Сколько себя помню, Наташка была словно моя сестра-близнец,- всегда рядом, всегда вместе. Хотя я старше на год. И она беленькая. Блондинка. Но очень умная. В школу она просилась, и перед директором отчаянно ревела в 6 лет, чтобы её взяли вместе со мной в первый класс. Взяли. Вместе мы пошли ещё и на «фа-но». Вместе по пути в музыкалку застревали в тире и простреливали там все свои карманные деньги. Но характеры и вкусы у нас были разными. Я медлительная, она шустрая. Я любила берёзовый сок, она томатный. Я домоседка, мне лишь бы с книжкой лишний час посидеть, она – гулёна. А её без меня никуда не отпускали. Замёрзнем зимой на улице, но Наташа домой идти ни за что не хочет. Это потом стало понятно почему, когда её родители, тётя Лида с дядей Жорой развелись, и выяснилось,- у её мамы был любовник. Который быстренько стал её отчимом.
Потом мы выросли, повыходили замуж и разошлись наши дороги. Я уехала в другой город.
А год назад Наташа умерла. В 44 года.
Я съездила проститься с ней. Молодая, красивая, худенькая, с неизменной короткой мальчишечьей стрижкой. Она в юности была похожа на зарубежную певицу Си Си Кейтч. Такой и осталась, почти не изменившись.
А сегодня ночью мне приснился сон. Будто мы с Наташкой маленькие, лет по 12-13 нам, наверное. И приехали мы в пионерский лагерь «Юный геолог». Это знаете, раньше были лагеря пионерские далеко за городом, у реки. И вот туда нас каждое лето отправляли родители почти на целый месяц, а сами потом по воскресеньям приезжали проведать. Так вот, снится, что мы с Наташей приехали туда, а в лагере ещё никого нет. Только вожатые. Привели нас в корпус, говорят,- располагайтесь. Наташка обрадовалась. Говорит: «Смотри, как клёво! Можем выбрать, какие кровати займём. Давай у окна!» И нянечка зашла, два комплекта постелей с одеялами и подушками принесла. Я стала застилать кровати, а Наташке неймётся, словно шило в попе. Ёрзала, ёрзала,- не выдержала: «Пойду, поразузнаю, что, где находится»,- и умчалась. Я уже заканчивала заправлять её кровать, разглаживала ладонями одеяло, чтобы морщинок не было, когда она, запыхавшаяся ворвалась в палату. «Да сколько можно возиться с этими постелями?» - театрально закатила глаза Наташа,- «Бросай их на фиг, потом достелим. Я там, в столовой…» И, не договорив, схватила меня за руку и потащила.
Впервые я увидела пустую столовую. Без людей. Советскую, как в те времена нашего детства. Множество пустых, чистых столов, вокруг каждого по четыре стула. Коричневая маленькими квадратиками шершавая плитка на полу. Огромные, во все стены окна, под ними радиаторы в два ряда вдоль. И ни души. За закрытой дверью, на кухне, звякнула крышка о кастрюлю. Едой не пахло. Наташа подвела меня к столику, на котором сиротливо стоял граненый стакан с чаем и на маленьком блюдце лежал кусочек бисквитного тортика с масляной белой розочкой сверху. С виноватым лицом подружка пояснила: «Ты садись скорее и ешь. Чай остыл, наверное, уже». Я вопросительно на неё смотрела, требуя объяснений. «Все уже давно поели, а тебе всё некогда, то одно у тебя дело, то другое. Я тоже уже поела. Одна ты голодная осталась». Я проснулась.
Сегодня ровно год, как тебя не стало.
В сладостях наши вкусы совпадали. Мы одинаково любили этот советский бисквитный, пропитанный торт с розочками из масляного крема.
Я позвонила Наташиному сыну Кириллу, рассказала сон. Вместе поплакали. Решили, что это она так напомнила, что сегодня первые годины со дня смерти.
Мы живем. Жизнь продолжается. А её нет. Не позвонит больше. Не пожалуется. Не рассмешит.
По дороге на работу зашла в магазин и купила не тот самый, но очень похожий торт, чтобы угостить сотрудников на работе. День выдался сложный. К одиннадцати часам приехала комиссия с проверкой. Это надолго. Распорядилась, чтобы обедали без меня. После комиссии приехали устанавливать видеокамеры. В общем, время приближалось к пяти. Меня мучило чувство совести, что поминать нужно в обед, а я так запаздываю. И, когда, наконец, освободилась и зашла в инструкторскую, где мы ели, увидела: на пустом столе стоял мой бокальчик с чаем и блюдце с кусочком бисквитного торта с белой розочкой. За мной торопливо зашла помощница и виновато сказала: «Все уже давно поели, а тебе всё некогда, то одно у тебя дело, то другое. Я тоже уже поела. Одна ты голодная осталась».