяца. За
меня работали все это время мои два младших брата. Пора и честь знать…
Рохлин понимающе закивал головой.
– Винтовку возьми новую, хорошую, мой начальник штаба выдаст бумаги…
– Зачем, у меня дедовская, прилаженная, пристрелянная, – Володя любовно обнял старый карабин.
Генерал долго не решался задать вопрос. Но любопытство взяло верх.
– Сколько ты сразил врагов, считал ведь? Говорят, более сотни… боевики
переговаривались…
Володя потупил глаза.
– 362 боевика, товарищ генерал.
– Ну что же, поезжай домой, мы теперь сами справимся…
– Товарищ генерал, если что, вызывайте меня заново, сам с работой разберусь и
приеду снова!
Читалась на лице Володи откровенная забота о всей Российской Армии.
– Ей Богу, приеду!
Орден Мужества нашел Володю Колотова через шесть месяцев. По этому поводу
праздновали всем колхозом, а воевода разрешил стрелкуу съездить в Якутск, да
купить новые сапоги – старые и срок отслужили, да прохудились еще в Грозном. Наступил ими на какие-то железяки охотник.
Завершилась жестокая война переговорами.
В день, когда вся страна узнала о гибели генерала Льва Рохлина, Володя
также услышал о случившемся по радио. Он три дня пил спирт на заимке. Его
нашли пьяного в избушке-времянке другие охотники, вернувшиеся с промысла.
Володя все повторял пьяный:
– Ничего, товарищ генерал Рохля, если надо мы приедем, вы только скажите…
Родное имя Якута — Владимир Максимович Колотов, родом из села
Иенгра в Якутии. Однако сам он в жизни не якут, а урожденный эвенк.
В конце Первой Кампании военные врачи его подлатали в госпитале. А поскольку он
по казенной ведомости был никто, и звать его было никак — просто и свободно уехал домой, как древний богатырь.
Кстати его боевой счет, говорят знающие военные, скорее всего, не преувеличен, а преуменьшен …
Тем более, что точного учета никто не вел, а сам снайпер особо им не хвастался.
Осталась фронтовая легенда среди офицеров и иногда еще звучит история про якута охотника на привалах в российской армии...
Ходят разные слухи о конце его жизни. Тосковал он после пережитого и видеть никого не хотел, выпивал и может быть умер от водки. Был слух, что чеченцы посылали за ним убийцу, и герой найден был уже мертвым...
Но как бы жизнь настоящего героя и великого охотника не закончилась, вечная ему память и воинская слава на все времена...
Прославил герой свое малое селение Иенгра, северную родину и искусство эвенкийских охотников на весь свет...
Затерянная в просторах приполярного Севера, простирается на тысячи верст великая Якутия. Полны недра ее сокровищами, драгоценными камнями и лучистыми алмазами, полна тундра ее многотысячными оленьими стадами, а тайга щедра зверями.
Живут там славные охотники, готовые защитить своим искусством единую и неразделимую Родину нашу Россию.