Мой дорогой друг! Совет, который ты у меня просишь, довольно тяжело дать. У тебя завязалась интрижка, из которой ты не можешь выпутаться, и от которой, настолько я понимаю, терпишь большие неудобства. Я стар, и тебе сказали обо мне, что я прожил жизнь, поэтому ты призываешь мой опыт себе на помощь. Однако я боюсь, что это бесполезно.
Если я правильно понял твоё письмо, твой случай заключается в следующем. Ты завоевал сердце замужней женщины, которая держится за тебя изо всех сил. Я сейчас уточню твой случай до мельчайших подробностей, чтобы ни в чём не ошибиться.
Ты очень молод, тебе 25 лет. Немного побегав направо и налево, побегав по улицам и за уличными женщинами, тебе захотелось, как хочется нам всем, более изысканной любви.
Тогда твой выбор остановился на подруге твоей матери, которая вот уже некоторое время делала тебе авансы.
Она находилась как раз в том периоде, когда молодость уже заканчивается, а старость вот-вот начнётся. Её минуло 40 лет, и она обладала свежестью изюма и избытком нежности, которой уже давно не пользовался муж и которую ей не на кого было излить.
Сначала вы обменялись взглядами. Затем ваши рукопожатия стали дольше и крепче. Сперва вы пожимали друг другу руки робко, затем – со значением. Потом как-то вечером ты поцеловал её за дверью, и она вернула тебе поцелуй, в котором чувствовался опыт.
Ты вышел из дома и пошёл по улице в радостном бреду. Ты попался. Через несколько дней вы уже были скованы цепью. Крепкой цепью, мой бедный друг.
Возраст твоей любовницы представляет собой большую опасность. Женщины в этом возрасте ищут последнюю добычу, кусок хлеба, чтобы положить на полку на чёрный день, на старость. Полка довольно изношена. Тем лучше. Старая лисица ловчее молодой. К тому же, подумай, что меньше всего женщины покоряются любви. Они отдаляют этот момент как можно дольше, до паралича мозга, если удастся. На мой взгляд, развращение старух надо приравнять к совращению малолетних. Разве более тяжкое преступление состоит в том, чтобы начать слишком рано, чем чтобы закончить слишком поздно? И в том, и в другом случае – это против природы.
Мой бедный мальчик, как мне тебя жаль! Твой роман длится уже 5 лет, не так ли? Да, я понимаю, она была ещё аппетитна. Но теперь уже нет. 5 лет в её возрасте равняются 50. Ты видел, как она увядала с каждым днём. Когда ты её завоевал, это был лакомый кусочек. Теперь остались лишь объедки.
Впредь тебя ожидает только одно: смотреть, как она стареет. Это похоже на месть, на расплату.
Я не вижу, как ты бы мог выпутаться из этой авантюры. Разве что, рассказать обо всём матери, но это слишком грубо. Эта женщина ужинает у вас дважды в неделю и часто приходит в гости по вечерам. Её муж обожает тебя и водит в театр. Это у вас заведено. Что до неё, она засыпает тебя ласками, заботой, всевозможными проявлениями любви.
Видишь ли, есть две вещи, которые нужно было бы преподавать детям вместе с алфавитом: нельзя брать в любовницы женщину, которая уже не может тебе изменить, и нужно держаться как можно дальше от связей, которые нельзя развязать вместе с кошельком.
Когда женщина ещё желанна, от неё легко можно избавиться с помощью друга. На это ты надеяться не можешь. Но ты хочешь порвать любой ценой. Порвать! Какая задача!
Тот, кто издал бы учебник со способами прекращения любовных связей, оказал бы человечеству бОльшую услугу, чем изобретатель железной дороги. Давай поищем практические средства.
Если бы мы жили в другом веке и с другими нравами, я бы посоветовал тебе просто отравить её, так как она часто ужинает у вас. Но ты бы не смог как следует замести следы и попался бы.
Я знаю способы, с помощью которых можно отравить женщину и остаться чистым перед законом. Мне не кажется этичным открывать их тебе, поэтому сменим тему.
Если смотреть на вещи реально, то для того, чтобы избавиться от женщины, есть только один способ: исчезнуть. Ты уезжаешь, уходишь и больше не появляешься. Она тебе пишет – ты не отвечаешь, она приходит к тебе домой – ты переехал. Она ищет тебя всюду, но не может найти. Если ты ненароком встречаешь её на улице, то делаешь вид, что вы незнакомы. Если она обращается к тебе, ты вежливо спрашиваешь: “Что Вам угодно, мадам?” И наслаждаешься её изумлением и негодованием. При этом способе надо бояться только купороса. Но он не подходит в твоём случае, ведь ты живёшь в семье. Загнанный заяц возвращается в свою нору; как бы долго ты не отсутствовал, тебе придётся вернуться домой. Она сцапает тебя после твоего возвращения, вот и всё.
Что же тогда остаётся? Смирись! Останься с ней. Я понимаю, что ты испытываешь к ней столько же ненависти, сколько отвращения. Тем хуже. Я думаю, что тебе нужно просто избегать возможных встреч, подходящих моментов. Затем разденься, потеряй сознание, симулируй нервный припадок, приступ эпилепсии, кричи: “Пли!”, когда вы останетесь одни, заплати слуге, чтобы он стучал в дверь, когда вы запрётесь. Но смирись с её страстью, по крайней мере, платонически.
Если же ты хочешь окончательного разрыва, сделай так, чтобы муж застал вас на месте преступления. Тебя на два месяца посадят за решётку. Это малый срок. Зато закон освободит тебя от этой женщины.
Я хорошо знаю, что муж вряд ли захотел бы тебя застать, но я сейчас расскажу тебе, как можно завлечь в капкан подозревающего супруга. Напиши ему любовное письмо от имени известной актрисы и пригласи на свидание.
Каждый мужчина считает себя неотразимым. Он придёт. В письме ты дашь ему инструкции войти в указанный дом, не звоня у двери. А сам не закрывай дверь на задвижку. Муж либо рассердится, либо простит тебя, но, в любом случае, ты будешь свободен. И позаботься о свидетелях, спрятавшихся в шкафу, на тот случай, если муж откажется констатировать факт.
Любовь, малыш – это и приятно, и неприятно одновременно. Как говорил маршал де Сакс, “откупорив бутылку, надо из неё пить”. К несчастью, старое вино нежности не так хорошо, как старое вино погребов.
Я вижу, что написал тебе длинную проповедь, но не дал ни одного практического совета. Их нет. Всё зависит от личной сноровки, от ловкости.
Ты хочешь, чтобы тебе читали нотации? Чтобы тебе выносили мозг?
Есть одно средство. Это свадьба. Но я не советую тебе бросаться из огня в полымя. Да и освободило бы это тебя, на самом деле?
Между нами, знаешь, что я сделал бы на твоём месте? То, что я собраюсь сказать, гнусно, но на войне все средства хороши. Я бы постарался сделать так, чтобы она забеременела, если её возраст ещё позволяет. Она рассердилась бы на тебя так сильно, что ушла бы сама.
Я хотел бы, чтобы в коллежах была особая дисциплина для мальчиков, которая предостерегала бы их против опасностей такого рода. Нас обучают греческому и латыни, которые никогда не бывают нужны в жизни, но не учат защищаться от женщин – самой большой опасности для мужчины. Нам должны были бы рассказывать о женской природе, о хитростях, о цепкости женщин и тому подобных вещах. Мы должны быть вооружены.
Возможно, это не помогло бы.
Я пожимаю тебе руку, как это делают на выходе с кладбища, прощаясь с человеком, горе которого безутешно.
Искренне твой,
Мофриньёз
26 февраля 1884
(Переведено 9 декабря 2019)