Поздним утром 30 июня 1561 года царь и самодержец всероссийский Иван Васильевич Грозный проснулся в отвратительном настроении. Прошедшая вечером презентация нового собора на Троицкой площади мало того, что заслужила неоднозначные отзывы у иностранцев, так ещё и закончилась форменным мракобесием.
Началось все, как обычно, с Курбатова, который в подмётных письмах (доставлялись в Москву на обычных телегах и весили всего по одному грамму, поэтому пресечь доставку никак не получалось, даже слово в народе появилось «телегограм» или как-то так) обвинил царя в культе личности. Мол, из-за его размашистой подписи, затронувшей несколько представленных на утверждение эскизов, архитекторы побоялись выбрать для строительства один вариант и построили на выделенном пятачке сразу восемь церквей. А это растрата казённых средств и дремучая азиатчина.
Зодчих, конечно, пытали, учили правильно читать царские подписи, даже глаза им выкололи, но внимательнее от этого они не стали. Иван Васильевич очень переживал и даже хотел статью написать про перегибы, но ограничился посадкой начальника тайной канцелярии на кол и назначением слепых зодчих в совет по правам человека при царе. Один думский дьяк объяснил это решение тем, что для защиты прав глубинного народа важнее смотреть вглубь, а не вдаль. Таким образом, в ослеплении строителей церкви проявилась забота царя о народе и мистический характер триединства православия, самодержавия и народности, за что на вечернем пиру было предложено несколько витиеватых тостов.
Тем не менее, утром вчерашние приключения уже не казались царю такими уж безобидными, а свежие опросы опять зафиксировали небольшое снижение рейтинга. Дьяки советовали провести победоносную войну с крымским ханом или пощекотать нервишки ливонцам, но царь решил начать с инфраструктуры. Ходить на Крым через Польшу было чревато и накладно, решили топтать прямой ход на Симферополь, а по пути ещё и базу на Оке основать. Отправили отряд стрельцов с таким поручением, да за громадьем дел о них вскоре забыли.
Через 5 лет во дворец влетел почтовый голубь. В привязанной к ноге телегограме было написано: «Поручение выполнено, основали город на реке Орлик».
- Какой такой Орлик, - удивился царь, - я ж велел на Оке базу строить? - И сдвинул брови, у него это хорошо получалось.
Расстраивать Ивана Грозного никому не хотелось.
- Не вели казнить, великий государь, - нашёлся известный нам думский дьяк, - народ малограмотный-с. Там точка пропущена. Орлик - это не название реки. Это подпись воеводы.
- Вот с такими воеводами, - успокоился царь, - нам никакой супостат не страшен. Не Орлик - Орел!
«Не Орлик - Орел», - читали стрельцы царскую волю, принесенную из столицы голубем. Спорить не стали. Переименовали новый город в Орел, и поставили памятник отцу-основателю, все по заведённой традиции.
За 500 лет в городе построили много чего еще.
5 церквей, кинотеатр «Победа», аллею лавочек и плиточный завод «Керама Марацци». Замостили плиткой весь центр, по столичной моде, даже стены городские снесли, чтобы площадь мостовых увеличить, но плитка все равно осталась. Приступили к сносу домов.
Патриархальный народ загрустил, опять письма писать начал. К счастью, директора фабрики вскоре посадили, и в благоустройстве решили взять паузу. До лета, надо думать. А весны здесь длинные.
Что до второго поручения царя, протоптать прямую дорогу в Крым, оно тоже выполнено, хотя и не без оговорок. За Белгородом дорогу стерегут немирные казаки, так что поездка по Симферопольскому шоссе прерывается для путешественника на самом интересном месте.
Многие предпочитают остаться в Орле.