Auro loquente, nihill pollet quaevis oratio*
Мысленно возвращаясь к тому времени, не могу не вспомнить одно происшествие, которое случилось в Ларанжейрас в 1753 году.
Однажды днем, когда Тьяго и я проверяли, как прижились два дерева, недавно посаженных в нашем апельсиновом саду, управляющий вдруг услышал чьи-то шаги.
– Кто там? – крикнул Тьяго, оборачиваясь и глядя в сторону растущего вдоль забора высокого кустарника.
Никто не ответил.
– Должно быть, вам, показалось, Тьяго, – предположил я.
– Нет, сеньор Паулу. Мне никогда не кажется.
Он сделал несколько шагов по направлению к кустарнику. Шорох послышался вновь, и тогда его услышал и я.
– Кто там? – повторил Невес еще более громко.
Поднимая руки над головой, из-за высокого кустарника навстречу нам вышел темнокожий юноша лет двадцати. Изорванные лохмотья, в которые превратилась хлопковая роба, прикрывали его тощее тело. На оголенном плече стояло клеймо.
– Только этого не хватало! – сказал Тьяго, глядя на юношу.
Тот, смешивая португальские слова со словами неизвестного нам языка, пытался нам что-то объяснить, но мы его не понимали.
Услышав шум, в сад вышла Анна.
– Он бежал от своего господина, потому что тот очень жесток, – сказала она, переведя слова нашего нежданного гостя. Как оказалось, Анна владела языком, на котором он изъяснялся.
– Все беглецы так говорят! Он просто не хочет работать! – заметил Тьяго, сурово смотря на раба. – Сеньор Паулу, настоятельно советую вам как можно скорее вернуть его хозяину, чтобы не нажить себе врагов. Судя по клейму «I.A.S.», он принадлежит Инасиу Алвесу да Силве.
Я готов был согласиться с Тьяго, но все же сначала решил накормить бедного юношу. Он был очень изможден.
«Тьяго, распорядитесь, чтобы ему принесли каши с мясом».
В ответ на мои слова управляющий неодобрительно вздохнул, но все же направился на кухню. Пока он выполнял мое поручение, я разговаривал с молодым рабом. С помощью Анны, переводившей мне все, что он говорил, я узнал, что в Бразилии ему дали имя Поликарпу. Родился он в одном королевстве на западе Африки. Был воином и охотником. Затем вместе с братом и сестрой попал в рабство, все трое пытались бежать, но были пойманы и отправлены в Бразилию. Путь через океан перенесли только он и сестра – брат погиб. В Рио-де-Жанейро Инасиу Алвес да Силва купил Поликарпу на невольничьем рынке. О судьбе сестры юноша ничего не знал.
Анне было трудно переводить. Говоря о тяготах, которые перенес Поликарпу, она вспоминала собственное прошлое.
Вскоре Жозефа принесла для раба миску каши и тарелку сухой маниоковой муки.
Поликарпу съел все до последней крошки.
– Спасибо, – сказал он по-португальски, а потом, перейдя на родной язык, взмолился, – Прошу, позвольте мне остаться у вас! Не отдавайте меня господину да Силве! Он не кормит нас, не дает ни дня отдыха, наказывает за малейшую провинность. Он чуть не убил меня, когда я уронил пустой лоток, которым намывают золото. А я уронил его не нарочно. Я поскользнулся.
Анна переводила. Тьяго смотрел на Поликарпу с недоверием. Мне, напротив, что-то подсказывало, что юноша не лжет.
Мои последние сомнения рассеялись, когда Поликарпу снял изорванную робу и повернулся к нам спиной – всю ее покрывали рубцы, похожие на корни растений.
– Такая жизнь, хуже смерти, поэтому я бежал, – сказал Поликарпу.
Тьяго отвел меня в сторону:
– Зная ваш мягкий нрав, я понимаю, что вам жаль этого парня. Но все же, посудите сами: должно быть, он узнал, что вы относитесь к своим рабам лучше, чем его господин, и поэтому убежал. Если вы купите его у сеньора да Силвы и оставите у себя, его примеру последуют другие рабы. И что тогда? Вы станете принимать у себя всех беглецов?
Тьяго рассуждал разумно. Должно быть, ему удалось бы меня убедить, и я вернул бы раба хозяину, если не то, что произошло несколькими минутами позже. Китерия, которая пришла вместо Жозефы, чтобы забрать посуду, увидев Поликарпу, вдруг остановилась, а затем бросилась ему на шею в слезах: «Брат!»
Долго они стояли, обнявшись, и плакали. Затем Поликарпу упал нам в ноги, умоляя меня и Анну: «Добрый господин, добрая госпожа, не разлучайте меня с сестрой! Клянусь, я буду служить вам верой и правдой!»
И без перевода я понял смысл его слов.
«Паулу, прошу, сжалься над несчастными!» – сказала Анна.
Разве мог я поступить иначе?
На следующий день я отправился к Инасиу Алвесу да Силве. Жил он недалеко, поэтому я поехал верхом, а не в экипаже. У ворот меня встретил управляющий, который сказал мне, что господин занят верховой ездой и сможет принять меня, когда освободится. Я ответил, что подожду.
Спустя около двух часов управляющий вернулся за мной. Через фруктовый сад мы прошли к двухэтажному беленому дому с синими ставнями на окнах. Инасиу ждал меня в своем кабинете. Это был грузный мужчина лет сорока пяти с короткими прямыми волосами с проседью и черными глазами навыкате. Густым басом он поздоровался со мной, обратившись ко мне «сеньор Паулу», и предложил садиться.
Удивленный тем, что Инасиу знает мое имя, я сел напротив него.
– Любезный сосед, должно быть, вы пришли, чтобы вернуть мне беглого раба? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более вежливо.
– Нет, сеньор Инасиу, но я хотел бы поговорить насчет Поликарпу. Могу ли я купить его?
– Что?! Купить? Конечно, нет! – разозлился он, от чего еще сильнее выпучил глаза, белки которых были покрыты красными жилками. – Сеньор Гомеш, убедительно прошу вас вернуть мне мою собственность, – чеканным голосом произнес он, – в противном случае мне придется подать на вас в суд за кражу. Отдайте мне раба, и мы забудем об этом нелепом недоразумении.
Я отказался.
– Что же, решать вам. Если до завтрашнего вечера вы не вернете мне беглеца, я вынужден буду обратиться к судье. И все же, – его тон стал несколько мягче, – очень надеюсь, что нам удастся этого избежать. Ведь все можно решить по-соседски. А сейчас, извините, меня ждут в городе.
Я вернулся в Ларанжейрас в растерянности: «Конечно, я не отдам Поликарпу его хозяину. Но как убедить Инасиу продать мне раба?»
Выход помог найти Тьяго:
– Сеньор да Силва – человек несговорчивый, но я знаю способ его переубедить. В этом месяце мы еще не отвозили золото в Плавильный дом, не так ли?
– Вы предлагаете заплатить золотым песком? – удивился я. – Это же незаконно!
– Знаю, но, если вы действительно хотите купить раба, я не вижу другого способа это сделать. Перед золотом Инасиу не устоит. В этом можете не сомневаться.
На следующий день, подъезжая к усадьбе Инасиу, я все же волновался: «Что если он откажется? Или еще хуже – сообщит властям о том, что я намеревался заплатить ему золотым песком?»
Увидев, что я приехал один и не привел раба, Инасиу рассердился, но вскоре, когда мы прошли в его кабинет, и я положил ему на стол увесистый мешочек с золотом, расположение духа нашего соседа изменилось. Он раскрыл мешочек, поднял его, определяя его вес, с улыбкой завязал и поспешно убрал в верхний ящик стола.
– Достопочтенный сеньор Паулу Гомеш, – сказал он, – искренне благодарю вас за то, что вы избавляете меня от необходимости держать в своем имении ленивого раба, угрожавшего процветанию моего хозяйства. Теперь, любезный сосед, воля ваша, что с ним делать, но я советую вам спуску ему не давать.
Я ответил, что решу сам, как мне обращаться с рабами.
– Воля ваша! Воля ваша! – повторил он и предложил мне остаться на чаепитие. Приглашение я не принял.
Чтобы выкупить Поликарпу я заплатил в три раза больше, чем стоил на невольничьем рынке крепкий юноша, но об этом не сожалел. Я помог воссоединиться брату и сестре и приобрел хорошего работника. Кроме того, Поликарпу знал гончарное дело, и я разрешил ему обучать этому ремеслу других рабов и их детей.
* Когда говорит золото, другая речь бессильна (лат.)