---
«Три вещи никогда не возвращаются обратно: Время, Слово, Возможность…». /Конфуций/
---
Эссе
Как-то забрела на книжный развал в букинистический магазин.
Любопытная картина.
«Толпятся» здесь книги, некогда бывшие не только объектами, украшающими интерьеры квартир, но и собеседниками для тех, кто, читая, обогащал ум и эмоционально заряжался пониманием окружающего мира, человеческих судеб.
Многим известно, что «чтение хороших книг - это разговор с самыми лучшими людьми прошедших времен…».
Наступили другие времена.
Время дефицита книг, книжного бума прошло.
Жизнь по своей сути сегодня, как бег на короткие дистанции.
«Остановиться, оглянуться… Внезапно, вдруг, на вираже…» - редко получается.
На этих скоростях всё меняется: усложняется жизнь, усложняются отношения людей между собой и ко всей палитре жизненных ценностей.
К книгам, к чтению, в частности.
Сегодня встретить человека в руках с электронным носителем информации, с наушниками, со смартфоном можно чаще, чем человека, держащего книгу.
В букинистических магазинах время как бы сбрасывает скорость.
Здесь книги из прошлого, в прямом и переносном смысле.
У разных людей, были разные причины их сдать.
Значит, у каждого экземпляра судьба книги и судьба человека…
Перехожу от полки к полке, рассматриваю выставленные книги, а заодно и лица, тех, кто, листая потрёпанные экземпляры, не скрывает своих эмоций.
Они разные.
Вот две девушки, берут томик стихов Бальмонта, выразительно зачитывают кое-что, хихикают. – «Фея, сквозя изумрудно… Травки промолвила нить….Фея вздохнула: «Как трудно! Всех-то должна я любить».
Немолодой мужчина держит в руках уже несколько книг. Заметно, что его интерес направлен к мемуарной литературе военных лет. Он строг, сосредоточен и, как мне показалось, чем-то очень опечален.
А рядом, с таким умилением бабушка подбирает книжки для внуков.
- Какие тёплые книжки раньше издавали для детей, обращается ко мне и показывает - «Три поросенка» - Сергей Михалков. Год издания – 1976.
Так часто приходится слышать - книга не имеет будущего…
Мол, люди перестали интересоваться ими, число покупающих, читающих книги неуклонно сокращается.
Статистика, правда, говорит о другом.
Согласно исследованиям Института социологии РАН в уходящем году книги покупали и читали чуть более пятидесяти процентов населения. Показатель значительно выше прошлого года.
Но, не стоит лукавить, чтение книг в эпоху интернета становится все более тяжким трудом.
Особенно тем людям, которые сосредоточенны исключительно на бытовых проблемах.
Тем детям, которые уже рождены «цифровыми аборигенами».
Говорить с ними - обязательно прочтите то-то, бессмысленно.
Они найдут тысячу аргументов, чтобы определить своё негативное отношение к книге.
«Где брать деньги, чтобы покупать книги»;
«Не до книг в этом бардаке»;
«Говорили - книга лучший подарок. Ха, подарок лучше»;
«Читать книги – это атавизм. Телик и интернет зачем?».
Это не данные социологов, это, запавшие в мою память фразы от знакомых.
А вот здесь, среди книг из детства, из времени разных перемен, мне удалось так уютно просуществовать в одном эмоциональном и жизненном пространстве с людьми, которые выбирали книги, как выбирают друзей…
«Книга дает нам возможность остановки в движении», - утверждал философ.
Да, остановки, чтобы подумать, почувствовать ритм и болевые точки прошлого, многообразие нравов, мыслей, взглядов, в том числе и на себя…
Моим выбором на этот раз была знаковая книга. -
Илья Эренбург «Люди, годы, жизнь», - Москва, 1963.
В начале 60-х годов, когда мемуары И. Эренбурга были впервые опубликованы в «Новом мире», был взрыв. Журнал передавали из рук в руки.
Оценки были разными.
Но, как позже писал Евтушенко: – «Не пускали, газету прочтя, Эренбурга, на самокрутки».
И тогда, когда был издан 3-х томник его произволений, интерес к автору не пропал.
Дома, внимательно рассматривая и читая приобретённый раритет, узнаю то время, когда с книгой, действительно, «разговаривали», делали заметки на полях, выделяли места, к которым неоднократно возвращались.
Удерживаю свой порыв делать выписки целыми страницами.
Завораживает не только интеллектуально насыщенное повествование, но и параллели с днём сегодняшним, с непреходящей потребностью понять, почему переписываются страницы истории, не сбываются многие ожидания, разрывается связь времён.
Эренбург размышляет:
«Мы слишком часто бывали в размолвке с нашим прошлым, чтобы о нем хорошенько подумать… Множество раз менялись оценки и людей, и событий; фразы обрывались на полуслове; мысли и чувства невольно поддавались влиянию обстоятельств…».
«Одни уже не помнят, другие не хотят узнать о минувшем. Все смотрят вперед; это, конечно, хорошо; но древние римляне не зря обожествляли Януса. У Януса было два лица, не потому, что он был двуличным, как часто говорят, нет, он был мудрым: одно его лицо было обращено к прошлому, другое - к будущему…».
«Прежде легендарные образы складывались десятилетиями, порой веками; теперь не только самолеты быстро пересекают океаны, но люди мгновенно отрываются от земли и забывают о пестроте, о сложности ее рельефа….».
«Мемуаристы, утверждая, что они беспристрастно описывают эпоху, почти всегда описывают самих себя…».
«Иногда разноречивость показаний диктуется несходством мыслей, чувствований, но чаще она связана с желаемой забывчивостью…».
А эта строчка хозяином книги вынесена на поля цветным карандашом –
«Вряд ли и о деде можно судить по внукам…».
Возможно, что это обращение бывшего владельца этой книгой к собственным внукам, а возможно ко всем нам…
Книгу, которую читаешь "с бумаги", да ещё такую зачитанную, по силе эмоционального воздействия, невозможно сравнить с электронными носителями.
Соглашусь с мыслью одного издателя: «Ощущение живой книги, запаха краски, шуршание страниц - делает её уникальным современным инструментом искусства, именно очень современным, которому я бы не давал ограниченные сроки жизни…».
Предсказания о смерти книги сильно преувеличены…